— А что союзники?
— Сербская и Черногорская армии смогли полностью разбить турецкие части в Боснии и Герцеговине, а также уверенно вести оборонительные бои в восточном направлении. Правда, дальше своих границ на восток они продвинуться практически не смогли. Очень большие потери в личном составе, говорят, что потеряно свыше двух третей от первоначальной армии. У турок там тоже все не ладно. Поэтому никто особенно не рвется в бой. Да и нечем особенно воевать. По последним донесениям, у черногорской армии осталось пять-шесть выстрелов на «ствол». У сербов дела обстоят еще хуже.
— А турки?
— Сложно сказать, но тоже не радужно. Там находятся части третьего эшелона, необученные и вооруженные по остаточному принципу. У многих даже огнестрельного оружия нет. Но Омер-паша умудряется их каким-то чудом удерживать от паники, поддерживая определенную боеспособность.
— Румынская армия все-таки смогла включиться?
— Никак нет. У них продолжается гражданская война. Впрочем, Ион Кантакузино продолжает уверенно отстаивать свое положение. Армия Кароля разбита в ряде сражений и окончательно отошла из Валахии. Власть этого Гогенцоллерна висит на волоске.
— Ну так помогите этому волоску оборваться, — улыбнулся Александр.
— Но как? — развел руками Петр Семенович.
— В Молдавском княжестве есть недовольные своим германским правителем?
— Да. Против правительственных войск действуют три крупные группы мятежников, возглавляемые местными аристократами.
— Вот и передайте трофейные турецкие ружья этим ребятам. Если Кароль сбежит из Румынии в Пруссию, мы сможем получить весьма солидный бонус в предстоящей международной конференции. Все ясно?
— Так точно, — торопливо заканчивая делать запись на листке бумаги, ответил Вановский. — Только трофейные винтовки? Может, им еще несколько малых полевых пушек Армстронга передать?
— Думаю, это будет лишним. Эти недовольные должны быть достаточно вооружены, чтобы сбросить своего князя, у которого, насколько я понимаю, армии практически не осталось. Но зачем его замещать? Ни в коем случае не старайтесь их объединить. Если эти группы мятежников до сих пор не объединились, значит, на это есть какие-то причины. Не будем им мешать. Тем более что после разгрома в Валахии даже разрозненных отрядов мятежников хватит для того, чтобы вынудить Кароля бежать.
— Да, их должно хватить. По донесениям разведки, в его распоряжении находится всего три батальона пехоты и два эскадрона гусар. Кое-что, однако боеспособность этих подразделений очень сильно ослаблена из-за деморализации и разложения, вызванных поражениями в Валахии, а также острой нехватки боеприпасов и амуниции.
— Отлично. Передайте нашим бессарабским друзьям тысячу добрых дульнозарядных винтовок Энфилда да по сто выстрелов к ним. Думаю, этого хватит. Кстати, а как там поживает Греция?
— Георг принципиально отказывается с нами сотрудничать по вопросам разгрома Османской Империи. Кроме того, от пленных турецких офицеров нам стало известно, что Греческое королевство оказывало им материальную помощь на коммерческой основе. Прежде всего стрелковое вооружение и боеприпасы. Но Афины все отрицают, заявляя, что это навет. Их официальная позиция — полный нейтралитет в этой войне.
— Отменно. Есть какая-нибудь еще важная информация по Балканскому фронту?
— Задержано несколько банд, которые занимались поисками неразорвавшихся снарядов от наших полковых и корабельных орудий.
— Вот как? — улыбнулся Александр. — И кто их отправил?
— Армейская контрразведка по горячим следам смогла задержать двадцать пять представителей британской, французской, прусской, итальянской и австрийской разведок. Мы их уже передали товарищу Путятину в комитет государственной безопасности. — Вановский на несколько секунд замолчал, листая свои бумаги. — Так-с. Болгары. Из добровольцев мы сформировали десять резервных батальонов. Используем их на защите коммуникаций. Пленные… да, пленные. Что с ними делать? Осман-паша смог с двумя тысячами солдат отступить в Малую Азию и в настоящее время ведет там подготовку новых батальонов. Если пленных отпустить, то они смогут его качественно усилить. А расстреливать столько людей… — Петр Семенович развел руками.
— Сколько?
— По донесениям, в нашем распоряжении находится двести семнадцать тысяч военнопленных. Но боевые действия все еще идут. Кроме того, часть пленников умирает от ран и болезней.
— Выводите их маршевыми колоннами на Одессу. Там я распоряжусь, чтобы Киселев организовал их прием и сопровождение. Думаю, дешевые строительные отряды нам не помешают.
— Их ждет пожизненная каторга в России? — удивленно спросил Вановский.
— Зачем? Лет пять поработают на строительстве дорог, после чего им предложат принять православие и российское подданство. А там — как кривая выведет. Самых строптивых лет через пятнадцать отправим по домам.
— Ясно. По Балканскому фронту у меня все.
— Когда Стамбул сможет принять парад победителей?
— Не раньше, чем через два-три месяца. Очень много завалов и обрушившихся домов. Нам пока работать и работать над приведением его в божеский вид.
Глава 4
Мак-Магон сидел в плетеном кресле на веранде небольшого сельского особняка в пригороде Меца и думал, крепко думал над сложившейся ситуацией. Недавно ему пришлось участвовать в переговорах с фон Мольтке, которые заставили Патриса сильно волноваться.
Прусский генерал-фельдмаршал предлагал мир на выгодных для Берлина условиях, включающих признание Германской Империи во главе с династией Гогенцоллернов. Наполеон III, присутствующий на той беседе, был непреклонен и считал, что все сказанное Хельмутом — обычная провокация и блеф. По его мнению, французские позиции были неприступны, а уступить в заведомо выигрышной ситуации он считал ниже своего достоинства.
Но вот Патрис де Мак-Магон такой уверенности своего Императора не разделял. Да, французская пехота смогла очень серьезно укрепиться двумя, а местами и тремя линиями траншей на участках фронта, что раскинулся на просторах от Швейцарии до Бельгии. На 24 сентября 1870 года только на этом фронте сосредоточилось свыше трехсот тысяч солдат и офицеров, не считая большого парижского резерва. И наращивание войск продолжалось. Кроме того, пруссаки много раз пытались атаковать, но каждый раз отбрасывались с серьезными потерями, и ничто не говорило о том, что ситуация изменится. Тем более что колоссальные инвестиции в военную промышленность привели к тому, что винтовками русского образца были теперь вооружены все военнослужащие передовых полков. Да и с митральезами дела обстояли недурно. Патрис просто не понимал, как можно наступать на такие позиции и не положить весь личный состав.
С другой стороны, у него из головы не выходила военная кампания русских в Османской Империи, которая, начавшись в мае, уже к сентябрю привела к падению столицы и практически полному уничтожению всех турецких войск в Европе. Конечно, кое-какие части еще сопротивлялись в Западной Болгарии, Малой Азии и на Ближнем Востоке, но в целом Османская Империя была разгромлена совершенно. Даже ее лидер погиб, и на текущий момент государством никто толком не управлял. Худшей участи ей нельзя было и пожелать.
Конечно, там были турки, традиционно отличающиеся очень плохой боевой подготовкой личного состава. Да и вообще, по донесениям разведки, с которыми их ознакомили специально для предотвращения волнений, в Османской Империи был совершенный ужас в управлении войсками. Да что войска! Там и государство не разваливалось только божьей милостью. И многим офицерам в Генеральном штабе эта оценка совершенно закрывала все остальные факты и обстоятельства…
В этот момент подошел адъютант и доложил о прибытии Франсуа Базена, в гости к которому, собственно, Патрис и приехал. Впрочем, встреча все равно была назначена в нейтральном месте, дабы избежать ненужной огласки.
