Прогулки по Аду (СИ) - Клепаков Андрей

Оставшиеся солдаты отбежали назад, сомкнули строй и ощетинились копьями. Я мимоходом взмахнул катаной над лежавшим раненым. Одним ударом меча вырезал из спины все ребра и подбросил кровавый комок в воздух. Это называлось сделать «Красного орла». Тишину над деревней прорезал истошный крик. Я поморщился. Катана для «Красного орла» была длинновата, орел получился кривым, с одним крылом и взлетел невысоко.

За строем воинов лучник спешно натягивал тетиву на луке. Я побежал на солдат, перед рядом копий упал на землю, прокатился под ними, и двое воинов упали. Один со вспоротым животом, другой с наполовину отрубленной ногой. Лучник поднял лук, я, не вставая, бросил топор. Попал, между прочим.

Воинов осталось четверо. Я взглянул на Асуку. Девочка ползала на коленях, собирая жемчуг. Вот это да!

Один из солдат проследил за моим взглядом. Он бросил копье, выхватил нож и подбежал к Асуке. Схватил ее за волосы, развернул и приставил нож к горлу, девочка вскрикнула, солдат хотел что-то сказать, но не успел, я уже был рядом. Острие катаны вошло ему в глаз.

Оставшиеся трое стояли спина к спине. На их лицах застыло отчаяние и решимость. Они не арестовывали меня, они дрались за свою жизнь.

Рядом со мной всхрапнула лошадь, я скосил глаза. Конь, ускакавший в начале схватки, вернулся к своему хозяину и, опустив голову, обнюхивал мертвое тело.

Я взлетел в седло, поднял коня на дыбы и обрушил на солдат. Прости, благородное животное. Пронзенная копьями лошадь еще не успела упасть, а я уже был на земле. Взмах катаны — и солдат закричал, упав с рассеченным боком, второй был придавлен бьющимся в агонии конем, третий побежал.

Я оглянулся на стоявших вокруг односельчан. Публика безмолвствовала. Аплодисментов не было.

— Да плюнь ты на этот жемчуг. Беги к лодке, — крикнул я Асуке.

Подняв последнюю жемчужину, девочка побежала. Подобрав мешок с припасами, я бросился за ней.

Ее деревянные гэта уже стучали по пирсу. Я бежал следом.

Вот и лодка. Взмах катаны, упал перерубленный причальный канат. Времени отвязывать нет. Если они сообразят, что сёгун может и деревню сжечь за то, что выпустили меня живым… А с целой деревней моему викингу не справиться.

Ветра, как назло, не было. Я схватил весла. Черт, если начнется погоня, на веслах не уйти.

Лодка тяжело отвалила от пирса. Я греб вместе с викингом. Вдох, выдох. Удар, рывок, обратный ход весла над самой водой, срывающий макушки волн. Удар, рывок. Вдох. Выдох. Лодка медленно набирала ход.

На берегу никакой суеты видно не было. Я понял. Они искали и делили остатки жемчуга. Идиоты, все равно сёгун все отберет.

Налетел легкий порыв ветра.

— Асука! Парус! — крикнул я.

Девочка вскочила и бросилась к мачте.

Ветер подул сильнее. Вскоре я облегченно вздохнул и положил весла. Погони не было. Я правил к югу.

— Давай, Дю, снимай одежду, ты весь в крови, я постираю, — сказала Асука.

Я разделся. Девочка, перегнувшись через борт, полоскала мое кимоно. Потом она расстелила одежду на лодке и села рядом со мной. Обняла меня и спросила:

— Кто ты? Ты ведь совсем не Ясуши-сан, у которого я когда-то служила. Дух акулы все-таки вселился в тебя. Но это была самая лучшая акула на свете.

Я обнял и погладил ее.

— На твое кимоно тоже попала кровь. Надо постирать.

Асука взялась было за пояс, но потом сказала:

— Давай сначала посмотрим, сколько у нас осталось жемчуга.

Осталась почти половина.

— Нормально, — кивнул я. — Для начала хватит. Потом найду еще.

— Мы ведь не вернемся назад?

— Нет, — сказал я. — Уйдем в Китай или в Корею. Но сначала надо продать жемчуг. Идем на юг в Хирото, там могут быть европейцы. И от сёгуна далеко.

были далеко в море, над нами кричали чайки и хлопал парус, уютно поскрипывала мачта. Через лодку перепрыгивали летучие рыбки. Везде была расстелена мокрая одежда. Мы голые лежали на дне лодки и смеялись, когда брызги от волн попадали на нас.

К вечеру кончилась вода. Запаса в лодке не было, только та, что взяли в дорогу. Приблизившись к берегу, я стал ждать, когда появится какое-нибудь жилье. Зайти в деревню не боялся, я прикинул, что ловить меня начнут не раньше, чем через несколько дней. Пока сообщат сёгуну, пока он отдаст приказ и разошлет людей. У меня была неплохая фора, и за это время надо постараться уйти как можно дальше.

Тем не менее, причалив к пристани, я оставил Асуку в лодке, велев поднимать парус в случае любой опасности.

— А как я пойму, что наступила опасность? — с невинным видом спросила она.

— Ну… если ты увидишь, что деревня горит, а я бегу по пирсу, и за мной гонится толпа с вилами и косами.

— А, — сказала она.

В деревне я набрал воды, узнал, что макрель ушла на север, что в море видели пиратов, и купил свежих лепешек. И удивил всех своим намерением ночевать в лодке.

Однако удивил всех, включая Асуку, еще больше, когда, вернувшись, снова вышел в море.

По ночам без особой нужды старались не плавать. Тем более на маленьких рыбацких лодках. Но я торопился.

Викинг застрял у меня где-то в затылочной доле.

— Плохо учил матчасть, — заметил он. — У японских джонок были прямые паруса, как на драккаре, а у тебя получилась какая-то арабская фелюга. Помню, топили мы их в Средиземном.

Я поднял глаза на мачту.

— Хорошо, переделаю. А может, парус из циновок на бамбуковых растяжках, вроде веера?

— Нет, это у китайцев «Крыло дракона».

— Спасибо. И спасибо, что помог.

— Ты бы зарядку по утрам что ли делал. В фитнес бы походил. Мне было очень трудно мечом махать. Руками еле двигал. Формы никакой. Одного бассейна недостаточно.

— Спасибо, учту.

— Ну-ну, — как-то с сомнением сказал викинг и замолчал.

Наступила ночь. Асука спала, положив голову мне на колени. Я старался не шевелиться, чтобы не разбудить ее.

Ветер, слава богу, был попутный. Идти галсами примитивный прямоугольный парус не позволил бы. Я сидел на корме, положив руку на рулевое весло, и, задрав голову, глядел в звездное небо. Кто-то из древних, кажется, считал звезды дырками в небесном своде, отделяющим наш мир от полного света обиталища богов. Кто именно, я не помнил.

Я держал курс на юго-запад, ориентируясь по этим дыркам. Их японские и скандинавские названия путались в моей голове. Русских, кроме Большой Медведицы и Кассиопеи, я бы найти на небе не смог.

Ну, в общем, меньше чем через неделю мы благополучно добрались до места. По дороге я несколько раз приставал к берегу. В одной из деревень купил мужскую одежду для Асуки. Я подумал, что безопасней будет сделать из нее мальчика.

Никаких приключений по дороге не произошло. В местах, подвластных сёгуну, меня не искали, а потом и тем более. Правда, несколько раз мы видели на горизонте паруса пиратского флота. Я в таких случаях сразу прижимался к берегу и неприятных встреч счастливо избежал.

Приплыв в Хирото («Порт был полон мачт и парусов… И тамариндовых дыхание лесов…»), я еле нашел место на берегу, чтобы вытащить лодку. Как оказалось, ее дно было совершенно плоским и безо всяких признаков киля.

На ночь мы остановились в гостинице. Утром зашли с Асукой к цирюльнику и сделали ей стрижку, как у мальчика. Потом я купил себе одежду, подобающую самураю победнее, и повесил на пояс катану. Асуке тоже сменил ее крестьянскую одежду, одев ее как «мальчика из хорошей семьи». Поменял гостиницу. И в ювелирной лавке продал первые две жемчужины.

В портовой таверне узнал все новости про наньмань, «южных варваров», как звали в Японии европейцев.

Сейчас на рейде грузился один корабль, отплывающий в Китай. Других кораблей не было. Понять, из какой он страны, я не смог. Для японцев все наньмань были на одно лицо.

На следующий день я нанял лодку и поплыл к кораблю. Асуку, естественно, взял с собой.

Галеон, если я смог правильно определить корабль по виденным мной историческим фильмам, словно медведь сворой собак, был окружен снующими джонками.