Межлуние (СИ) - Воронар Леонид

Джонатан лично осмотрел машинное отделение, чувствуя себя безумцем в смирительной рубашке. Новый кожаный плащ командира, застегнутый на все пуговицы, сковывал движения и жутко хрустел. Спустившись на нижнюю палубу, он оказался в узком проходе между поршневыми группами двухвального двигателя. Кэтрин стояла у машинного телеграфа в ожидании команды. Отметив про себя, как красиво и органично смотрится на ней вязаный из шерсти комбинезон механика с широким поясом и накладками из кожи на коленях и локтях, он поймал себя на странной мысли…

— Не думаю, что мне необходимо напоминать вам о правилах эксплуатации силовых установок, но позвольте заметить, — новый двигатель еще не прошел необходимую обкатку. Когда мы отойдем от причала, начинайте пуско-наладочные работы.

— Да, сэр, так и сделаю.

Она смущенно улыбнулась и надела защитные очки, которые до этого висели на изящной шее девушки. Старпом отбил две склянки, и ворота ангара медленно поползли в стороны.

— Отдать швартовы! — эхом разнеслось по ангару.

Один из матросов в защитных перчатках принял отвязанный от причальной кнехты конец стального троса, кинутый ему дежурным ангара, и стал следить за расстоянием между причалом и привальным брусом корпуса яхты.

Выход из ангара прошел без проблем. Тяжелый самоходный экипаж, окутанный облаком пара и дыма, потянул за буксировочный трос и вывел яхту под открытое небо. Хонортаун отдал в машинное отделение команду: «товсь!» и из трубы, торчащей за гакабортом, поплыл сизый дым.

— Поднять грот!

Первое боевое задание! Вот и настал его счастливый день!

«Ну, прочь сантименты!» — оборвал он сам себя, подозвал к себе штурмана и нагнулся к развернутой изобарической карте воздушного моря с контурами поверхности земли и ее отметками.

— Каков курс?

— Идем в Тибий по попутному ветру, развернемся над морем Роз и ляжем на обратный курс. Уголь будем экономить. Неизвестно, как сложится погода на обратном пути. Вам все понятно, мистер Бриджлайк?

— Да, сэр.

Продольный балансир, до этого момента прижатый к килю, опустили вниз, сбросили буксировочный трос, а над палубой развернули полотно белоснежного паруса. Яхта качнулась, наклонилась и стала ускоряться под напором засвистевшего ветра. Старпом ввел поправку на ветер и аккуратно изменил угол антикрыла в носовой части яхты, попутно ставя ее на курс фордевинд. Гирпер осмотрел натянутые канаты стоячего такелажа и сделал новую запись в судовой журнал: «2-го септимия 9.00 взлет в штатном режиме».

Приветливо нежное и ослепительно прекрасное солнце ласкало девичьи руки, сложенные на коленях, окутывая их теплом, и подчеркивало светлый силуэт с опущенной головой и неестественно прямой спиной на фоне насыщенной зелени, отбрасывающей неверную тень на темно-красную оштукатуренную стену Капеллы.

Раны затянулись быстрее, опередив самые смелые прогнозы лечащего врача, лично убедившегося в том, что Маргарита способна самостоятельно наклоняться, не задыхаясь от боли, и разрешившего ей гулять по двору. Пациентка с нетерпением ждала этого дня и с радостью сбежала от опостылевших стен и выскобленного пола, чьи неровности и трещины рассматривала до рези в глазах. Какое-то время она с удовольствием бродила босиком по траве, вдыхая свежий воздух, а затем устроилась на скамейке в окружении крупных благоухающих роз, покачивающихся на ветру.

Она сидела достаточно долго, разминая кончиками пальцев лепестки, упавшие к ней на колени, чтобы в полной мере и до последней капли насладиться ароматом цветов, скрашивающих вынужденное одиночество. Маргарита чувствовала ответственность за судьбу брата и переживала за него. За время, которое необходимо, чтобы доставить приказ вампиро до адресата, могло пройти несколько дней, покрытых роковой дланью безлуния и ей оставалось молиться, уповая на расторопность прислужников, резвость их коней или силу крыльев почтового голубя.

Уверенная поступь, сопровождаемая позвякивающими шпорами, выдала приближение Эмиры, и подталкиваемая внутренним напряжением, Маргарита вскочила на ноги как раз в тот момент, когда леди переступила порог арочного входа в галерею. Ее бесстрастное лицо с целенаправленным орлиным взглядом гармонично сочеталось с той манерой движений, что выдавали исключительную решительность, в большей степени присущей тем, кто первым вызывает противника на бой или бесстрашно сражается в политическом арьергарде. Пистолет, заткнутый за элегантный, расшитый золотом пояс облегающих кожаных портов, широкополая шляпа и шпага-дворянка, придерживаемая рукой за навершие рукояти во время ходьбы, подчеркивали бунтарский нрав хозяйки Капеллы. В эти секунды Маргарита любовалась той, кем бы хотела стать и поэтому испытывала не только признательность за спасение, но и восхищалась видом леди.

— Сальвэ. Я вижу, тебе значительно лучше.

— Благодарю за заботу, госпожа, — поспешно отозвалась она, ощущая кровавое дыхание хищника, прерывающее парфюм, сопровождающий Эмиру богатым шлейфом.

— Я держу свое слово, — произнесла леди железным голосом, заставляющим звенеть каждое слово. — Антонио проведет несколько дней в тренировочном лагере, прежде чем я смогу решить, что с ним делать дальше.

Маргарита выдохнула от облегчения и едва не расплакалась от счастья, но Эмира резким жестом пресекла ее эмоциональный порыв и развернула принесенный сверток.

— Мне нужно узнать об этом пистолете абсолютно все. Что ты можешь рассказать мне о нем?

Маргарита с готовностью опустила взгляд и протянула руки, чтобы не наклоняться. Эмира неохотно отдала сверток и пристально следила за действиями девушки, поднесшей оружие к глазам.

Какое-то время она внимательно рассматривала поблескивающий на солнце пистолет, надеясь обнаружить в нем нечто, способное помочь синьорине, и неожиданно вскрикнула. На ее лице отразилось удивление от отчаянной догадки, вызвавшей душевную боль, в свою очередь перешедшей в глубокое сомнение.

— Его держал мужчина, привыкший убивать. Я смогу опознать его, если встречу.

— Каким образом?

Маргарита неловко улыбнулась.

— Доверьтесь мне.

— Ты можешь его найти?

Девушка нахмурилась. Конечно, все это было очень заманчиво до трогательно трепета в груди…. если бы не едва ощутимые ароматы чужой крови и конского пота, маскируемые дорогими духами. Они могли обмануть кого угодно, кроме нее.

— Это сложно. Даже в двулуние мне придется ходить по улицам города в течение нескольких дней…

Леди по-отечески положила ладони на плечи Маргарите, заставив ее вздрогнуть от прикосновения, больше похожего на стальные тиски, сжимавшие предплечья.

— Мне нужно понять: от кого исходит угроза. Тот, кто напал на Миллениум, опасен и для Сагро.

— Да, госпожа, — пролепетала девушка.

— Я вернусь за тобой.

Эмира отпустила Маргариту, забрала пистолет и, чеканя шаг, покинула двор через другой выход.

Девушка несколько минут смотрела вслед госпоже, а затем, прищурившись, повернула лицо в ту сторону, откуда появилась леди. Терзаемая сомнениями, сквозящими в каждом движении, она робко, словно прогуливаясь, добралась до арочного входа и остановилась, в задумчивости прислонив ладонь к шершавой стене. По началу, смутно понимая, зачем она это делает, Маргарита уловила запах, по которому выследила путь Эмиры, но с каждой секундой в ней нарастала уверенность в своей правоте. Возникнувшие в ходе встречи вопросы, пробудившие неконтролируемую интуицию и необузданное любопытство, требовали немедленных ответов.

Откуда взялся пистолет, принадлежавший убийце ее родителей? Что, если он находится рядом? Что, если Эмира скрывает от нее правду и Сагро виновна в трагедии ее семьи?

Не в силах перенести подобное предательство или выждать время, пока эмоции не освободят захваченный ими разум, Маргарита поспешила к пандусу, по которому поднималась леди. Над ним она обнаружила двойной след, говорящий о стоячем воздухе и о длительном пребывании госпожи в подвальной части здания. Старый запах еще не выветрился, гарантируя легкость поисков, и окончательно убедившись в своем одиночестве, девушка стала спускаться в стремительно чернеющую темноту, где очень скоро ей начали мерещиться те страшные звуки, что приходили к ней по ночам в виде кошмаров. Лестница все глубже ввинчивалась в землю, и, казалось, что ступени вели во мрак отчаяния. Маргарита прогнала наваждение, не позволив детским страхам захватить над ней власть.