Миротворец (СИ) - Тамбовский Сергей

— А с Галицией что, напомните?

— Там тоже живут славяне, русины и галицийцы, — напомнил Лобанов, — это территория издревле была русской, такое имя, как Даниил Галицкий, вам ничего не говорит?

— Припоминаю что-то, — признался Александр, — но с трудом — расскажите вкратце про него.

— Даниил Галицкий, — тяжело вздохнул министр, — в 13 веке был сначала галицким князем, потом галицко-волынским, а затем и первом и единственным королем на Руси. В его владения кроме нынешней Волыни входили в том числе и территории, ныне называемые Львовом и Тернополем. Потом, конечно, на этих местах было Литовское княжество и Речь Посполитая, но земли это исконно русские. А австрийцы владеют ими на довольно спорных основаниях… при третьем разделе Польши на переговорах мы дали некоторую слабину и уступили.

— Я понял, — махнул рукой Александр, — еще какие вопросы у нас остаются с австрийцами?

— Есть еще турецкий вопрос, — вторично тяжело вздохнул министр, — о проливах, но мое личное мнение состоит в том, что поднимать его в ближайшее время не следует.

— Почему, если не секрет?

— Ссориться с турками нам сейчас никакого резона нет… к тому же во время Крымской кампании австрийцы повели себя не слишком достойно — выдвинули нам совершенно ненужный ультиматум, а потм самоустранились. Так что бередить старые раны наверно не стоит…

— Логично, — не смог не согласиться с ним царь, — хорошо, давайте теперь про французов.

— С Францией у нас, — продолжил доклад Лобанов, — сейчас, слава богу, территориальных разногласий никаких, поэтому разговаривать с ними нужно только на экономические и геополитические темы…

— Экономика это понятно — нам нужны французские кредиты, причем на максимально льготных условиях, — ответил Александр, — а по геополитике что?

— Влияние в Европе и в мире… — ответил министр, — тут можно и нужно играть на франко-германских противоречиях. В последнем их военном конфликте, в 71 году, верх одержали немцы, а во Франции сейчас, соответственно, сильны реваншистские настроения — на этом и можно, так сказать, плясать… и с британцами у них, кстати, застарелая вражда, что очень нам на руку.

— В Париже я бы поговорил с такими людьми, записывайте, — строго посмотрел на министра Александр, — Рене Панар и Эмиль Левассон, они открыли первую компанию по производству автомобилей в стране. А еще братья Рено — Луи, Марсель и Фернан, они тоже подвизаются в этой отрасли. Приплюсуйте сюда Луи Блерио, он начинает свои опыты в авиационной сфере, ну и конечно, братьев Люмьер, Огюста и Луи — эти занимаются кинематографом.

— Про последних я слышал, — отозвался Лобанов, — движущиеся картинки, прибытие поезда и все такое…

— Вот-вот, они самые — пускай поработают над своим изобретением в России, денег я не пожалею. Ну и про Германию давайте, только покороче, а то я уже утомился…

— Сначала два слова про кайзера Вильгельма, если позволите… он уже восемь лет на престоле, после кончины своего отца Фридриха. Довольно молодой руководитель, ему всего 37 лет, первое, что он сделал на своем посту, так это уволил канцлера Бисмарка…

— А за что он его так, не напомните?

— Да, конечно — Бисмарк резко возражал против колониальной политики страны, он еще, помнится, заявил, что пока он канцлер, никаких колоний у Германии не будет. А у Вильгельма был свой взгляд на эту тему… вот они и не сработались. Германия в итоге отобрала небольшую часть у мировой колониальной системы, это две колонии в Африке, Того и Камерун, часть острова Новая Гвинея, порт Циндао в Китае и несколько островов в Тихом океане.

— А вот вы лично как считаете, — задал неожиданный вопрос царь, — кто из них был прав в этом споре по колониям — Вильгельм или Бисмарк?

— Хм… — немного смутился Лобанов, но быстро собрался и выдал свое мнение, — думаю, что правителя лучше Бисмарка у Германии никогда еще не было… и вряд ли будет в обозримом будущем. Колонии это не совсем то, что укрепляет страну… к тому же Бисмарк был очень дружественно настроен к России, был послом в Петербурге, выучил русский язык. А теперь я прогнозирую некоторое охлаждение наших отношений с немцами…

— Наверно, вы правы, — задумался царь, — а с Вильгельмом я поговорю о поляках… пора вылечить этот нарыв до того, как начнется гангрена… и вот еще что — найдите мне таких немцев, специализирующихся в авто- и авиастроении: Карл Бенц, он где-то в Штутгарте живет, Фердинанд Порше, этот тоже оттуда же, и наверно, Хуго Юнкерса, он из Дессау.

— Не могу не задать вопрос, государь, — не удержался министр, — откуда вы про всех про них знаете?

— Это конфиденциальная информация, Алексей Борисович, — чуть подумав, ответил Александр, — в свое время узнаете… итак, у нас на этом все?

— Да, государь, почти все — из Берлина мы выедем на том же Вагоне №1, прибытие в Киль запланировано на 28 октября, затем двух- или трехдневное путешествие до Петербурга, как с погодой повезет.

— Хорошо… Николай и Михаил тоже пусть со мной поедут, поучатся уму-разуму у европейцев…

Варшава

В Российской империи Варшава была третьим по величине (да и по значению) городом — там в конце 19 века жило 680 тысяч человек против 1,3 миллиона в Петербурге и 1 млн в Москве. Четвертой, кстати, в этом списке шла Одесса, 400 тыс, а пятым был еще один польский город Лодзь, 310 тыс. Столицей Речи Посполитой Варшава стала довольно поздно, в начале 17 века, а до этого столичные функции исполнял Краков.

На перроне Петербургского вокзала делегацию встречал нынешний генерал-губернатор граф Шувалов вместе со своими заместителями Петровым (по гражданским делам) и Оноприенко (по полицейскому ведомству). После приветствий Александра и остальных членов делегации рассадили по конным экипажам и повезли в резиденцию генерал-губернатора, дворец под названием «Бельведер».

— Однако, — заметил царь, когда они немного отъехали от вокзала, — у вас тоже трамваи имеются… недавно ездил на таком в Нижнем Новгороде.

— Это конка, государь, — ответил Шувалов, — электрический трамвай находится в процессе постройки, через два-три года будет…

— Большой город, — продолжил делиться своими впечатлениями Александр, — видно, что столица… и улицы замощены, не как у нас в том же Нижнем. А это Висла, как я понимаю? — указал он на реку по ходу движения экипажа.

— Точно так, ваше величество, — ответил губернатор, — у нас хоть и не так много рек, как в Петербурге, по сути одна Висла, зато она довольно широкая, до километра доходит в некоторых местах.

— Мост капитальный… похоже, русские инженеры строили, — уточнил царь, когда они въехали по железные фермы очень немаленького сооружения через Вислу.

— Не совсем русские, — смутился Шувалов, — немец вообще-то, по фамилии Кербедз, но он на российской службе состоял… мне тоже нравится — капитальная постройка. А сейчас мы уже прибываем к конечной точке нашего путешествия, — показал он вперед и чуть налево, — это дворец Бельведер, резиденция генерал-губернатора и на данный момент также и государя-императора…

— Очень хорошо, — царь выпрыгнул из экипажа и прошелся по усыпанной гравием дорожке к входу, — похоже, что и его наши люди построили, уж очень на Петергоф похоже.

Глава 23

— Не совсем так, — ответил губернатор, — спроектировал его поляк Ян Кубицкий, но заказчиком все же был наш человек, великий князь Константин. Сейчас у нас по плану обед, а затем большое совещание по разным вопросам… приглашено двадцать пять человек.

— Мне этот план нравится, — заметил царь, — дайте список приглашенных, поизучаю во время обеда…

— Ну, допустим, про Болеслава Пруса и Генриха Сенкевича я слышал, это известные писатели, — сказал царь по окончании обеда, — а кто такие Михаил Бобжинский и Юзеф Пилсудский?

— Первый это один из самых популярных польских историков, — ответил Шувалов, — причем объективных историков, он не из тех, которые проливают крокодиловы слезы по былым временам, а пытается разобраться в том, как поляки пришли к нынешнему состоянию…