Меченый. Том 1. Второй шанс (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

Кабинет у Мамедова был совершенно стандартный, за каких-то пару месяцев в этом времени я, кажется, видел таких уже несколько десятков. Стол буквой «Т», шкаф с книгами, плакат с бравурным лозунгом на стене, красный с золотой бахромой вымпел победителя какого-то очередного соцсоревнования, ковер на полу. Дверь, обшитая дерматином и обитая фигурными гвоздиками, небольшая кожаная софа в углу. Фотография генсека на стене. Рядом — Ленин. Разве что несколько почётных грамот в рамке и пара горшков с цветами хоть как-то оживляли обстановку.

(Мамедов Э. Н.)

— Как я уже говорил, меня совершенно не устраивает даже не качество и количество снимаемого материала, а сам подход к телевидению, — принесли чай, Мамедов было намекнул на что-то «погорячее», но пить на работе я привычки не имел и уж точно не собирался этого позволять подчиненным. — Для примера хочу тут привести передачу «Ритмическая гимнастика» — это что вообще такое?

Я прервался на полуслове чтобы сделать глоток чая и этой паузой воспользовался местный «смотрящий от КПСС».

— А я, товарищ генеральный секретарь давно говорил, что это позорище, а не программа, что такое показывать нельзя по первой программе.

— Заткнись, — не выдержал я. В прошлой жизни слышал анекдот про олигарха, который жаловался врачу, что нормально поссать не может, потому что как только снимает штаны, кто-то сосать пристраивается. Тогда этого понять я, конечно, не мог, а вот уже тут начал чувствовать буквально на своей шкуре. Терпеть не могу лизоблюдов. — Встал и вышел.

— Я не… — Попытался было что-то сказать местный парторг, но я только указал на дверь.

— Валера, — я повернулся к своему помощнику, который в таких визитах неотступно следовал на мной. В конце концов, кто такой генсек? Только человек, без свиты мало что может и вот Болдин, работавший с Горби аж с 1981, года был одним из тех, кто воплощал мои задумки в реальность. — Проследи, чтобы этого перевели куда-то подальше, усилим им кадры где-нибудь в Таджикистане. Так вот. Что я хотел сказать? Ах да, ритмическая гимнастика, у меня вопрос. Сколько всего было снято выпусков?

— Ммм… Пять. Или шесть, кажется, — на секунду задумался Мамедов.

— А почему так мало? Почему один и тот же выпуск крутится по телевизору на повторе иногда даже по несколько раз в день. В чем проблема снять не пять получасовых выпусков, а двадцать пять? Пятьдесят? Сто? Чтобы раз в неделю новый выпуск ставить в эфир. А дальше развить идею сделать отдельные выпуски для мужчин со съемками более силовых упражнений. Да мало ли что можно придумать, возможно что-то даже более откровенное, чтобы поставить после полуночи.

— Кхм… — Сидящий напротив мужчина буквально подавился воздухом. Уверен таких предложений в этих стенах еще не озвучивали. — Эмм… Эротику что ли, Михаил Сергеевич?

— Ну этот вопрос требует без сомнения более тщательной проработки, обсуждения в кругу ответственных товарищей, — я решил не форсировать события и сдать немного назад в своем реформаторском порыве. — Но если хотите знать мое личное мнение, как коммуниста и патриота, то пусть лучше мужики сидят по ночам перед телевизором и дрочат тихонько, чем бухают или по улицам с сомнительными целями шляются. Или ВВС на коротких волнах по ночам ловят. Все от этого только выиграют, но повторюсь, пока эту тему поднимать не будем, не время еще.

— Очень не хватает пленки. Хорошей, качественной… Импортной. Наша, к сожалению, не выдерживает никакой критики, — пожал плечами Энвер Назимович. — За ней постоянно идет настоящая охота, у киношников, кстати тоже самое происходит, только там из-за своей специфики ситуация еще сложнее. У нас все же магнитная пленка используется, в случае необходимости перезаписать можно всегда, они себе такое позволить не могут.

— Понятно… — Я задумчиво отстучал костяшками пальцев по столу, — будем поднимать этот вопрос, увеличение закупок пленки — этого не обещаю, а вот попробовать купить полноценное производство — это можно попробовать. И вот еще какая идея у меня есть. У нас огромное количество фильмов, которые за прошедшие двадцать пять лет были сняты, но не выпущены в прокат. По разным причинам…

— Да, Михаил Сергеевич, есть такое.

— Ну вот я думаю, можно сформировать комиссию, которая бы еще раз прошлась частым гребнем по этим отказникам и возможно пересмотрела бы кое-какие решения. Фильм могли зарубить по конкретно важному сиюминутно поводу, но со временем он, есть немалая вероятность, потеряет остроту. И вот у вас появится материал для третьей программы. Пусть это будет трансляция фильмов. С четырех утра до часу ночи. Ничего нового снимать не нужно, все материалы уже есть, технику можно опять же уже существующую задействовать, и ФОТов много не потребует. Не нужны ведущие, операторы, редакторы. Только техники, которые бы по утвержденной программе фильмы будут в эфир пускать. Я прав? Это можно организовать?

— Можно, — немного подумав ответил и.о. председателя Гостелерадио. Настроение Мамедова очевидно болталось на уровне «охренеть, я и не думал, что бывает так хорошо». Мало того, что получил повышение, так еще и большую творческую свободу пообещали. А еще и фильмы «с полки» доставать — по слухам именно Энвер Назимович был тем, кто защищал Рязановскую «Иронию судьбы» от нападок цензоров, которым не понравилась там пропаганда пьянства. Правильно, кстати, не понравилась, мерзкие там все персонажи: что Лукашин, что Наденька, одного только Ипполита жалко. В любом случае Мамедов очевидно любил хорошее кино, так что за пересмотр картин возьмется теперь с большим рвением. — Сделаем. Но прошу это оформить отдельным постановлением правительства, чтобы меня за руки не хватали… Отдельные излишне бдительные товарищи.

— Это не проблема, — я кивнул Болдину, он сделал себе пометку в блокноте. Как местные не теряются в вале проходящих через них бумаг — я так и не понял. Попытался хотя бы бегло просмотреть все, что мне с утра принесли на подпись, угробил полдня, вызвав молчаливое недоумение у секретаря. Видимо реципиент раньше подобным не страдал. А с другой стороны — подписывать документы не читая? Ну нет, спасибо, обойдемся. — И вот еще что. Это я уже вам не как генсек хотел обратиться а как просто гражданин… Сплошное использование служебного положения конечно, я понимаю… Но…

Я достал из портфеля пачку бумаг с напечанным — спасибо наличию штатных машинисток, которые влет перепечатывали рукописный текст на машинках, потому что совместный у нас с Горби почерк вышел прям скажем паршивый, тоже кстати засада, а если кто-то додумается сравнить старые документы генсека и новые, может неудобно получиться — текстом.

— Что это, товарищ Горбачев.

— Мои сценарии. Я тут творчеством балуюсь в некотором смысле прикладным. Посмотрите, что из этого реально достойно, чтобы быть снятым, вам оно без сомнения виднее. Только прошу оценивать без скидок на должность автора, ну и конечно имя мое мелькать если что нигде не должно. Сами понимаете.

— Посмотрим, товарищ Горбачев. Обещаю, оценим по достоинству без скидок или пристрастия, — в голосе Мамедова прорезалась смешинка, очевидно телевизионщик не ожидал от высокого начальства проявлений творческого начала.

Ну и я, с другой стороны, собирался оценить имеющихся цензоров и редакторов по их реакции на мои сценарии. Это же были не просто потуги графомана от сохи, а плагиат самых лучших и самых известных социальных роликов, получавших призы на фестивалях рекламы в будущем. Если они не понравятся нашим редакторам, у меня к ним резонно возникнут серьезные вопросы.

В целом мой кавалерийский наскок на Гостелерадио при первом приближении можно было расценивать как полностью успешный. Придал пинками всем ускорение, подвесил сладкую морковку перед носом оставшихся на месте руководителей, заложил фундамент будущего расширения телевещания.