Последний маг Империи (СИ) - Щегулин Антон

В общем, приятный контраст.

Мы с Дианой сели за дальний столик в углу, где не было лишних ушей. Я намеревался обсудить с ней, как мы будем «раздевать» Черкасова. Едва у нас приняли заказ, она тут же начала обсуждение без всяких прелюдий.

― С Черкасовым будет сложнее, чем с Бессером, Павел Андреевич.

― Вот как, почему же?

― Ему трудно бросить вызов, он труслив, опаслив и лишний раз в свете не появляется. Тем более, он очень умён и знает, что вы целите в него и его владения. Наверняка будет требовать у Беклемишева дополнительной защиты.

― Как же нам к нему подобраться?

― Исключительно через его игорные заведения. Причём, нам придётся серьёзно поработать над внешним видом, чтобы нас никто не узнал, ― сказала Диана.

Я задумался, нам принесли печёных омаров со спаржей, а также лёгкий летний салат.

― Диана Константиновна, в чём сила Черкасова? Каким даром рода он обладает?

― Удача.

Я поперхнулся и засмеялся.

― Удача? Что это за дар такой? ― уточнил я.

― А вот такой. Чувствует удачу. У него практически невозможно выиграть техасский холдем или пятикарточный с добором. Нет ни одного засвидетельствованного случая, когда Черкасов проиграл целую партию. Он может проигрывать в моменте, но чаще всего он это делает, чтобы противники расслабились.

― Ох, Диана, как же ему будет обидно, когда он проиграет самую большую сумму в своей жизни.

― Что вы задумали? ― прищурилась она.

― Я так полагаю, чтобы сила его рода сработала корректно, ему необходимо сконцентрироваться, верно?

― Допустим.

― А если эту концентрацию нарушать, то он не сможет нормально играть. Наша задача просто выманить его за игровой стол и раздеть до нитки.

― Вы думаете, что его никто не охраняет?

― Разумеется, охраняют. Но и у нас есть тайное оружие.

― Какое же?

Я широко улыбнулся и сказал, что она узнает об этом совсем скоро. А пока мы закончили с обедом, расплатились и сели обратно в мобиль.

― Не томите уже, Павел Андреевич! ― возмущалась Диана. ― Что ещё за тайное оружие?

― О, это проще показать, чем рассказать, ― я повернулся к Гене, ― Геннадий, давай-ка снова под Тверь. Туда же, где мы и были в прошлый раз, помнишь?

― Есть, Ваше Сиятельство, едем в Тверь.

Диана повернулась ко мне, её глаза сверкали гневом.

― Вы совершенно бесцеремонны! ― возразила она. ― В Тверь? Вы хоть бы поинтересовались, есть у меня какие планы на сегодняшний день, прежде, чем тащить в Тверь.

― У вас есть какие-то планы на сегодняшний день, Диана? А то я намерен утащить вас под Тверь.

Она открыла рот от изумления, скрестила руки на груди, но не нашлась ничего ответить.

Через секунд пять она откинулась на спинке заднего сиденья, посмотрела в окно и произнесла.

― Вам чертовски повезло, что у меня нет абсолютно никаких планов.

Я улыбнулся.

До Твери мы добирались весело. Шумные беседы, обсуждения, я узнавал Диану всё ближе и ближе. Оказывается, мы пересекались довольно часто, но я её в упор не замечал.

Возможно, именно поэтому она так ярко на меня реагировала всё это время. Но теперь уже было абсолютно неважно.

У себя в голове я не ставил их с Лесьяной наравне. Романова для меня стала каким-то странным фантомом, который трудно объяснить. Диана же была всегда рядом и всегда помогала.

От этого на душе становилось теплее.

Уже под Тверью мы пустились в активное обсуждение живописи. Она страсть, как любила импрессионизм Серова, Коровина и многих других. Я же больше тяготел к классицизму.

― Почему у вас в имении ни одной картины? ― спросила Орлова. ― Судя по всему вы огромный ценитель, разбираетесь не только в техниках создания картин, но и в эпохах, мастерах, тематиках.

― Любил я это дело в юношестве, не спорю, ― ответил я, ― Но вы кажется забыли о моём положении. В последние годы я только и делал, что распродавал имущество. В первую очередь картины. Последняя, что висела у меня в приёмной ― упала, когда мой дар начал раскрываться.

― Что это была за картина?

― Всего лишь копия моего любимого сюжета. Называется он «Христос и Грешница», знаете такой?

― Ну конечно, когда к нему приводят грешницу и говорят, что он должен решить её судьбу. На что тот ответил: Кто без греха, пусть первый кинет в меня камень.

― Именно, ― подтвердил я, ― Так вот, самый талантливый живописец, который подарил нам одну из лучших интерпретаций данного сюжета ― это Василий Дмитриевич Поленов. Копия его работы и висела на стене. В уменьшенном виде, разумеется. Оригинал настолько огромен, что его попросту не затащить в приёмную.

Она кивнула и задумалась. А мы тем временем оказались на месте. Как и в прошлый раз я попросил Гену подождать, он повиновался.

Фабрику всё так же не было видно в чистом поле. Единственное отличие от прошлого раза заключалось в том, что собирался сильный ветер и вскоре должен был обрушиться ливень.

― Павел Андреевич, вы уверены, что хождение по чистому полю это хорошая идея? Здесь полно насекомых, клещей! Я не хочу потом вычищать всё это из-под платья.

― Не переживайте, Ваше Сиятельство, ― ответил я, ― оно того определённо стоит.

Однако, мы шли, но фабрика всё не появлялась. Поначалу, я думал, что просто забыл, как долго шёл в прошлый раз. Но с каждым шагом понимал, что тогда я добрался до нужного места гораздо быстрее.

― Павел Андреевич, это перестаёт быть смешным, куда вы нас привели?

― Что-то не так, Диана. Что-то совсем не так…

Ливанул дождь, раздался гром, засверкала молния. Мы с Дианой Орловой промокли в мгновение ока. И если мне было всё равно, то она сразу же начала возмущаться.

― Да что же это такое? ― всплеснула руками она. ― Я возвращаюсь в мобиль, а вы, как хотите.

Я молча оглядывался по сторонам и пытался понять, что же происходит? Почему я не чувствовал присутствие иллюзии, как в прошлый раз? Почему фабрика не предстаёт передо мной?

Я посмотрел на Диану, она семенила к мобилю. Останавливать её не было никакого смысла. Что если это как-то связано с Орденом?

Или с Беклемишевым?

Но как он мог заставить фабрику и иллюзию исчезнуть бесследно?

Я вновь обратился к своим чувствам, закрыл глаза и позволил своей силе меня пропитать насквозь. Так я стоял с минуту или пять. Дождь нещадно поливал, ледяные капли прошибали сюртук. На мне не было ни одной сухой вещи.

Ничего.

Как бы я ни силился, как бы ни старался. Ничего.

Как будто этой фабрики здесь и не было никогда.

Я открыл глаза. Странный звук слышался где-то позади слева. Приближающиеся хлюпающие шаги?

Я резко достал револьвер из-за пазухи и направил его в сторону приближающегося незнакомца. Но там никого не оказалось. Неужели у меня галлюцинации?

Внезапно по плечу сзади кто-то похлопал, и я резко развернулся. Стрелять не пришлось, так как передо мной стоял высокий мужчина с зонтом, в котелке, круглых очках, запотевающих от непогоды и тёмно-коричневом пальто.

― Кто вы? ― спросил я.

― Я посыльный, ― ответил он, ― Мне наказали передать вам важное сообщение. В этот день, в это время, в этом месте. Прошу вас.

Он протянул мне зелёный конверт, на котором была изображена печать глаза. Я взял его в руки, после чего мужчинка закурил, едва удерживая зонт, ибо порывы ветра были крайне сильными.

Я продолжал разглядывать его. Более всего в глаза бросалась его роскошная, ухоженная, пышная, вьющаяся борода. Тёмно-коричневая, практически чёрная, с редкими белёсыми волосками, она прекрасно сочеталась с его раскидистыми, завитыми в спиральки на кончиках усами.

― Павел Андреевич, не хотите ли взять мой зонт? Вам он, очевидно, нужнее.

Я посмотрел на него и покачал отрицательно головой.

― Не надо, я уже промок. Кто вы такой? И кто вас прислал?

― Прислал меня человек, которому не безразлична ваша судьба.

― А поконкретнее?

― Конкретнее не могу, увы, ― сказал он выпустил облако дыма, ― Но могу предложить вам кое-что ещё. Меня об этом не просили, но я многим обязан роду Евграфовых.