Вольные стрелки (СИ) - Макеев Максим Сергеевич

- Что?

- Ну, жизнь свою по-другому устроить не хочешь?

- А как по-другому? - искренне удивился пацан, - мы всегда рыбу ловили, да и жили с того.

- И хорошо жили?

- Да по разному, порой, кору с деревьев глодали, но и сытные годы были, богатые.

- И часто богатые были годы?

- Не, не часто, - парень понуро опустил голову, - Хозяин озерный редко богатый улов давал, сколько мы ему даров не носили.

- А у нас тут за четыре года голода ни разу не было. Да и все, что ты вокруг видишь, тоже мы сделали за это время, сами, своими руками.

- Заливаешь? - подозрительно посмотрел на меня пацан, - Вас ведь мало, да дети и бабы, мурманы вам то построили.

- Мурманы нам только этим летом помогли, остальное все потом и кровью доставалось, в трудах неустанных да учебе непрерывной. Теперь вот мы и вас, охламонов, кормим, и себе ни в чем не отказываем. Ты такой жизни не хочешь? Как у нас?

- Ну дык я-то раб, куда мне...

- А туда, куда Закон говорит. Я тебе сейчас одну вещь скажу, крепко подумай над ней. Нам тут рабы не нужны. Мы и сами себе все, что надо, сделаем, такое у нас правило. За вас просто Обеслав просил, там, на озере еще, в лагере у данов. Вот и решили вас к себе взять, но хотим мы не рабов иметь, а товарищей себе, добрых друзей да соратников. И все, что вы тут проходите, испытания все, они на это направлены. И в строгости сейчас мы вас держим не от злобы лютой да удовольствия ради, а для того, чтобы вы глупостей не наделали, ни себе, ни нам вреда не причинили.

- Да что ж мы, дети неразумные! - закипел Юрка.

- Дети, как есть дети. И разума у вас мало, и жизнь вы только в деревне своей рыбацкой видели, а другой не знаете. И как вас по-другому к жизни нашей приучать? Только так, постепенно, медленно. Ведь вы нам не доверяете, все каверзу ищите в действиях наших. Так ведь? Так, по глазам вижу. Вот и мы вам пока не доверяем. А как доверие то заслужите - статус ваш поменяется, свободы больше будет. Дальше себя хорошо покажите - еще больше свободы да прав. А как друзьями нашими добрыми да соратника станете, да не на словах, а на деле, вот тогда вольными гражданами и станете. И лети тогда, сокол ясный, на все четыре стороны. Если захочешь, конечно.

- А и полечу, чего, отпустишь?

- А и отпущу, мне-то терять нечего. Это ты по лесу шастать будешь с голой задницей, ноги-руки морозить, да с мха на кору перебиваться. Я же в тепле и уюте буду, своими руками своей семье и роду своему жизнь улучшать. Вот и подумай, да у Леды своей как-нибудь спроси, согласна она за тобой пойти на край света в голоде и холоде? Да и сам реши, чего ты от жизни хочешь? Как рыбацкий поселок ваш, жить впроголодь, да от набегов страдать, или жизнь другую увидеть, новую, интересную.

Юра задумался, перспектива ухода была не радостная.

- Вот чтобы жизнь ту показать вам, да сохранить вас, остолопов, мы вас и приучаем к дисциплине, в строгости держим. Обеслав вам рассказывал много про нас, пусть расскажет, как мы тут раньше жили, до того, как сами решили свою судьбу в руки свои взять, да на Хозяина озера и других богов не надеяться. Пусть расскажет, как отец погиб, как соху на спине своей таскали да в избах кривых да дырявых жили, про то, как в леса от каждой лодки прятались, да каждое зернышко с пашни собирали. Поспрашивай, от него не убудет, да еще и Кукшу спроси, он тоже много чего интересного расскажет.

Юра при упоминании Кукши скорчил гримасу, не нравился ему пасынок мой. Они тут как два альфа-самца в селе, вот и конкурируют. Правда, Кукша о том не знает, ему вообще плевать на эти подростковые игрища. Быстро вырос, дел по горло, не до пустяков. А Юра думает, что он чванливый да заносчивый.

- Короче, поживи у нас, присмотрись, как мы хозяйство ведем, как живем, да как между собой общаемся. Сейчас осень, зима скоро, вот перезимуешь - и мы разговор этот продолжим. Договорились? А теперь давай за уроки, математика сейчас.

Медленно, но верно, мы пытались поменять сознание подростков. Жизнь их прошлая и так сломана, но традиции да уклад привычный в голове еще сидит. Вот как выбьем из головы привычное, как думать сами начнут, а не просто новое все отрицать, там и будем смотреть, что с ними дальше делать. Может, действительно отпустим на все четыре стороны.

Но разговор тот я правильно завел, стал Юрка, а с ним и остальные ребята, присматриваться к нам, на себя общество наше примерять. Вопросы пошли, мы отвечали на те, что не относились к секретам. Обеслав им теперь еще чаще рассказывал про жизнь прошлую, да как она поменялась. Девчонки прикипать к кураторам своим стали, все-таки дети, материнского да отцовского тепла не хватает, да совета. Наши барышни мне потом докладывали, что на уме у подростков.

- Знаешь что мне вчера Роза выдала, - как-то вечером сказала мне супруга, - не хочу, говорит, вольной быть, хочу у вас тут остаться. А то волю получу, и вы меня прогоните. У них там семья бедная была, ели-то через день, тут она только отъедаться начала, да спать в тепле, в одежке новой. Я ей говорю, никто ж вас не гонит, только Законы соблюдайте, да живите хоть вольными, хоть зависимыми, ну, как ты учил. Она в слезы, не верит, обратно не хочет.

- Н-да, вот это ситуация, - я погладил по уже появившемуся животику свою благоверную, - ну ничего, пусть перезимуют, а дальше видно будет. Тем более, что на эту зиму у нас вроде дел почти нет, глобальных, разве что лабораторию строить, да типографию.

Да, эта зима не предвещала авралов. Животных, наших и привезенных, кормом снабдили, припасы собрали, соль есть, железо есть, все есть. Нет только знаний. Мы с дедом, когда рисунки с планом будущего города делали, наткнулись на проблему. Огромную проблему. Я ее увидел, дед пребывал в неведении, пока я нему не объяснил. Потом он два дня переваривал, потом долго мы с ним по проблеме той разговаривали.

- Пойми, Буревой. Все наши работы, все наши придумки, трактора, стекло, железо всякое - это наш предел. Выше мы не прыгнем, мало что у меня в голове осталось, да и то сделать не сможем.

- Почему? Вроде до этого же получалось?

- А потому, что подход у нас не научный, то есть с использованием знаний, а кустарный, то есть все руками по наитию. Вот как мы трактор с тобой делали? Собрали, попробовали, сломался. Заново собирать. Цилиндры сделали, потом поршень к ним чуть не тряпками натирали, чтобы он входил внутрь. Собрали трактор, и начали что делать? Смотреть, сколько силы у него. И это не правильно!

- Почему неправильно? Работает ведь? Мы ж еще потом построили, они уже лучше были, сильнее да надежней.

- Да, но обрати внимание, сложный момент, не мы поняли, что нам надо, не мы посчитали, какая сила нам нужна, а собрали, и посмотрели что получилось. Уловил мысль? То есть не мы делаем, то что нам надо, а делаем, а потом смотрим, как то, что сделали применить.

- Вроде как в лес незнакомый пошел, ягод набрал три пуда, а потом дома выясняешь, что из них съедобно, - дед схватывал налету.

- Верно. Сейчас мы закрыли все потребности наши в еде, обороне, жилье, одежде. Вроде даже безопасность у нас, нападения ждать неоткуда, разве что залетные какие придут, но и от тех отобьемся. Но дальше сдвинуться не можем. Баркас наш рыболовецкий на ладан дышит, Кнут нам чуть помог, знаний добавил, но если другой делать, мы же опять методом проб и ошибок пойдем! Сделали - разломали, сделали - разломали. И это у нас еще мало техники, приспособлений разных, да простая она вся.

- Ну-у-у, - протянул дед, - не такая уж и простая. Хотя да, ты прав, простая. По первой сложно казалось, а теперь вроде как и нет.

- Вот-вот. А теперь представь, что нам надо паровой двигатель на сто лошадиных сил сделать. Сколько нам металла понадобится, сколько сил потратим, но я уверен, что сделаем. Но сколько мы ломали двигатели те, пока не получили то, что хотели? А если они в десять раз сильнее будут? Мы его до скончания времен доводить будем.

- И то верно, - дед задумался, - надо знания собирать, да думать много, перед тем как за работу садиться.