Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович

Реку призывник Тимофей Лавренко увидел уже в темноте. Вернее, плавни увидел, а вода лишь изредка проглядывала. Заканчивался день одиннадцатого апреля 1944 года, а команда все шла и шла, иной раз теряя дорогу и направление, ориентируясь лишь на осипший голос сержанта Иванцова. Наконец куда-то свернули, кому-то отдавали снаряды, потом попадали в сарае на сырую солому. Где-то недалеко стреляли, в нос бил кислый дух овчинного воротника соседа, есть уже не хотелось, только спать.

Не так Тимофей представлял себе побеждающую Рабоче-крестьянскую Красную Армию, но жизнь приучила к тому, что она – настоящая жизнь – вовсе не такая, как думалось до войны мальчишке Тимке. Привык уже призывник Лавренко и не удивлялся.

Завтракали всухомятку – кухня не пришла. Сухари, черные, сытные, странным образом напоминавшие о довоенных детских вкусах-впечатлениях, еще был чай, сладкий, густой как сироп. Кто-то из призывников говорил, что сахар немецкий, трофейный и ненастоящий, ну и ладно, зато его было много. В выбитые ворота амбара заносило влагу моросящего дождя, тянуло холодом и развезенной грязью. Тимофей почувствовал, как от этой стылости и сладкого запаха дымного кострового чая начинает вновь неудержимо тянуть в сон. Но тут пришел офицер, приказал строиться. Командир оказался замполитом полка – теперь так называли комиссаров – он объявил, что сейчас будут занятия по боевой подготовке, потом принятие присяги и распределение по ротам.

– Далее взводим пружину диска, – объяснял усатый боец в ловкой короткой телогрейке. – Аккуратненько, вот так… Щелчки чуете? Восемь раз щелкнет и хорош.

Новобранцы наблюдали за возней с магазином. Автомат ППШ многие видели впервые и в больших сомнениях полагали, что винтовка будет понадежнее. Тимофея оружие зачаровало – это ж какое количество патронов вмещается?! Да еще запасной диск!

…– А потом вставляем патрончики. Опять же аккуратненько, быстро, но неспешно, «ручейком», как и написано в наставлении, – автоматчик ловко вставлял небольшие патроны. – Землю диском не черпаем, солому внутрь тоже не пихаем, автомату она без надобности.

– Все ж мудрено, – сказал один из новобранцев, тоже с усами, но подлиннее и почернее, чем у инструктора. – А штык к нему полагается?

– Куда тебе штык? Консерву открывать? Так те консервы и шнапс еще отбить у фрица нужно. Так что, если в рукопашную сойдешься, бей немца прикладом, немец нынче не обидчивый, непременно на штык не особо и претендует.

Новобранцы начали возиться с диском, а длинноусый тайком пересел к другому кружку, где нормальную винтовку разбирали.

– Эй, Лавренко, есть такой? – крикнули от ворот.

Тимофей растерянно поднялся.

– Чего стоишь? – рассердился худой командир-офицер. – Ко мне бегом!

Пришлось спешно протискиваться между сидящими на соломе, Тимофей успел поправить ватник, вытянулся перед строгим офицером:

– Я Лавренко.

– Вижу, что ты. Идешь со мной – распорядился офицер, вблизи оказавшийся ненамного старше Тимофея. – Тебе в минометчики назначено. Осознал счастье?

– Осознал. А почему в минометчики?

– Потому. Живо за мной и без разговорчиков! «Сидор» где?

– Я без мешка.

– И кого присылают? – закатил глаза офицер. – В бумагах про него «образованный и грамотный», а у него даже мешка нет. Растяпа! Ничего, оботрешься. В роте и не таких выучивали. За мной, шагом марш!

Тимофей шел за заносчивым офицером и пытался понять, в каком звании новый начальник. На одном мятом погоне у того имелась звездочка, на другом было пусто. Что бы это значило? А, нет, на втором погоне дырка угадывалась – наверное, просто потерялась звездочка. Младший лейтенант, артиллерист-минометчик. А гонору как у комдива.

Обнаружилось, что вокруг много войск. Солдаты спешно несли какие-то доски и металлические ящики, вот, кидаясь грязью, прокатила открытая приземистая коротенькая машина. Потом Тимофей увидел танки: две гусеничные машины, тоже короткие и не особо массивные, прятались посреди старого и корявого яблоневого сада. Задняя часть башен этих танков оказалась попросту затянута брезентом, выглядела несерьезно, но орудия вполне солидные, наверное, трехдюймовые [4]. Может, для них снаряды и несли?

– Стой здесь, я в штаб, потом тебя на батарею отведу, – озабоченно распорядился младший лейтенант и свернул к домам, вокруг которых народу было пожиже.

Тимофей торчал у плетня, здесь было посуше, по дороге – по разбитым вязким колеям – машины и повозки передвигаться уже не рисковали, ехали через угол сада и двор хаты. Недалеко располагался здоровенный пулемет на высокой треноге. Бойцы около него возились с тяжелыми лентами и озабоченно поглядывали в небо. Начинало распогаживаться, уже можно было рассмотреть высокий правый берег реки – нельзя сказать, что особо неприступный, но как туда можно взобраться под огнем противника, Тимофей не особо представлял. Наверное, удобное место для переправы сейчас ищут разведчики и командиры. Вообще стоять в гражданской одежде и без оружия было неудобно – словно пацан-зевака какой-то. Остальных чемручинских новобранцев видно не было, вокруг народ сугубо военный, потрепанный и ободранный, но знающий, что делать, куда что тащить и на кого ругаться. Тимофей снял кепку, и засунул за пазуху, но стало холодно, пришлось опять нацепить.

Наконец показался младший лейтенант, да еще с начальством – второй офицер выглядел попредставительнее, в фуражке, а не мятой шапке-ушанке, с рыжей красивой полевой сумкой через плечо. Донесся обрывок разговора:

…– у всех расчеты неполные, – веско говорил красивый офицер. – Не воевать теперь, что ли? Передай, чтобы выделили самых толковых.

– Так когда тридцать человек осталось, там все толковые. Кто огонь вести-то будет?

– Младший лейтенант Малышко, вам ясна поставленная задача? – с угрозой отчеканил штабной офицер.

– Так точно! Передам командиру дивизиона «выделить людей для сопровождения передового отряда и немедленного подбора огневых позиций».

– Вот и идите. И учтите: будете мешкать и выжидать, перетопят как котят.

Младший лейтенант раздраженно махнул Тимофею и начал перепрыгивать через вязкие колеи дороги. Призывник запрыгал следом, слушая ругательное бормотание начальства. Ругался младший лейтенант со смешной фамилией Малышко однообразно и не особо умело, наверное, опасности почвы отвлекали.

Минут через двадцать, преодолев грязнущее кукурузное поле, вышли к рощице, забитой повозками и солдатами. Малышко попытался хворостиной очистить ставшие пудовыми сапоги.

– Да что у вас, Лавренко, за почвы такие?! Хуже, чем на Украине, черт бы их взял!

– На Украине почвы разные, товарищ младший лейтенант. У нас в Харькове так и мостовые есть.

– Не понял, ты харьковчанин, что ли? – удивился Малышко. – А чего здесь призвали?

– В 41-м у родичей гостил, уехать уже не получилось, – не вдаваясь в подробности, пояснил Тимофей.

– Ну да, ты же в начале войны совсем еще сопляком бегал, – высокомерно признал младший лейтенант, будто сам воевавший еще с того самого поганого июня. – Ничего, научим, наверстаешь, с медалями вернешься!

Малышко еще поковырял грязь на подметках, безнадежно швырнул ветку и искоса посмотрел на новобранца:

– Вот что, как там тебя… Тимофей Лавренко!. Раз ты теперь минометчик, а это специальность сложная, то лучше начинать с азов. А основа в нашем деле – это точный подбор позиций. Сейчас под руководством опытного бойца вы отправитесь на выбор огневой. Потом мы с минометами прибудем и сразу развернемся. Ты парень молодой, подвижный, должен справиться. А тем более, ты местный, все тут знаешь. Подробности задания тебе старший объяснит. Возражений нет? Задача ясна?

– Так точно, – сказал Тимофей, не особо много понявший.

– Тогда посиди, передохни, портянки перемотай, сержант к тебе подойдет, – младший лейтенант, пытаясь стряхнуть с сапог оставшуюся грязь, бодро зашагал вглубь забитой войсками рощи.