На одной волне (СИ) - Лебедева Наталия

— Стало быть, ты — наш новый сосед?

— Здравствуйте, да.

— Я — Тоня Мартакова. Живу с детьми в соседнем доме, — она показала на дом с чётной стороны улицы. — А ты к нам надолго?

— С какой целью интересуетесь? — усмехнулся Костя.

— Ну-у-у… смотрю, ты один остался, остальные-то ушли… и вещей не очень много…

— Остальные были родственниками прежнего хозяина — я у них этот дом купил. Они мне всё рассказали здесь, показали…

— Сам-то женат? — усмехнулась теперь Тоня.

— А зачем вам это знать? — насторожился молодой человек.

— «Вам»… — фыркнула она — … прямо энтелегент! А спрашиваю потому как я тоже одна, глядишь, у нас что-то может сладиться, — подмигнула она ему.

— Это вряд ли, — покачал головой Иванов.

— Почему?

— По нескольким причинам… — он решил уклониться от прямого ответа.

— Ну, так скажи, чего скрывать! — продолжала настаивать гостья.

— Во-первых, вы не в моём вкусе, да и одеты, скажем, абы как…

— Да что б ты понимал! — вызверилась Мартакова. — Я дитям всё покупаю, а себе что останется! Вот!

— На детях я тоже не вижу хорошей одежды, так что не надо мне тут лапшу на уши вешать…

— Нет, что б помочь нам чем-то, так он оскорбляет нас! — взвизгнула она.

— Давайте не будет спорить, каждый останется при своём мнении, — Косте стало надоедать общение с этой особой.

— Короче, подумай лучше, — Мартакова поставила руки в пояс. — Я всё одно не отступлюсь! Деньги, вижу, у тебя водятся, значит, есть резон нам сойтись!

— И не мечтай! — молодой человек с раздражением сплюнул с крыльца.

— Посмотрим! Увижу, с кем связался, и той все космы повыдираю!

— Здоровья-то хватит?

— Хватит! А если нет, брат у меня есть — он поможет! Вот! А пока гони пять рублёв — я хоть продуктов дитям куплю! — она по-деловому протянула руку.

— С таким поведением шла бы ты отсюда по хорошему…

— Ах ты ж, жлоб… Дитям пятерик пожалел, а… — укоризненно покачала она головой. — Ну, ничё, вечером придёт Фёдор — брат мой, он тебе покажет, где раки зимуют. Он на зоне сидел, понял?

— Если не хочет обратно на зону, лучше пусть не показывается здесь.

— И чё, ты его сдашь? — Мартакова неприязненно посмотрела на Костю. — Смотрю, из «краснопёрых» ты…

— Из кого, не твоё дело. В общем, я предупредил. Всё, вали откуда пришла и выводок свой забирай.

— Ну, смотри, как бы не пожалеть…

— Посмотрю.

— Пойдёмте, детки, — она попыталась собрать в кучу ребятишек. — Видно, придётся вам сегодня поголодать… дядька злой и денюшек нам не дал…

— Небось, всю пенсию детскую пропила… — бросил он ей вслед.

— Не твоё собачье дело!

— Ещё раз заявишься, сдам тебя в детскую комнату милиции. Скажу, что плохо за детьми смотришь.

— Только попробуй! Огненного петуха тебе быстро в дом подпущу!

— Тогда на том и договоримся: я не лезу к тебе, а ты забываешь дорогу сюда.

— Как брат скажет, так и будет! — выкрикнула она, уже выйдя из калитки на улицу.

— М-да… вот и познакомился с местными… — Иванов усмехнулся в пространство и вошёл в дом.

За пару часов Костя успел убраться в небольшой спальне и уже собирался выдвигаться со всем инвентарём в зал, как в дверь снова постучали.

«Ну, если это брательник этой малахольной, я ему точно накостыляю!» — подумал он. — «Хоть пар спущу»

Однако на пороге стоял милиционер — мужчина лет сорока, одетый в мундир, поверх которого была накинута кожаная куртка, и в хромовых сапогах.

— Здравия желаю! — козырнул он. — Старшина Прокопчук. Сергей Никодимович. Здешний участковый, — эти короткие рубленые фразы напомнили Косте одного из военных в его мире. Тот тоже немногословно изъяснялся с окружающими.

— Иванов Константин Сергеевич, — в свою очередь представился молодой человек. — Вот, решил осесть в вашем городе. Купил дом…

— А зачем на отшибе? — сразу перебил его участковый. — Последний же дом по улице. А дальше — лес.

— Знаете, не люблю сутолоку.

— Что-то ты темнишь… — покачал головой старшина. — Ладно, будем считать, что я поверил тебе. Позволь посмотреть твои документы.

— Минуту, — Костя встал из-за стола и направился в спальню, где чуть раньше на кровати он разложил все документы, чтобы затем отсортировать то, что ему понадобится при трудоустройстве. — Вам какие — на дом или паспорт?

— Неси все. Даже «военник».

— Вот, смотрите, — Иванов подал небольшую папку с документами на дом и рядом положил паспорт, военный билет и даже диплом об окончании института.

Прокопчук довольно спокойно просмотрел купчую на дом и саму домовую книгу, потом взялся за паспорт, пролистывая его. Он одобрительно хмыкнул на странице с пропиской — многие новоиспечённые хозяева обычно забывали это сделать. Но когда очередь дошла до военного билета, Сергей Никодимович сразу подобрался и уже не выказывал некоего пренебрежения новому жильцу в зоне его ответственности. Понимая, где служил этот парень, и что у него наверняка остались связи со службы… ну зачем же портить отношения с Конторой… Участковый решил быстро закончить с проверкой, но новый хозяин дома проголодался, а потому предложил Прокопчуку присоединиться к чаепитию.

— Благодарствую, не откажусь, — обрадованно ответит тот. — А то, что-то весна нынче холодная… пока обойдёшь всё и всех, заиндевеешь.

Быстро собрав на стол нехитрое угощение — электрочайник с налитой уже водой, коробку с чаем, пару кружек и ложек и главное — пакет с маковыми бубликами, купленный ещё на областном автовокзале, Костя присел на своё место.

— Значит, служил в Конторе? — полуутвердительно-полувопросительно высказался старшина. — А чего не остался там?

— Не моё это, Сергей Никодимович, — покачал головой Иванов. — Я, по своей сути, человек не военный, мозги работают в другой области знаний, так что выбрал гражданку. Окончил Рязанский радиотехнический институт, а после распределения попал за Урал.

— А чего там не остался? Там же и северные надбавки есть!

— Проблема у меня там возникла. Секретаршей в цеху работала у нас дочка самого директора. Ну, и запала на меня. А сама — ни кожи ни рожи, и талия — два на два, где будет делать пояс…

— А-ха-ха! — заржал милиционер, заодно мотая головой.

— … Ну, папа-то, понятно — встал на сторону дочурки, а я ни в какую! Короче, нашла коса на камень. Вот и пришлось поднимать старые знакомства и объехать несколько городов — благо у него тоже не везде связи. Я, было, сунулся в Саратов, но там он кого-то предупредил, да и жильё дорогое — не по моему карману…

— О как тебя жизнь помотала… — сочувствующе ответил Сергей Никодимыч. — Ну, ничего, тут люди проще и отзывчивее…

— Ага, я с одной уже познакомился. Пришла деньги клянчить.

— Это Тонька, что ли? — старшина мигом срисовал возможную кандидатуру и, мотнув головой, хлопнул себя по коленкам. — И тут уже успела!

— Я что хочу сказать, Сергей Никодимович, она наверняка не успокоится…

— Даже не бери в голову! — решительно заверил его тот. — Я и с ней потолкую, и братца её предупрежу. Заодно намекну, что ты — птица непростая, и лучше бы им обоим здесь не отсвечивать. Вот вообще. Кстати! А ты это… радиолу сможешь починить? У матери есть старая — «Беларусь-59». Сначала проигрыватель накрылся, а потом и приёмник. А она к нему привыкла и не хочет новомодные транзисторные.

— Сергей Никодимович, давайте так: я с бытом разберусь, на работу устроюсь и потом посмотрю, где можно достать запасные части к радиоле. Одним пальцем я ж не починю?

— Знаешь, Костя, нравишься ты мне. Да-да! Есть в тебе какая-то обстоятельность. Не стал ты сразу обещать, а потом вокруг да около ходить — сразу рассказал, как должно быть. Правильно! Я таких людей уважаю. Добре! Пора и честь знать, — он встал со стула. — А вот недельки через две я к тебе снова наведаюсь.

— Хорошо, Сергей Никодимович, — кивнул Иванов.

До конца светового дня Константину удалось навести порядок в зале, после чего он перенёс часть вещей в платяной шкаф, стоящий там. Молодой человек достал из угла, между стеной и шкафом, гладильную доску и остаток вечера набивал руку на глажке вещей. Сам себе удивляясь — в его мире глажка была анахронизмом, но он с упоением водил утюгом по брюкам, замечая, как ткань из мятой становится прямой. Потом настала очередь рубашек, а за ними и постельных принадлежностей. Уже поздно вечером он приготовил документы, необходимые для трудоустройства, и, уставший, завалился спать.