Побег из волчьей пасти (СИ) - "Greko"

— Вместе с Урквартом? — догадался я.

— Именно так, кунак. На яхте капитана Лайонса в 34-м. Мы покатались по окрестностям, поднимались на горы и перезнакомились со многими вождями. К одному из них мы и поедем. И я обещал ему порох, соль, турецкие винтовки и свинец для пуль. Кстати. В следующем году после нашего визита в Цемесе была задержана английская яхта «Лорд Спенсер». Ты не находишь забавным это совпадение?

— Я нахожу его скорее предостерегающим, — грустно ответил я. — Но ведь тебя ничто не остановит?

— Сейчас? Когда мы в полушаге от успеха?

— Будь, что будет, — повторил его слова, сказанные минуту назад.

— Не стоит отчаиваться, мистер Варвакис! — решил подбодрить меня Стюарт, вернув мне титул «мистера» в столь ответственный момент. — У меня есть кое-что, чем поднять вам настроение. Мы поработаем с Эдмондом с бумагами. Вы же прогуляетесь с Ахметом в одно место, где вас кое-кто поджидает.

[1] Трабзон как только не называли в то время. И Трапезонд, и Трабезунд, и Трапезонт и т.д.

Глава 2

Прощание с Царицей

Город лежал у подножия огромной горбатой горы, на которую нам пришлось подниматься. Отсюда Трабзон был как на ладони. Синее море, порты со множеством разнообразных «торговцев», древняя крепость, расположенная, оказывается, на нескольких ярусах, мечети и греческие церкви. Красиво…

Но не стоит забывать, что здесь натуральный гадюшник, кишащий шпионами, работорговцами и преступниками. И многочисленные минареты — как развернутая система ПВО, охраняющая город греха от небесного божьего гнева.

Ахмет шел рядом, молчал, не мешал мне разглядывать город. После последней встречи во дворе хана я уже не воспринимал его, как головореза и человека опасного для меня. Наоборот. Был благодарен ему за пощечину и совет, данные в тот вечер, за кувшин с ракией и сочувствовал его горю.

— Как ты, Ахмет? — я отвлекся от рассматривания города.

— Хорошо! — признаться, не ожидал услышать от него такой ответ, да еще и сказанный с почти детским задором и весельем.

Он заметил моё изумление. Улыбнулся.

— Ты думал, что мне не может быть хорошо⁈ Или ты думал, что мне бывает хорошо только тогда, когда я хватаю таких, как ты, надеваю им на голову мешок и затаскиваю в подвалы⁈ — тут он наклонился ко мне, изобразил явно гротескный звериный оскал и закончил хриплым голосом. — А потом режу их на куски⁈

Довольный представлением, Ахмет рассмеялся. Я же не испугался совсем, но смутился. В принципе, он верно уловил суть: так я о нем и думал. Но! Так я о нем думал до нашей последней встречи. Справившись со смущением, я рассмеялся в ответ.

— Нет, Ахмет! Я так уже не думаю.

Ахмет с достоинством принял мое признание.

— А куда мы идем? — спросил я, чтобы замять неловкую паузу.

— Уже пришли.

Ахмет указал на домик, напоминающий альпийское шале.

Зашли в домик. Нас встретила симпатичная служанка. Что она симпатичная я определил потому, что она не скрывала своего лица. Меня это поразило!

«Может, тут в Трабзоне и нравы другие? И всем женщинам вышло послабление? Да, вроде, нет. В городе же все женщины были, как и полагается, с накидками. Хм…»

Служанка, между тем, уже подошла к нам.

— Госпожа ждет! — сказала она мне, после чего с радостной улыбкой посмотрела на Ахмета.

Ахмет уже вовсю улыбался ей в ответ.

«Что это у них за лямур-тужур такой?»– я никак не мог справиться с изумлением.

Ахмет, как неразумному, указал мне на дверь.

— Тебе туда!

После чего опять обратил свой взор на молодую женщину. И было очевидно, что оба они сейчас только и ждут, чтобы я, наконец, прошел в указанную комнату, оставив их наедине.

«Ладно, ладно, иду!»– бурчал я про себя, направляясь туда, куда меня послали.

…Когда открыл дверь и вошел в комнату, все, о чем я думал это время, начиная с танцев и заканчивая странным поведением Ахмета, вмиг улетучилось. Пропали все страхи и сомнения. Весь мир сошелся в одной точке: в середине комнаты. Там, где стояла знакомая мне фигура, столько раз являвшаяся мне в моем сознании и в моих снах.

— Малика! Царица моя!

Я бросился к ней, уже на ходу отмечая, что у неё чуть изменилось лицо, да и вся фигура. Но глаза! Глаза! Эти изумрудно-зеленые глаза ничто на свете не могло изменить. Даже солнце не смогло бы их ослепить!

Я уже обнял Малику, уже лихорадочно целовал её, прикасаясь короткими и поспешными поцелуями: глаза, губы, щеки, шея. Взялся за обе её руки, наклонился и целовал руки. Прижался к её животу…

Царица с улыбкой смотрела на меня сверху вниз, когда я оторвался от живота. Некоторое время смотрел в изумлении, потом резко поднял голову и так и застыл с немым вопросом в глазах.

— Шестой месяц! — подтвердила Малика.

— А.…?

Я ничего не успел спросить.

— Коста, любимый. — Малика погладила меня по голове. — Это не твой ребенок.

Она сказала это так, что у меня не было сомнений в том, что она не врет, и это правда — не мой ребенок.

Я распрямился. Нежно обнял её. Долго так стояли.

— Я подурнела, да?

Я улыбнулся. Все-таки Малика была настоящей женщиной.

— Малика, душа моя! Для меня ты всегда будешь самой красивой женщиной на свете!

Я разомкнул объятия. Малика была и смущена, и рада.

— Всегда, всегда? — в ее глазах уже плясал знакомый мне огонь.

В ней вдруг проснулась та чертовка, которая свела меня с ума с первой же минуты нашей встречи у дверей хана. Та госпожа, которой я и все мое тело сдались без боя. А еще у меня так давно не было женщины! Очень давно! Со Стамбула!

— Всегда, всегда!

— Уууууу! — довольно замурлыкала царица.

И неожиданно рука её скользнула вниз.

— Малика! — взмолился я.

— Просто хотела проверить! — наивным голосом отвечала царица.

— Убедилась?

— Да! — Малика была довольна.

— А мне что теперь делать? Так и ходить?

— Неужели ты не властен над своим телом? — прыснула Малика.

— Когда ты рядом, я уже ни над чем не властен. Я твой раб. И все мое тело подчиняется тебе. Ты же знаешь.

— Ну, тогда я приказываю своему рабу успокоиться! — действительно приказала царица.

И «раб» послушно исполнил пожелание госпожи.

— Пойдем.

Малика потянула меня к дивану. Села. Указала мне на место подле себя.

— Ложись!

Я лег. Положил ей голову на колени. Она обняла мою голову. Гладила.

— Знаешь, я тогда все думала, с чего меня так завело с тобой?

— Ты просто уже несла этого ребенка…

— Да.

— Ты счастлива, царица моя?

— Да, Коста.

— Это главное. Я хочу, чтобы ты была счастлива.

— А ты?

— Сейчас я самый счастливый человек на свете. А завтра — посмотрим.

— Будь счастлив!

— Постараюсь!

— Найди себе женщину…

— Малика! — я даже чуть дернулся головой. — Как можно найти женщину после тебя?

— Тсссс… — успокоила она меня, как ребенка, опять уложив мою голову к себе на колени. — Ты обязательно найдешь себе достойную женщину…

Я вздохнул. Чуть подумав, Малика все-таки не удержалась:

— Конечно, такую, как я, ты уже не встретишь…

Я, улыбаясь, покачал головой: о, женщины! Малика рассмеялась в ответ.

— Ну, ты же сам говорил, что я лучшая⁈ — нашла себе оправдание.

Я кивнул.

— Но ты обязательно встретишь красивую и достойную женщину. Я так хочу!

— Слушаю и повинуюсь!

— Вот и хорошо!

— Как ты здесь оказалась, душа моя?

— Здесь неподалеку есть озеро — Узунгёль. Очень красивое. Не так жарко. И вокруг все такое, что глаз не нарадуется. Муж отправил, чтобы я отдыхала.

— А муж?

— О! Он теперь большой человек. Его назначили руководить разведкой в Румелии. Перевели из Измира. Очень вовремя нам наследство в руки свалилось.

— А ты теперь за ним поедешь?

— Нет. Я буду жить во дворце в Бююкдере.

Я догадался, о чем она говорила. Дворцом я тот дом поостерегся бы назвать, но поправлять ее, естественно, не стал. Как и объяснять причины неожиданно привалившей ее семье удачи. Но поворот судьбы, организованный моими руками, прямо скажем, неожиданный. Я не искал себе оправданий с самого момента убийства Барыша. Я был в своём праве. Но сейчас мне было приятно сознавать, что тот выстрел поспособствал счастливому будущему моей царицы.