Красно-белый. Том 4 (СИ) - Порошин Влад

«Во, вляпался! — думал я, в одиночестве наматывая круги вокруг тренировочного футбольного поля. — Какая свадьба в 21 один год? Бред! И о чём я вообще раньше думал? Куда смотрел? Купился на красивое личико, красивую точёную фигурку и умные глазки. Теперь нечего жаловаться, сам дурак».

— Повезёт в футболе, коль не везёт в любви, — пробурчал я себе под нос и, подцепив носком ноги футбольный мяч, перешёл от пробежки к цирковому жонглированию, стараясь подработать черно-белую кожаную сферу и коленями, и плечом, и головой.

— Никон! — позвал меня от жилого корпуса сторож нашей спортивной базы. — Тут к тебе мужик какой-то пришёл! Говорит, по важному семейному делу!

— У меня семьи нет! — зло усмехнулся я, продолжая набивать мяч. — Скажи ему, что футболист Никонов с болельщиками временно не общается. Нет настроения!

— Я так и сказал, не уходит!

— Мы живём в свободной стране, — крякнул я, уронив на землю мяч. — Если ему нравится стоять, то пусть стоит!

А когда сторож убежал, мне сразу вспомнилась судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара. Этот молодой и полный жизни парень на Чемпионате мира 1994 года в пылу борьбы срезал мяч в свои ворота, и сборная Колумбии тогда проиграла сборной США 1:2. Ошибка, с кем не бывает? Однако Андреса Эскобара застрелил один из своих же болельщиков. И хоть у нас народ не такой горячий, мне сразу же захотелось утреннюю разминку прекратить. Поэтому я взял в руки мяч и поспешил в наш трёхэтажный жилой корпус. Кстати сказать, Андрей Петрович Старостин — председатель федерации футбола Москвы и глава спортобщества «Спартак» в моё положение вошёл и поселил меня в свободную комнату на третьем этаже. И побыть мне пока одному — это было то, что нужно.

— Володя! — неожиданно окрикнул меня Иван Данилович, отец моей несостоявшейся невесты. — Давай поговорим.

— Лично я всё сказал, — недовольно проворчал я, — свадьба, гулянка в ресторане, выкуп невесты, пьяные танцы под магнитофон и разрезание торта отменяется. С квартирой вопрос решу как-нибудь сам.

— Послушай, — замялся он, — Тамара была не права, вспылила. Всякое в жизни бывает. Нужно понять и простить.

— Бывает, — кивнул я. — Только вот в чём дело, я вдруг жениться передумал. Расхотелось. Мне нужно сосредоточиться на футболе и на сборной СССР. Потому что я хочу построить свою карьеру, выиграть много кубков и заработать много денег. И в ближайшие десять лет свадьбы в этих планах нет.

— Ну, давай спокойно поговорим, — упёрся пенсионер, схватив меня за локоть.

— Я сейчас как раз спокойно и взвешено говорю, — проворчал я и, вырвав свою руку, решительно пошагал в наше футбольное общежитие.

Этим же воскресным днём ради шашлыка, чешского пива и простого человеческого общения на базу съехались все футболисты, а так же их жёны, дети и подруги. Около баскетбольной площадки верещал магнитофон Юры Гаврилова, и из него в данный момент раздался хрипловатый голос Высоцкого: «Вдох глубокий, руки шире, / Не спешите, три-четыре! / Бодрость духа, грация и пластика. / Общеукрепляющая, / Утром отрезвляющая / (Если жив пока ещё) гимнастика!». Над шашлыком колдовала заслуженный кулинар спартаковской базы Анна Павловна Чуркина, которая работала здесь с 60-х годов. А мы, чтоб не маяться от безделья, играли в баскетбол.

Команда Романцева, в которую кроме него входили: Ярцев, Дасаев, Хидиятуллин и Шавло, играла против моей баскетбольной дружины, где кроме меня пытались поразить кольцо соперника: наш второй вратарь Лёша Прудников, молодой да ранний Серёжа Родионов, форвард силового плана Саша Калашников и новичок из Ворошиловграда Саша Заваров.

— Шо? — кричал Заваров. — Вы пасовать мне будете или шо?

— Держи, — рыкнул я, передав в центре площадки баскетбольный мяч с отскоком от земли.

И наш юный полузащитник, поймав его, сначала сделал несколько шагов ногами, пытаясь запутать как на футбольном поле Георгия Ярцева, и лишь затем, бахнув этим мячом в землю, пошёл к противоположному кольцу, рассмешив команду Олега Романцева.

— Пробежка! — тут же дунул в свиток судья товарищеского матча Юрий Гаврилов. — Завар, баскетбол — это тебе не регби.

— Подумаешь, сделал пару лишних шахов, шо такова? — обиделся Заваров, отдав мяч сопернику.

— Дать бы тебе по шее, — прогудел Саша Калашников. — Мы и так уже из-за тебя летим три очка.

— Тах не корову же пролетаем, — усмехнулся его тёзка Заваров.

— Отошли в защиту! — закричал я, хлопая в ладоши и призывая своих партнёров сгрудиться плотной стеной вокруг своего же кольца. — Калаш, Завар, отошли!

И в этот момент, пока Калашников с Заваровым припирались, Олег Романцев сделал быстрый пас из-за боковой на Сергея Шавло. И тот, видя, что путь к нашему кольцу открыт, резко рванул в атаку. А когда на него выдвинулся Лёша Прудников, то Сергей сделал хитрую скидку на правый край Вагизу Хидиятуллину. Вагиз в свою очередь, стоя в четырёх метрах от кольца, высоко выпрыгнул и бросил мяч, метя в дальнюю дужку баскетбольной корзины. Однако не сей раз баскетбольный снаряд, попрыгав по дужке кольца, вывалился наружу. И первым его подобрал Сергей Родионов.

— Делай, Никон! — закричал он, бросив мяч в моём направлении.

И так как команда соперника растянулась вдоль всего баскетбольного поля, мне не составило большого труда, чтобы Романцева, Ярцева и Рината Дасаева обойти, словно тренировочные стойки. Что-что, а водил баскетбольный мяч я можно сказать профессионально. Далее на кольцо соперника я выскочил в гордом одиночестве и, сделав два стремительных шага, чисто автоматически послал мяч в корзину с отскоком от деревянного щита. Я поступил так, как всегда учил своих подопечных ребятишек в той своей первой жизни.

— Два очка! — хохотнул Гаврилов. — Счёт плюс один в пользу команды Олега Романцева. До полной готовки шашлыка осталось пять минут. Соберись, Никон, — шепнул он мне.

— А я сегодня ещё и не разбирался, — буркнул я в ответ, оттягиваясь в защиту.

Кстати, свидетелями этого игрового эпизода стали братья Старостины: Николай Петрович и Андрей Петрович. И не дожидаясь окончания этого принципиального поединка, Андрей Петрович как человек, отвечающий за всю финансовую деятельность нашего красно-белого коллектива, отозвал меня для индивидуальной беседы.

— Сергей, Пригода! Замени меня! — обратился я к нашему защитнику, прежде чем покинуть площадку.

— Что ж ты, Никон, всё это время молчал? — пророкотал богатым бархатистым голосом наш 77-летний старший тренер Николай Петрович. — Значит, твоя девчонка хочет разменять твою квартиру? Ловко.

— Во-первых, она уже не моя, — виновато пробурчал я. — А во-вторых, её в этой квартире прописали, и по закону она имеет право на половину этой «двушки».

— А помириться не пробовал? — насел на меня с другой стороны Андрей Петрович.

«Да что ж сегодня за день-то такой? — подумалось мне. — Утром папа Тамаркин прибегал, сейчас братья пытают».

— Помириться можно, — закивал я головой. — От примирения не возражаю. А вот жениться, увольте, не хочу.

— Как это всё не вовремя, — закряхтел Николай Петрович. — Нам до чемпионства рукой подать. И ты, как лучший бомбардир команды и всего чемпионата, должен быть в форме. И что ж нам с тобой прикажешь делать?

— Дайте денег взаймы на однокомнатный кооператив, — осипшим голосом прохрипел я. — Через год отдам.

— И как? — откровенно захохотал Андрей Петрович. — Пойдёшь калымить на Москву-Сортировочную? Джинсы свои с кроссовками и магнитофон продашь? Ха-ха.

— Пока не знаю, — выдохнул я.

— Если наш «Спартак» выиграет первенство Союза, а сборная пробьётся на Чемпионат Европы, то мы с Андрюшей попытается тебе помочь, — снова закряхтел Николай Петрович. — А теперь, раз уж ты такой «лапоть», живи пока на базе. Ладно. Пошли, попробуем шашлычка.

Братья Старостины похлопали меня по плечу и двинулись к мангалу, из которого уже по всей Тарасовке развевался сытный дух, замоченного в рассоле и поджаренного на углях мяса. У меня же после такого разговора, аппетит в прямом смысле слова помножился на ноль. Ибо просить деньги в долг у тех, кто влиятельней и богаче тебя — это самое стыдное и распоследнее дело. Как писал Михаил Булгаков: «Никогда не просите ничего у тех кто сильнее вас — сами предложат и сами всё дадут».