Последний оператор (СИ) - Птица Алексей

Мозги плохо работали, никак не отойдя от крио сна и если раньше я бы давно уже сообразил, что надо делать в первую очередь, то сейчас соображал буквально со скрипом и очень медленно. Обыскав капсулу, я оказался обладателем нескольких предметов, представлявших для меня сомнительную ценность.

Коробочка отдалённая похожая на старинный жёсткий диск, небольшой рюкзак из металлизированный ткани, положенный во внутрь неизвестно зачем и подушка, на которой покоилась моя голова сотню или сколько там лет, и, собственно, всё. Больше в капсуле времени, как я её решил обозвать, ничего не имелось. В ней ещё можно было поковыряться, но ни сил, ни времени на это у меня уже не оставалось, да и опасно.

Криокамера готовилась в любой момент рухнуть вниз, а ничего особо ценного я в ней не видел, да и чтобы разобрать её на детали, инструмент нужен, а где его взять? Отойдя от капсулы времени, я огляделся вокруг, благо с дыры в потолке бил яркий солнечный свет и кое-как можно было разглядеть пол и стены.

Очень хотелось пить, еда тоже необходима, но пить мне хотелось сильнее, чем есть. Я вновь посмотрел на два уже пустых цилиндра, что оставил на полу. Нет, я их выпил до капли, надо искать воду, но где? А ещё нужно узнать, есть ли тут люди, неужели я только один очнулся? Не может быть такого! Криоцентр очень большой, здесь народу под тысячу лежало, если не больше.

В общем, одни вопросы. А ещё характерный шум боя на поверхности. Кто и с кем там сражался? Неизвестно. А у меня нет ни оружия, ни защиты, один только дурацкий комбинезон! Я оглядел себя. Да уж, ткань хоть и металлизированная, но тонкая, такая не защитит ни от чего, кроме ножа, да и то, смотря с какой силой им ударить. В общем, гол, как сокол, в смысле, как безоружный человек.

А что с моим смартфоном, есть ли он тут вообще? У меня имелся последней модели, который назывался уже не смартфон, а коммуникатор, но где он? Внутри капсулы его не оказалось, да и глупо надеяться на то, что его бы положили вместе со мной в вечный сон.

Однако, надо искать, но трудно найти что-то в этом полуразрушенном помещении, где всё покрыто пылью и плесенью, и стоит затхлость давно заброшенного помещения. А вкупе с разрушениями, что произошли совсем недавно, и вовсе никаких шансов найти что-то стоящего нет. Но всё же, надо же что-то делать⁈ А делать можно только одно — искать!

Искать пришлось долго, но всё, что я нашёл, это только обрывки разной ткани да обломки разной техники и мебели. Неожиданно, где-то в отдалении, прогремел глухой подземный или подводный взрыв и спустя короткое время земля содрогнулась у меня под ногами, трещина внезапно расширилась и аппарат, в котором я провёл хз сколько лет ушуршал вниз.

В буквальном смысле ушуршал, только шорох прошёлся от соприкосновения обшивки с краями трещины, да пыль поднялась кверху и фьють, криокамеры и не видать. Поднятая ею пыль тут же набилась в нос и горло вызвав мучительный кашель, мне и до этого страшно хотелось пить, а сейчас и подавно. Организм обезвожен, кровь загустела, нужно выпить литра три за раз, а я из двух флаконов выпил едва ли чуть больше пол литра укрепляющей жидкости.

Когда пыль улеглась, я обнаружил, что криокамера загораживала от меня небольшой закуток, который из-за неё я не мог ни увидеть, ни проникнуть, а в нём виднелась неприметная дверь, я её только сейчас и увидел. Оглянувшись вокруг, я выбрал место поуже и осторожно перебрался через трещину, что змеилась через всё помещение. В одном месте она оказалась достаточно узкой, чтобы я смог её легко перепрыгнуть.

А вот и дверца полузаваленная обломками пенобетона, к счастью, её не сильно завалило, да и сама дверь почти выпала из проёма, так что не составило большого труда выдернуть её на себя и заглянуть в комнату, что она скрывала.

Страшно хотелось пить, да и есть тоже. Мозги от голода и жажды стали работать быстрее, ища выход из создавшегося положения. В найденной комнате царила темнота. Свет, что подал из пролома сверху, почти не попадал сюда, и граница этого рассеянного света, как раз заканчивалась возле двери. Я с тоскою оглянулся вокруг, всюду одно и то же, испещрённые глубокими и мелкими трещинами стены из пенобетона, пучки оборванных кабелей, свисающих сверху и со стен, как корни неведомых растений, и рассеянный свет, что казался призрачным в темноте разрушенного бункера.

Дверь, которую я окончательно сорвал с петель больше походила на дверь служебного входа, слишком тонкая и хлипкая потому и сломалась. Где находился главный вход в бункер с моей криокапсулой, да и откуда она, собственно, вывалилась, я пока не понял. Всё тут казалось эфемерным и неопределённым, а мозг, охлаждённый до минус какой-то температуры, пока отказывался работать на полную мощь, плюс почти полное отсутствие воспоминаний.

Хорошо хоть, что я пока понимал, что происходит вокруг, чисто на «автомате», безусловный рефлекс, так сказать. Я застыл, прислушиваясь и судорожно сглатывая пересохшим горлом. Тихо, лишь изредка вздрагивает земля от идущего вдалеке боя. Блин, кто здесь с кем воюет?

Я напряг память, но кроме головной боли ничего не получил. В голове пусто, как в железной бочке, только звон идёт. Хррр. Блин, да где же я, и где все люди, сдохли что ли? Но почему тогда я один в живых остался? И почему больше никого не воскресили или меня просто забыли? А почему забыли, где все остальные замороженные?

А? Ааааа⁈ — не выдержали у меня нервы и к потолку вознёсся мой крик, крик, крииик! Да кого я обманываю, какой на хрен крик, так, карканье умалишённого, пролежавшего замороженной селёдкой в электронном гробу неизвестное количество лет. Какой сегодня год, а? Какой? У кого спросить, кто знает? Никто. Один я, один, одии-и-и-н!

Отчаянье накрыло меня с головой и так неожиданно, что я поневоле опустился на колени прижавшись лбом к прохладному старому бетону. Сумасшествие кружило голову, и кажется, я на какое-то время потерял сознание.

Не знаю, в последующем я не смог ничего вспомнить о том коротком промежутке времени, что сидел, прижавшись лбом к стене. Вообще ничего не помню, да и не только это, вся моя предыдущая жизнь открывалась мне изредка и кусками, часто не склеиваясь в целостную картину и гуляя у меня в голове разноцветной мозаикой, вызывая этим приступы бессилия и сумасшествия.

Да что с меня взять, старого идиота, лёгшего в камеру спасясь от неизвестно чего, и вот теперь я один в разрушенном подземелье ищу себе воду и хоть кого-то из людей. Найду ли? Вряд ли, такая у меня зрела внутри уверенность, не знаю уж почему. Шестое чувство, видимо проснулось.

Глупости всё это. Надо вставать, а как хорошо сидеть, прижавшись к холодному бетону кожей головы, но нет, так я сдохну, а впереди меня ждёт вечность, иначе зачем я здесь, зачем меня разбудила капсула, зачем я выжил, а не сдох не проснувшись, значит, есть в этом некий сакральный смысл творца. Есть, иначе всё бессмысленно. ВСЁ! Бессмысленно!

Кажется, я вновь потерял на несколько секунд сознание, очнулся от какого-то назойливого шума в ушах. Блин, а почему молчит имплант, он ведь у меня в теле зашит? И тут же я задал вопрос сам себе, что за имплант? И не смог ответить. Медленно, держась руками за стену, поднялся, хотел зло сплюнуть, но ни злости, ни слюны на это дело в себе не нашёл и просто шагнул в чёрный провал чёрного входа.

Это оказался узкий и длинный коридор, идя по нему, я то и дело тыкался в полузаваленные ниши и двери, которые попадались на моём пути. Ни одна дверь открыться не могла по причине того, что их покорёжила неведомая сила то ли взрыва, то ли смещения грунта, то ли чего-то ещё. Да даже если они и могли открыться, то у меня ни чип-ключа, ни сил и инструментов для их взлома не имелось всё равно. Это, как с отвёрткой выходить против разозлённого медведя, ни ковырнуть, ни убежать.

Коридор был полностью погружён во тьму, а тусклый свет, что сочился из той комнаты, через которую я и вошёл сюда, уже давно истончился и не помогал вовсе. Глаза немного привыкли я двигался практически на ощупь ориентируясь на более густую черноту там, где имелся проход, а не на светлые от природы стены, обшитые то ли пластиком, то ли нанесённым на них светлым полиуретаном.