Физрук: на своей волне 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Аня, признаю, не прав, — начал я, когда наступила хоть какая-то тишина. — Но я могу тебе объяснить, почему всё это лишь кажется страшным, а на деле не так уж и ужасно. Поверь, эта история не стоит и выеденного яйца.

Она тут же снова начала закипать. Знакомое «ну конечно, сейчас он начнёт оправдываться» зазвучало в каждом её слове.

— Так, стой, — перебил я всё так же спокойно, но уже жёстче, чем прежде. — Ты меня дослушай.

Тактика изменилась. Сначала нужно было погасить пожар, а теперь, наоборот, следовало обозначить рамки. А заодно показать, что у руля всё ещё я.

Женщина тоже чувствует уверенность мгновенно. Если дать слабину, то разговор мигом превратится в допрос с пристрастием. Вот тут и проходит тонкая грань между тряпкой, который только и делает, что извиняется, и мужиком, у которого есть характер и яйца, но без хамства.

Главное — выдержать её правильно…

— Аня, значит так, — холодно сказал я. — Либо ты меня сейчас внимательно слушаешь и не перебиваешь, либо я прямо сейчас отключусь. Разговаривать дальше в таком тоне я тебе не позволю.

— Да как ты смеешь так говорить⁈ — вспыхнула она. — Это ты…

Дальше всё пошло по накатанной. Очередная волна обвинений, эмоций, претензий — стандартный набор. Я не стал спорить. Просто убрал телефон от уха, дождался, пока она выпалит очередное обвинение, и отключил связь.

В таких ситуациях тоже есть правило: если уж дал предупреждение — то выполняй. Иначе все твои слова перестают что-либо значить. Последовательность здесь — это база, основа основ. Иначе потом хоть плачь, хоть кричи — эффекта не будет.

Не прошло и трёх секунд, как телефон снова завибрировал. На экране высветилось «Аня».

— Чего ты трубку бросаешь, Вова⁈ — загалдела она, едва я ответил на звонок.

— Я же тебя предупредил, — сухо сказал я, всё так же не повышая голоса. — Или ты тон смягчаешь, или у нас диалога не получится. Я уже сказал, что виноват и готов объясниться.

Повисла короткая пауза. В трубке было слышно её дыхание — частое и неровное. Я услышал, как девчонка набирает полные лёгкие воздуха. А заодно решает — сорваться снова или всё-таки взять себя в руки? Я не вмешивался. Но был готов к обоим исходам.

Прошло несколько секунд. Аня всё-таки выдохнула и заговорила снова. Голос остался язвительным, но уже не визгливым, и злость наконец уступила место раздражённой усталости. Ничего приятного она не говорила, но тон всё-таки изменился. И этого было достаточно, чтобы разговор наконец перешёл в нужное русло.

— Володя, ну как ты мог это сделать? Как тебе вообще могло в голову прийти, а? Я ведь теперь совсем не узнаю своего мальчика… Пончик стал какой-то другой, не такой, как раньше… Хотя он теперь и на имя своё не отзывается!

— С собакой-то всё хорошо? — спросил я.

— Ну… — она замялась. — Вроде бы с ним всё нормально. Но я всё равно хочу завтра показать его ветеринару.

— Зачем?

— Потому что теперь он наотрез отказывается есть свою обычную еду, — раздражённо пояснила Аня. — Ему теперь подавай твою дурацкую сырую говядину! Ты скажи, зачем ты вообще это начал? У собак от сырого мяса могут завестись глисты, а лечение потом долгое и неприятное.

Я невольно улыбнулся. Для Ани это, конечно, был шок — её «мальчик», как она называла Рекса, вдруг перестал быть милым пушистым созданием. Вместо этого он начал вести себя иначе, по-другому. Как грязный потный мужик после тяжёлого рабочего дня на заводе.

Но для меня это было естественно. Главное, чтобы хозяйка пса поняла, что всё, что я делал, — не ради экспериментов. И, разумеется, не из желания «переделать» её любимца. Наоборот, всё исключительно во благо собаки. Рекс должен был стать увереннее, сильнее, спокойнее.

Это и была моя цель. Вот только объяснить всё это по телефону бессмысленно. Такой разговор нужно вести с глазу на глаз, когда можно видеть реакцию, почувствовать настроение.

— Ань, давай так поступим, — предложил я. — Я как только со своими текущими делами разберусь, сразу вернусь домой и всё тебе поясню.

— Володя, — ответила она после короткой паузы, — если честно, я не представляю, что ты должен сказать, чтобы я тебя поняла.

Ну хотя бы так. Хотя бы не отбила разговор с порога. Значит, шанс донести до девчонки свой посыл всё-таки имеется. А если шанс есть, то значит, всё можно разрулить.

— И когда ты будешь дома? — спросила Аня уже заметно спокойнее, но голос оставался настороженным.

Я объяснил ей, что у меня ещё есть несколько незавершённых дел, связанных с машиной.

— Как только закончу — сразу домой, — пообещал я. — По времени это займёт часа два, может, три.

Я уточнил, что точнее сказать не могу. Всё зависит от того, как быстро разрулю текущие вопросы.

— Ты всё равно в это время ещё не ложишься спать, — сказал я. — Так что, думаю, дождёшься.

— Хорошо, Володя, я буду тебя ждать, — согласилась она. — А у тебя там всё в порядке? Почему ты не смог забрать Рекса у тренера вовремя?

— У меня дела лучше всех, — заверил я.

И этим ограничился, решив не вдаваться в подробности. Всё-таки нагружать её сейчас всем тем, что на меня навалилось за последние часы, не было ни смысла, ни необходимости. Пусть лучше подождёт объяснений при встрече.

— Ну ладно, — вздохнула Аня. — Только постарайся не задерживаться слишком долго, хорошо?

— Хорошо, — ответил я. — Как только закончу, сразу еду домой.

Мы попрощались, и я почувствовал, что хотя бы на время ситуация стабилизировалась. Аня выговорилась, я обозначил позицию, и теперь у неё есть несколько часов, чтобы остыть.

— Ладно, буду тебя ждать, — повторила Аня.

— Твой Котя там не активировался? — спросил я, вспомнив про трудовика.

— Нет, слава Богу, нет. И вообще, не напоминай мне про этого человека, Володя, — сразу отрезала девчонка. — Я полностью вычеркнула его из своей жизни.

— Ну и правильно…

Мы попрощались, и я отбросил телефон на пассажирское сиденье. Включил поворотник, выехал на полосу и прибавил газу. Пора было выдвигаться — пацаны уже заждались.

Но не успел я проехать и сотню метров, как телефон снова завибрировал. Я бросил взгляд на экран и увидел новое сообщение. От Ани. Взял телефон, мельком глянул, что она мне написала. В сообщении было несколько ссылок, а следом прилетело голосовое.

— Володя, я, как обещала, узнала по твоему вопросу по бизнесу. Ты тогда, как выдастся свободная минутка, посмотри, — сказала девчонка деловым тоном.

Ну вот, что называется: ничего личного — только бизнес. Про Рекса мы уже забыли! После всех этих эмоций и телефонных бурь звучало почти странно, но в этом и была Аня, насколько я успел её узнать.

Девчонка могла за пять минут сменить гнев на милость. Прямо сейчас, правда, было не до ссылок. Чтобы их открыть, пришлось бы снова останавливаться, а я не собирался терять время.

Я решил записать короткое голосовое пацанам.

— Подъезжаю, буду через несколько минут, — сказал я в микрофон и отправил сообщение.

Город у нас был небольшой, и здесь от одного конца до другого можно было долететь минут за пятнадцать, если без пробок. А в такое позднее время их уже не было. Я чуть поддал газу и минут через пять увидел впереди нужное место — ту самую эстакаду, где я договорился встретиться с пацанами.

Пацаны были на месте, только стояли как-то странно — не кучкой, а поодаль друг от друга, переминаясь с ноги на ногу. Слишком уж далеко от собственно нужного нам места.

Ощущение было такое, будто они чего-то ждали… или кого-то сторожились. На улице было не май месяц — вечер выдался холодный, промозглый. И если молодёжь реально торчала здесь уже два часа, то продрогли парни основательно.

Я посигналил им и моргнул дальним светом, чтобы заметили. Пацаны сразу оживились: начали махать руками, один даже подпрыгнул на месте. Видно было, что рады видеть меня, что, кстати, неудивительно после такого ожидания. Но вместе с радостью на их лицах мелькало что-то ещё… Неуверенность, настороженность? Да вот не пойму.