Берлин - Париж: игра на вылет (СИ) - Чернов Александр Викторович

Общество нетривиальность шутки оценило. Однако, отсмеявшись, фон Людендорф неожиданно серьезно заметил:

- Кстати, капитан, Вы не считаете, что сафари на врагов России по всему миру может повредить ее международным отношениям? Во всяком случае, нам здесь, в Германии, не хотелось бы столкнуться с фактами чьего-либо грубого принебрежения законами нашего государства. Даже если речь пойдет о деятельности структур вполне дружественной нам державы. Вы правильно поняли мои опасения, я надеюсь?

- Герр оберстлейтенант, этот вопрос уже рассмотрен на самом высшем уровне. Как мне недавно стало известно, в ближайшие месяц-два должна быть обнародована германо-российская конвенция о взаимной выдаче преступников, а также лиц, подозреваемых в совершении преступлений любого рода. Она будет открытой, и к ней без проблем сможет присоединиться любая страна или группа стран. В ее преамбуле на Россию возлагаются дипломатические усилия по привлечению к конвенции Франции, Бельгии, Черногории, Сербии и Болгарии. На Германию, в свою очередь, – Италии, Австро-Венгрии, Греции, Швеции, Люксембурга, Швейцарии и Румынии. В итоге, вопросы поимки и экстрадиции интересующих нас здесь лиц, лягут на плечи ваших полицейских и судебных органов, - решительно отчеканил Василий, добавив про себя: «но с мерзавцами «первой величины» мы полюбас разбемся сами, уж не обессудьте, господа…»

- Что же, вполне адекватное решение проблемы. Для наших стран, во всяком случае, я никаких затруднений не вижу. Мы прекрасно понимаем, что организовав эту японскую авантюру, кое-кто в отношении России преступил пределы допустимого. Любая держава имеет право на самозащиту и выбор для этого наиболее подходящих средств.

Однако, я совершенно уверен, что Лондон и Вашингтон никогда к такому договору не присоединятся. Это неприемлимо для любителей загребания углей чужими руками и подстрекателей мятежей. Стокгольм, Берн и Брюссель тоже вряд ли решатся. Да и Париж, - Людендорф бросил на Василия многозначительный взгляд, - Там британское влияние с некоторых пор весьма велико, и у вашей организации неизбежно возникнут трудности.

- ИССП действует в интересах России и в рамках российского законодательства. Что же касается мнения укрывателей беглых преступников и их покровителей, а также любых, с их точки зрения, коллизий с местными законами, которые у ИССП могут возникнуть, отвечу Вам по-американски: проблемы индейцев шерифа не волнуют.

- А Вы, как я погляжу, тот еще оптимист, Василий Александрович…

Хвала Деве Марии, что на наше счастье серьезных внутриполитических трудностей Германия не испытывает. И нам, немецким офицерам, не придется делать столь тяжкого морального выбора, переходя на подобную службу даже по прямому приказу суверена. Хочу поднять бокал за Вашу уверенность и решимость, капитан. Желаю успехов!

- Благодарю, герр оберстлейтенант! И искренне надеюсь, что Вы окажитесь правы на счет стабильности положения в стране. Хотя у меня, прошу простить, такой уверенности нет. К сожалению. Слишком серьезным силам вы перешли дорогу со своими успехами, а заднего хода давать не собираетесь.

- Как говорил князь Бисмарк, «Германию нужно лишь подсадить в седло, а дальше она поскачет сама». Но я искренне рад, капитан, что мы хорошо понимаем друг друга.

***

К главному семейному торжеству Дома Гогенцоллернов Вильгельм перешел ровно в восемь вечера. К этому часу немилосердная дневная жара спала, на лужайку внутреннего двора дворца пришла долгожданная тень, все почувствовали себя вполне комфортно, и даже оживленно щебечущие дамы отложили веера.

В завершении патетической речи о благотворности института монархии для успехов индустрии, политического и военного строительства, Экселенц, практически без перехода от высоких государственных материй к делам сугубо семейным, громогласно объявил собравшимся о назначенной на 25-е августа свадьбе старшего сына и престолонаследника с «очаровательной юной нимфой», принцессой Цецилией Мекленбургской.

Последние слова главы династии потонули в дружных овациях гостей, после чего будущая наследная чета начала принимать поздравления. При этом Вильгельм-младший оставался в мундире каперанга Российского флота, что было воспринято окружающими как определенный посыл на будущее: очевидно, Кронпринц разделял замыслы отца, чей внешнеполитический курс вел Рейх на сближение с великим восточным соседом.

В образовавшейся суматохе Василий хотел было деликатно улизнуть из-под плотной опеки шлиффеновцев, дабы соскочив с щекотливой темы не «палить контору», а заодно перекинуться парочкй фраз с Петровичем. Но тот его опередил. Балк только поднимался из-за стола, когда сзади, от галереи, раздался веселый, зычный голос Руднева:

- Ага. Попался! Вот он, наш первый абордажник. И пока, как мы можем видеть, друг мой, он в полном порядке. Не дается наш герой вашим генштабистам.

- Германский флот готов прийти своей армии на помощь по первому ее зову. Так что у вашего героя, мой дорогой Всеволод, нет ни единого шанса на спасение, - чуть слышно рассмеялся в ответ собеседник Петровича.

Этот тихий, вкрадчивый смешок мог принадлежать лишь одному человеку. Василий понял, что угодил на прицел самому адмиралу Тирпицу. И, похоже, не только ему одному: шутку главы Маринеамт поддержал дружный гогот сразу нескольких глоток.

Живо повернувшись и щелкнув каблуками, Балк узрел весьма колоритную, «красиво плывущую группу в полосатых купальниках». «Шутка юмора», конечно. Но почему-то именно так, созвучно реакции Ланового на появление незнакомцев в известном советском фильме, он оценил приближение новых персонажей в морских парадках с блестящими галунами, лентами и «иконостасами». И самые солидные коллекции орденов украшали пару первых мундиров, над которыми лучились благодушием изрядно покрасневшие физиономии двух адмиралов, явно успевших отдать часть долгов Бахусу. Хотя, по виду, вполне дееспособных. Правда, последнее, - скорее благодаря изобилию восхитительных закусок, чем похвальной умеренности в употреблении горячительного…

Тирпиц, крепко пожав ему руку, извинился перед армейцами за «изъятие корветтен-капитена из их дружеского круга по неотложным делам службы», и без лишних прелюдий и словесов перезнакомил Балка с группой флотских офицеров, чьи служебные должности говорили сами за себя.

Пообщаться с «героем Симоды и Токио» возжелали: глава информационного бюро Маринеамт контр-адмирал Август фон Геринген, начальник информационного отдела «N» Адмиральштаба капитен цур зее Фридрих фон Пригер, его заместитель фрегаттен-капитен Артур Тэпкен и завсекции Великобритании в «хозяйстве» Пригера высокий, моложавый и прямо-таки лучащийся доброжелательством корветтен-капитен Густав Штейнхауер, «по совместительству» флаг-капитан и доверенное лицо кайзера.

Здесь же были и знакомые Василию по Артуру фрегаттен-капитены граф Альфред цу Гингельгеймб и Альберт Хопман. Оба они шли на повышение. Молодому графу вскоре предстояло стать морским агентом в Петербурге, а его коллега должен был уже спаковать чемоданы для отъезда в Вашингтон, где его ожидала аналогичная должность.

Также в свите Тирпица присутствовали и отставные моряки: вице-адмирал Герман Киркхоф, известный в узких кругах не солько своим участием в штурме фортов Таку, сколько рядом аналитических публикаций на военно-морские темы, и корветтен-капитен граф Эрнст цу Ревентлов, пожалуй, самый лучший из журналистов в «пишущей обойме» Герингена. И блестящий разведчик-статистик. Короче, «дедо Альфредо» приволок с собой едва ли не все сливки секретных служб кайзеровского флота.

«Ого! Это «ж-ж-ж…» неспроста. Не дай бог немцы что-нибудь про наши недавние дела за проливом пронюхали. Во всяком случае, создалось впечатление, что Людендорф явно о чем-то недоговаривал. Или Петрович спьяну Тирпицу про меня трепанул лишнее? Если узнаю, - прибью засранца, чесслово! Не было печали…

Только, как колоду не тасуй, а явный интерес к нашей скромной персоне со стороны таких фигурантов можно объяснить лишь тем, что нынешний профиль моей деятельности интересует верхушку Кайзерлих Марине гораздо больше, чем все прошлые военные дела. Допрашивать «почетного» корветтен-капитена лично для Тирпица не комильфо. Вот и приволок хитрый, лысый лис целую свору своей натасканной молодежи.