Один за всех (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

После мольбы-сана необходимо произнести та’аууз и бисмилля: «А’узу билЛяхи минашшайтанир-ражим, бисмил Ляхир-Рахмянир-Рахим» («Обращаюсь к Всевышнему Аллаху от козней сатаны, который должен быть побит камнями. Именем Аллаха, Милостивого и Милосердного») и громко прочитать первую суру Корана «Аль-Фатиха». Вслед за ней идёт дополнительная сура, например, «Аль-Фалакъ» или, как минимум, три аята из любой иной суры.

Прочитав священные аяты из Книги Аллаха и сказав такбир («Аллаху Акбар»), Карим-эфенди сделал поясной поклон. В это время нужно три раза произнести формулу: «Субханя Раббиал-'Азым» («Пречистый от всего плохого наш Господин»). Далее Карим проговорил «Сами’Аллаху лимян Хямидэ» («Всевышнему Аллаху известно всё, все прославления, которые поступают Ему»). После этого управляющий Дербенского ханства вышел из поясного поклона и встал по стойке «Смирно», как называется это у военных и проговорит единожды фразу «Раббаня, ЛяКал-хямдэ» («О Господин миров! Тебе направлены все эти восхваления»).

Молитва продолжалась своим чередом, но Карим вдруг поймал себя на том, что даже во время намаза и сегодня опять продолжает думать о делах государства. Петер-хан прислал со срочным гонцом повеление отправить, как можно скорее, к нему в Мюнхен на торговых кораблях пятьсот моряков. Для чего нужно собрать вместе восемьдесят выпускников чичаговских морских медресе и восемьдесят тех, кто будет выпускаться только в следующем году. Затем со всех пятидесяти судов Дербента снять часть команды. Капитанов или их первых помощников, старших матросов или просто опытных моряков числом три сотни, а недостающих сорок человек навербовать у шамхала Тарковского Мехти. Хоть из-под земли, писал Петер-хан, но нужно добыть пять сотен опытных моряков и срочно отправить к нему. И срок отправки уже завтра. Ну, правда, Карим почти справился с этой задачей. Осталось только снабдить моряков всем необходимым в дорогу. Этим занимаются специально назначенные им люди. Лучших своих помощников послал.

Ох, а ведь ещё нужно через неделю снарядить караван в Ростов с красками и шафраном. А ещё… Ой! Я! Ох! Прости Аллах. Опять отвлёкся от намаза. Тело и мозг без его участия проделали всё необходимое, осталось только завершить молитву.

Карим-эфенди три раза проговорил «Астагфируллахи» («Прости меня, Всевышний Аллах») и произнёс вслух приветствия: «АЛЛАХУММА, АНТАС-САЛЯМУ УАМИНКЯС-САЛЯМ. ТАБАРАКТА Я ЗАЛ-ДЖАЛЯЛИ ВАЛЬ-ИКРАМ» («О Всемогущий Аллах! Ты есть мир, и Ты — это источник мира. Даруй же нам Своё благословение»).

Всё, пора заниматься делами. Впереди очередной длинный заполненный делами день. О Аллах, верни быстрее в Дербент Петера-хана.

Глава 15

Событие тридцать шестое

Город Болонья, как известно, славиться своим соусом болоньезе.

Сыр пармизано и колбаса мартоделла, тортеллини свиные (маленькие пельмешки) прямо объеденье. Брехт специально ходил по ресторанчикам, трактирчикам и прочим продуктовым магазинам. Цель — не только наесться. Цель — залучить производителей вкусняшек в свой удел. Да, даже и сомнения нет, что лучший сыр в СССР, тьфу, в Российской империи делают в Дербенте. И ему до болонского пармизано с ещё каким-то словом матершинным, (Пармиджано-Реджано), как до Пекина раком. То же и с колбасой. На вид «докторская». А вкусно, как будто «Глюконата натрия» туда целую горсть сыпанули. В тортеллинки тоже чего-то натриевого точно сыпанули, пальчики оближешь, пельмени рядом не лежали. Пётр Христианович всё деликатесы испробовал и решил вот эти три продукта в Дербент и Мюнхен завести. Не экспорт наладить. Продукты возить по итальянской или дербентской жаре глупость. Нужно экспортировать мастеров. Пусть покушать колбаску с пельмешками, посыпанными тёртым сыром пармизано, сами приезжают люди и денежку привозят.

Просто повязать колбасника и под конвоем в Мюнхен отправить не вариант, человек должен быть заинтересован, чтобы у него стремление кулинарные шедевры выпускать не пропало.

Брехт эти три семейства собрал и предложил дворянский титул, звание профессор и академию (ПТУ кулинарное) в Мюнхене каждому главе семейства. И денег на открытие там производства и строительство жилья. За все плюшки нужно только одно сделать — научить своему мастерству, без всяких утаек, учеников, которые потом поедут и в Питер, и в Москву, и в Дербент, конечно.

Упрямились итальянцы долго. И только баронский титул, точнее титул «Фрайхер» склонил чашу весов на сторону Брехта. Кто же в эти времена откажется детям дворянский титул передать. Пётр им ещё и показал новые золотые червонцы баварские. Вот в этих монетках и дам вам беспроцентный кредит и безвозвратную ссуду, на переезд и открытие там ресторана, фабрики и ПТУ.

Да, обрадовали его дербентские мастера перед самым выходом в поход. Прислали кучу оборудования. Самым ценным, конечно, являются штампеля. Пока прислали только два: на десятирублёвую купюру и на двадцати пяти рублёвую.

Серебряные и золотые деньги — это, козе понятно, замечательный способ избежать инфляции и даже двинуть экономику вперёд, если их у тебя меряно–немеряно. Хотя даже и тут есть проблема. В телегу среднего размера помещается от силы 10000 металлических рублей, поэтому в России для сбора налогов приходилось собирать настоящие караваны.

Кроме самих штампелей прислали и автоклавы для варки бумажной каши. Деньги бумажные в Дербенте печатали на бумаге, в которую в равных пропорциях входят льняное и хлопковое волокно. Варят всё это в герметичных автоклавах, с их помощью сырье подвергается очень приличному давлению и высокой, гораздо больше сотни градусов, температуре, и превращается в самую настоящую кашу. Она перемещается потом в резервуар для очищения, а затем прессуется. Дальше в заготовку добавляют специальный краситель, который придаёт материалу необходимый оттенок. Для десяток выбрали охру, а для двадцати пяти рублёвых бумажек красно-коричневый краситель на основе Марены красильной. Тут ведь ещё важно, чтобы краски не поплыли при намокании.

После и начинается печать. Брехт выбрал один из самых сложных способов печати — металлографию. В этом случае для печати используются специальные стальные или никелевые формы, которые выглядят как пластины, в которые впрессован необходимый рисунок. Иногда их ещё называют штемпелями. При этом рисунок получается настолько тонкий, что подделать купюру, не разработав тот же самый способ печати, просто невозможно. Ну, и водяные знаки до кучи.

Матрицы и пуансоны для штамповки золотых червонцев и серебряных рублей тоже успели в Дербенте сделать и переправить кораблями по Дунаю до Ингольштадта. Ну, и образцы монет и купюр прислали. Их-то Брехт в поход и прихватил. Вот, сейчас при торге с мастерами сыграли роль. А в Мюнхене сейчас уже вовсю идёт подготовительная работа по смене валюты Баварию на новые рубли. Хоть и меньше в десяток раз население, чем в России, но напечатать и наштамповать новых денег нужно прилично.

Не только стряпальщиков пельменей удалось уговорить в Мюнхен переехать. Кроме магазинчиков с продуктами и тавернами всякими заходил Пётр Христианович и в обувные мастерские. В будущем не зря же самую лучшую обувь делают в Италии. Наверное, это передаваемое, из века в век, от отца к сыну, мастерство. Заходил, смотрел, мерил. И потом, если понравилось обувка, мастером созданная, показывал на свои берцы и спрашивал, такие смогёшь, и сколько на это уйдёт времени и денег. В Дербенте выпуск армейских ботинок для егерей освоили. Вполне нормальные получаются. Да, с подошвой проблема, ни пластмасс, ни резин нет пока, приходится из толстой, в несколько слоёв сшитой, кожи делать. Но это в Дербенте наладили. А нужны десятки обувных мастерских в Мюнхене, которые будут тачать сапоги и берцы для армии Баварии.