Японская война 1904. Книга вторая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

— Сколько времени вам нужно, чтобы договориться с местными и подготовиться к новым работам?

— Сколько у вас сейчас чжунго в нестроевых частях? И где они расположены?

— Четыре тысячи четыреста двадцать, — ответил я, невольно думая о том, что, несмотря на потери и бегство части рабочих, другие предпочли остаться, и, более того, многие местные не стеснялись как бы между делом вливаться в эту пеструю массу. — Сейчас первая смена работает на подготовке укреплений, вторая и третья отдыхают.

— Три смены? — Сюнь искренне удивился.

— Это мое личное требование: стараться выдерживать рабочий день в восемь часов.

— Пусть так… — маньчжур задумался. — Тогда мы за сутки поговорим со всеми старшими, и уже завтра к вечеру я доложу, по каким направлениям мы сможем ускориться. А также отберу тех, кто способен к более тонкой работе.

Вот и договорились. Я окинул взглядом старую китайскую крепость, в которой все сильнее, все ярче кипела жизнь. Интересно, когда тут было что-то подобное в последний раз? Веке в 16-м? Но теперь тем больше зависело от меня: чтобы сила не пропала зря, чтобы мой корпус стал намного сильнее, чем раньше, надо было направить эту энергию в нужное русло.

Хотел посмотреть, как идут дела у штабистов, и, кажется, там еще кто-то новенький должен был перевестись, но — все потом. Сейчас мне нужно домой и довести до ума те чертежи, что надо будет уже завтра передать китайцам. Корпуса для биноклей те точно потянут, линзы — под вопросом. Прицельные сетки — можно делать и самому на последнем этапе, пока уберем.

Но это все мелочи, были у меня и крупные проекты вроде крепления пушек на новые железнодорожные платформы. И тут совсем было ничего не понятно. Что могут мастера, сколько у нас будет железа, какого качества и точности получится добиться. А то придумаю что-то вроде поворотной башни, а мы даже опоры из двутавров освоить не сможем. Нет, рисовать буду все, но вот решать, что пускать в дело, начну уже завтра.

Скорее бы оно наступило!

Глава 14

Пью чай. Тут все пьют чай, и гаолян даже в растворенном виде уже начинает подбешивать, но, как оказалось, это только у меня так. Для большинства, даже офицеров, чай — это Чай, именно так, с большой буквы, и одного этого достаточно, чтобы каждый раз получать удовольствие словно от самой первой кружки.

Сегодня было много чего интересного. Еще до похода к китайцам решил заглянуть к Афанасьеву, и очень удачно получилось. В расположении капитана как раз ходили мастера от артиллерийского управления армии, осматривали наш металлолом, что мы вывезли из-под Вафангоу. Возможно, не очень уважительно так называть пушки, но по-другому их повреждения было просто не передать. По факту в нормальном состоянии у нас было только 2 батареи мортир, которые мы отправили в тыл, решив не брать с собой в рейд к Порт-Артуру. Все остальное было или изношено, или погнуто, или иссечено осколками. Даже на пулеметах живого места не осталось.

— В общем, можем все забрать, отправим на север. Что-то восстановят в Харбине, что-то придется везти в Россию, но половину точно вернем в строй. Тут вся проблема в том, что нужно сложные детали для затворов делать. И если для тех же 3-дюймовок у нас есть запчасти, то для мортир, Максимов и особенно японских морских пушек — вряд ли.

Афанасьев хотел было спорить, но я его вовремя остановил.

— А какие еще есть варианты? — я внимательно посмотрел на поджавшего губы подполковника из артиллерийского управления.

— Ну, какая-то артиллерия вам все равно нужна, но у нас запасных батарей нет.

— Нет? — я не отпустил его взгляд.

— Думаю, пару можно найти, — выдохнул подполковник.

— И наши 3-дюймовки, на которые есть запчасти, вы тоже поправите.

— Поправим, — повторил он за мной, потом встрепенулся и зло добавил. — Тогда минимальный штат по пушкам вы закроете, старье ремонтировать нет смысла, просто подождете новых поставок.

— Которые нам опять же никто не даст! — не выдержал Афанасьев, и на этот раз его слова легли очень удачно.

Подполковник посчитал, что, несмотря на обещанные батареи и ремонт, последнее слово осталось за ним. Так и расстались довольные друг другом. Почти…

— Вячеслав Григорьевич, — стоило чужакам уйти, как капитан Афанасьев повернулся ко мне. — Ну что же вы так! Как можно было соглашаться всего на две батареи!

— 4 батареи, — напомнил я. — С учетом того, что они еще наши старые восстановят. А что касается морских пушек, мортир и пулеметов — ну нет у нас нескольких месяцев, чтобы ждать, пока их по России, туда и обратно покатают. Еще и не факт, что в итоге на них решат тратить время, а если и потратят, то вернут именно нам.

— Но что тогда?

— Там, где стволы повредило, видимо, все, — честно поставил я диагноз. — А вот где проблема с механикой, будем работать. Разбирайте вот эту для примера.

Я ткнул в одну из побитых мортир, решив начать с чего попроще. Помощники капитана быстро раскрутили все, что можно было раскрутить в полевых условиях, мы погрузили это добро на телеги и уже с небольшим обозом двинулись в сторону китайского города. Кстати, забавно — получилось двойное название. Сам Лилиенгоу — китайский, и квартал, выделенный в нем для мастеров — тоже.

И там уже давно не спали. Кузницы сжигали казенный уголь, трубы дымили, а старейшина моей новой общины ждал нас у входа на территорию.

— Сможете повторить? — я вытащил одну из сложных деталей. Тройной изгиб, разная толщина, зубчики и сквозное отверстие.

— Сможем, — степенно кивнул старейшина.

— Как? — не поверил Афанасьев. — У вас же станков никаких нет!

— Выточим образец из дерева ком, по нему сделаем из глины форму и отольем — ничего сложного. Вернее, потом придется несколько дней доводить деталь вручную, но мы чуть заложим по размеру, встанет как родная.

— А металл у вас хороший? — продолжал сомневаться Афанасьев.

— Увидите, — тут старейшина уже не стал ничего объяснять.

Впрочем, я действительно увидел, причем достаточно. Да, маньчжуры грели металл в небольших тиглях, но при этом процесс шел с толстым слоем угля и постоянным поддувом воздуха — не только на пламя, но и заодно на сам металл. Я, конечно, не специалист, но примерно так же работали и мартеновские печи, дожигая в процессе углерод. А учитывая, что пудлингование стали в Китае делали еще во 2–3 веках, опережая Европу на 13 столетий, то и других успехов на этом поприще вполне можно было ожидать.

В общем, мы свели Афанасьева со старшим кузнецом, чтобы они подготовили детали для ремонта сначала одной мортиры — доработали технологию, проверили, что точно все учли, и потом уже пускали в серию. Мы же со старейшиной пошли обсуждать мои личные задумки. Я показал на рисунках детали для прицела — тут, как я и думал, проблем не возникло.

Заодно старейшина рассказал, что мастера-стекольщики уже начали очищать кварцевый песок для первых плавок. Теперь, когда у них появились необходимые мне размеры, они могли приступать к отливке линз сразу в нескольких формах. Выпуклые собирающие с разным фокусным расстоянием и вогнутые рассеивающие.

Первый этап будет закончен уже к вечеру, но линзы при этом я смогу посмотреть только через пару недель. Как оказалось, именно столько времени занимает самый главный этап работы, полировка и шлифовка, без которого все остальное просто не имело смысла. Впрочем, учитывая, что до нового большого сражения было еще прилично, то срок в две недели меня в принципе устраивал.

Увы… С большими деталями, которые я хотел использовать для постановки пушек на железнодорожные платформы, все оказалось совсем не так радужно. Местные просто не могли переплавить достаточно много железа за раз, так что и от броневых пластин со своим производством рельсов тоже пришлось отказаться. А вот насчет эрзац-бронепоезда я так быстро сдаваться не собирался.

— Если не за одну плавку, а за несколько? — предложил я. — Та же лапа для упора — сделаем ее из нескольких секций, чтобы каждая была упором для других. Тогда нагрузка на соединения будет не такой большой.