Князь Серебряный (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Люди выходили и живописными таборами останавливались на том месте, где всего несколько дней назад стоял их дом. Теперь все деревянное сгорело, а саманные или мазанные глиняные стены домов частично завалились, частично погребены недогоревшими обломками кровли. И только дома знатных беков всяких и мурз из камней сделанные стоят такими островками почти нетронутыми, огонь каменные стены лизал, конечно, но не справился, лишь закоптил.

Люди выходили из ворот и узрев остатки былого благополучия принимались стонать, плакать и посылать хулу на головы проклятых урусов. Так это ещё не все беды. Русские ратники принялись ходить от «дома» к дому от одной группы погорельцев к другой и обращались к ним на русском с требованием вернуть русских людей, угнанных в рабство.

И потекли из города и оживающих посадов тонкие ручейки людей в сторону русского лагеря. Кормить их было нечем и первый воевода Большого полка князь Семён Иванович Телятевский-Пунков принял решение выделить три десятка лодей, чтобы перевозить освобождённых рабов через Волгу. Ну, а дальше они должны сами добираться до Нижнего Новгорода.

— Ты, дебил конченный, Семён Иванович⁈ До Нижнего несколько дней хода. Чем люди питаться будут. Либо с голоду умирай, либо в тати иди, грабь деревни и села. Я слышал тут шестьдесят тысяч людей в рабстве. Нужно им с собой хоть на несколько дней провизии дать. Хоть зерна, хоть муки, но, чтобы они до Нижнего добрались. И нужно в Нижний и окрестные городки послать вестников, чтобы собрали христиане продукты возвращённым рабам. Ну и мало три десятка лодей. Все нужно, которые есть, к этому подключить, — про дебила конченного не сказал конечно, обозвав идолом каменным.

Боярин глазами сверкать начал, брови и губы в кучку собирать, но на Юрия Васильевича это не произвело впечатления.

— Не сделаешь, как я сказал, обращусь к митрополиту Макарию, чтобы он тебя от церкви отлучил за душегубство, — припечатал князь Углицкий и пошёл своим воям команду давать, чтобы тоже начали людей на тот берег перевозить и продуктами немного поделились с несчастными.

Либо, как всегда, всё в летописях преувеличено, либо рабы не только в Казани есть, но и в других городах и поселения ханства, но шестидесяти тысяч явно не набиралось. До прибытия князя Серебряного с Шахом-Али по примерным прикидкам Борового на тот берег переправили двенадцать тысяч человек. Продовольствие у самих кончилось и князь Семён Иванович Телятевский-Пунков переговорил с Булатом Ширином, чтобы казанцы со своими бывшими рабами продовольствием поделились. И опять вой стоял два дня над городом и посадами.

Юрий Васильевич плевался. Плохой ход. Отбор продовольствия популярности новой власти не добавит. Если бы хоть покупали? Награбили же воеводы прилично, в том числе и всяких дорогих одежд и оружия, меняли бы или продали, а потом продовольствие закупили, но нет. Это же своё. Кто им этот раб освобождённый, чтобы за него своё добро отдавать⁈ Пусть черемшой питается и пестиками сосновыми, они уже выросли на деревьях.

С приездом Шаха-Али мир и жвачка между татарами и русскими не наступили. Воеводы вообще взъерепенились, мол хватит тут торчать, все припасы поели, пусть теперь татары сами между собой решают, как им дальше жить, а русской рати нужно срочно домой плыть. А то голод и у них начнётся.

Событие сорок четвёртое

Турецкие ружья, которые достались в качестве трофеев, как пояснил Ахмед называется туфенк (по-турецки: tüfenk). Достались они Юрию Васильевичу и его отряду в основном в Казани, когда они зачищали столицу ханства от прокрымских и, следовательно, протурецких беков и более мелких феодалов. Всё оружие, захватывая дворцы знати и более бедные дома, люди Ляпунова и Скрябина забирали. Всё — это всё и ружья, и сабли, и луки. Даже копья изымали с ножами и кинжалами. Во-первых, лишить потенциального врага оружия, это нормально, а во-вторых, это ведь деньги… Ну, ценности. Там среди этих карамультуков — туфенков есть украшенные серебром и даже золотом, есть с драгоценными и полудрагоценными камнями, так называемые «трапезундские» ружья. И ружьями это не ограничивается. Есть сабли с разукрашенными и украшенными серебром и каменьями ножнами и эфесами. Есть кольчуги и шеломы и тоже с золотом и каменьями.

Если потом всё это продать, то можно огромные деньги заработать. И если их разделить на двести сорок человек, принявших участие в этом походе, то люди если и не станут вполне себе богатыми, то уж точно из бедности выпутаются.

Юрий Васильевич выбрал себе пять мушкетов или, наверное, штуцеров, они были с нарезами. Длина ствола разная, калибр разный, количество нарезов тоже разное, но все с нарезами. Два из них имели ещё и колесцовый замок. Если так отвлечься от частностей, то эти винтовки на век, а то и на два опередили своё время. Даже в эпоху наполеоновских войн штуцер ещё будет редкостью, и только Крымская война сделает это оружие массовым, а до неё ещё больше трёх сотен лет.

Кроме карамультуков отобрал себе Юрий Васильевич ещё и два пистоля. По тому же критерию. Пистоли были с колесцовым замком, а один из них был ещё и с нарезами в стволе. Калибр где-то девять миллиметров. Макаров, в общем, современный.

Если приспособить к этим стреляющим штукам пули Петерса, то вещи получатся вполне дальнобойными и убойными. Можно будет выбрать лучшие образцы и используя их как образцы, создать подразделения, которые будут выносить современные наезды конницей на раз. Пока доскачут, просто кончатся.

Но это всё будущее и сейчас не до снайперских винтовок. Сейчас по мнению Борового самое главное — убраться из Казани таким образом, чтобы, как только они уплывут, не начался бунт местных татар против касимовских. Шах-Али привёл с собой чуть больше сотни воев. С такими силами на троне не усидишь, тем более что дальнейшие действия врагов России понятны. Да касимовский царевич спокойно, как и в Реальной истории может жениться на Сююмбике. Помешает ли это бию ногайскому Юсуфу попытаться посадить на престол в Казани своего ставленника. Да, чёрта с два. Этот старый перец до смерти будет пытаться посадить своего человека на Казанский престол и до смерти будет совершать набеги на русские земли. И не русские его победят или убьют, он погибнет в междуусобной войне со своим братом Исмаилом. Потом с ним же будут воевать и сыновья Юсуф-бия. Исмаил и их разобьют. И вот тут крутой поворот. Они сначала сбегут в Крым, а потом к Ивану и положат начало княжескому роду Юсуповых.

Жаль, что всё это Боровой помнил очень расплывчато, без даты, места и без имён почти. Но найти этого Исмаила — младшего брата Юсуфа стоит и завязать с ним дружбу.

А что сейчас-то делать. Воеводы хотят побыстрее сбежать в Москву за наградами. Как же, вона чего насовершали!!! Можно и его отряду в Кондырево возвращаться. Он свою миссию тоже выполнил, даже перевыполнил. И пермский отряд уже прибыл, теперь его не уничтожат. Есть маленький нюанс — это он пригласил сюда Шаха-Али, а значит, он отвечает за его безопасность.

Шах-Али старый такой татарский бабай. Скорее даже монгольские черты лица. Щёчки такие круглые и глаза узкие. А вот усы, совсем не монгольские. Это просто чудо какое-то, а не усы. Эдакие пышные будёновские, во всю харю, и вниз ещё свисают, сантиметров двадцать — двадцать пять в длину. Остального лица, когда глядишь на нового хана не видишь, глаза сами в этих огромных усах застревают и не могут уже из них выпутаться.

Шах-Али приоделся к воцарению, золота на себя кучу нацепил и одет в золотую с красным парчу. На голове что-то непонятное, шапка тоже из парчи вся в жемчугах и самоцветах. По центру на лбу огромная брошь с изумрудами и от неё ещё вверх идёт другая брошь стилизация под перо птицы «Говорун» и тоже инкрустирована зелёными камнями. Плюсом ко всем украшениям на груди три нитки жемчужин. Такие обычные женские бусы. Дорогие — это да, но на шее толстого мужика так себе смотрятся.