«Ковидники» ft. «совки» (СИ) - Кулаков Игорь Евгеньевич

Новые, невиданные ранее высокоскоростные самолёты большевиков, остававшиеся неуязвимыми от прямых попаданий очередей зенитных автоматов, нанесли ранним утром страшный по мощи удар какими-то, очевидно супер-мощными бомбами севернее, где камрады из 25-го пехотного полка их дивизии соприкасались с наступающей севернее, около Радошковичей 20-й танковой дивизией.

Похоже, судя по ужасным столбам от бомб, досталось не только мотопехоте, но и дивизионному артполку.

Второй налёт, очевидно, этих же — реактивных самолётов, как стало известно из радиограммы штаба дивизии, отдавшем приказ о продолжении прорыва через укрепрайон, произошёл двумя часами спустя, когда танковый полк, мотоциклетный батальон и штурмовые группы сапёрного батальона изготовились действовать по той же методике, по которой действовали вчера, уничтожив больше половины бункеров противостоящего им участка «линии Сталина»..

Самолёты использовали против их танков и другой техники в этот раз не свои мощные бомбы, как в первом налёте, а множество ракет. Пикируя с высоты с большой скоростью и достаточно точно отправляя одну за другой в их. Заходы на цель, которой являлись они, атакующий «линию Сталина» бронеклин 12-й танковой, повторялись вновь и вновь, а потери росли в катастрофической прогрессии.

За всю неделю боёв против России они не испытывали и близко ничего подобного. Особенно удручало то, что несмотря на зенитный огонь их всех имеющихся средств огня по самолётам, не приносил каких-либо результатов.

Именно поэтому, момент поражения ушедшего по пологой кривой и взорвавшегося в глубине позиций одного из новых вражеских самолётов видели многие. Как и незнакомый фантастический способ покидания сбитого самолёта его пилотом.

Собственно, именно осознание — что в ходе войны происходит что-то совсем новое и необычное, и прямой приказ одного из старших офицеров дивизии, находившегося в передовых порядках и спасли жизнь лейтенанту ВКС РФ от расстрела на месте от озлобленных трупами своих камрадов и горящей бронетехникой немцев.

Удар прикладом винтовки сбил с ног едва пришедшего после катапультирования в себя пилота ВКС РФ..

Глава 14 — Минск обр. июня 1941. Часть II

К вечеру 28-го июня, после шести боевых вылетов всего 368 шап, ценой одного потерянного Су-25, двух повреждённых (которые можно было отремонтировать в течении пары дней) и валящихся к вечеру от усталости пилотов, вид которых (как и имеющих повреждения от огня немцев самолётов) запечатлели с помощью фототехники с длиннофокусными объективами вездесущие авиаспотерры, 12-я танковая вермахта, фактически перестала существовать как единое и боеспособное целое.

Весьма ограничивающая маневр силами местность, компактное расположение во время атак на доты Минского УР-а её подразделений, незнакомые типы оружия и новые самолёты, использованные против неё, привели за день к печальному итогу для немецкой дивизии. 12-й танковая Йозефа Харпе, отличившегося в прошлой истории не только своими успехами в командовании танковых соединений, но самым настоящим геноцидом с двумя десятками тысяч убитых граждан БССР и РСФСР при создании по его приказу в 1944 концентрационного лагеря «Озаричи» (да-да… все помнят послевоенные слова подобных ему — что «..преступники — это только СС, но никак не вермахт..»), была фактически разгромлена.

В «этот раз», потери 12-й танковой за почти неделю боёв с РККА (несколько сотен убитых и раненых) сложились с катастрофическим уроном в живой силе и технике за 28-е. К исходу которого, дивизия Харпе 28-го вместо входа в Минск осталась на занятых позициях, «втягиваясь в лесочки и зарываясь в землю». Перед весь день приводившими себя в порядок оставшимися не взятыми немцами ДОТ-ми минского УР-а с остатками его гарнизона и оборонительными линиями советских 64-й, 108-й и находившимися севернее и восточнее Минска 100-й и 161-й стрелковыми.

Попавшее под небесные молотки германское соединение не могло больше никуда наступать. С учётом потерь с 22 июня, она потеряла убитыми и ранеными больше половины личного состава и примерно 60 % техники.

Те (самолётные и вертолётные) авиаполки ВКС, действовавшие против пяти германских танковых дивизий, замыкавших окружение вокруг Минска, смогли за 28-е число сокрушить их и предотвратить падение города. Фактически, из трёхсот самолетов и почти такого же числа вертолётов ВКС, действовавших на западном фронте, одна треть действовала против острия сходящихся клиньев, одна треть — истребительная авиация РФ — устанавливала бесполётную для бомбардировщиков и истребителей люфтваффе зону над территорией бывшего ЗОВО, а треть атаковала войска Германии в стенках «котла», который немцы устраивали для отходящих из района Белостока армий СССР.

Ценой безвозвратной потери 6 машин ВКС (4 вертолёта и 2 штурмовика) в тот день сложились с иным знаком все критические факторы в этот день:

* Немцы не смогли замкнуть кольцо окружения и взять Минск.

* Не смогли сдержать продолжавших прорываться через Зельву и Слоним на восток разрозненные и дезорганизованные части РККА, которые, тем не менее выполняли последний приказ командования фронта — об отступлении из района Белостока.

* Люфтваффе, не способное хоть как-то противодействовать высокоскоростным реактивным самолётам, к тому же в условиях полного контроля ВС РФ обстановки в воздухе средствами радиолокации, полностью прекратило авиационную поддержку немецких сухопутных сил. Летавшие буквально над верхушками леса и полями связные Шторхи, подобные тому, на котором чуть позже добирался в передовые порядки к фон Боку личный адъютант фюрера от люфтваффе фон Белов — это была вся авиация немцев в воздухе в тот день.

* Несмотря на массированное задействование 28-го числа над территорией бывшего ЗОВО всё возраставшего (к вечеру — почти сотня) числа БПЛА разных типов, ВКС РФ смогло нанести лишь ограниченное число авиаударов в районе именно Зельвы и Слонима, настолько запутанным было положение там. Велик был риск ударов по отступавшим войскам наших. Однако общее снижение давления на советские подразделения, большие потери немцев от авиаударов, начинавшаяся паника в их наземных частях, потеря управляемости со стороны руководства ГА «Центр» и исчезновение из воздуха самолётов люфтваффе привели к тому, что силы РККА из мешка всё в большем количестве, хотя и в беспорядке, прорывались в вечеру 28-го и последующий день на восток. В тыл к подвергшимся множеству авиаударов с воздуха «остриям» двух сходящихся и крошившихся немецких клиньев, застрявших перед обороной советских сил западнее, южнее и севернее Минска!

Оставшиеся хоть сколько-то боеспособными подразделения этих пяти немецких дивизий, начав к вечеру 28-го «закапываться в землю» от всё возраставших потерь от «нового фактора с неба» — бесконечных налётов и в условиях прекращения дальнейшего наступления вперёд, возрастающего давления сзади от отступающих на восток советских войск и невозможности прорыва с занятых позиций, с ночи на 29-е и с утра начали подвергаться артиллерийским ударам.

Вечером 28-го старавшихся (как и остальные силы около Минска) «закопаться в землю»/«спрятаться в перелесках» от ВКС РФ передовые силы немцев из 7-й танковой дивизии вермахта в районе Смолевичей, стала обрабатывать реактивная и самоходная артиллерия Таманской дивизии, огонь которой контролировался с БПЛА.

На улицах Минска, ещё днём, на глазах изумлённых горожан — в его центральном районе уже были высажены силы ВДВ (посадочно-вертолётным способом) — «тульский» 173-й разведбат и «рязанский» 137-й пдп 106-й вдд. На случай всё же могущего быть прорыва каких-то подразделений немцев в город, в самом котором фактически уже не было советских войск, не считая отдельных вырвавшихся с запада окруженцев, малого числа бойцов ополчения и оставшихся сотрудников милиции. Для предотвращения ружейно-пулемётной стрельбы по десанту на вертолётах использовались мощные динамики, предупреждавшие от том, что идёт высадка своих.