Начало пути. Пермска волость (СИ) - Соколов Александр Алексеевич

Утром, оставив в доме 12 стеклянных штофов с водкой, виски и бурбонов, 12 стаканов, пять керамических бутылок с водкой и пятьдесят бутылей с солнечным маслом, отправился с караваном по горным дорогам и перевалам гор Эльбурса в Экбатану, рядом с которой в Нахаванде размещалась резиденция наместника Мидии шаха Вардана главы рода Каренов, куда добрался 16 октября.

– Любимый мой племянник, ты наконец то решил навестить своего дядю, – с неподдельной радостью приветствовал наместник Мидии Куруша. – Но зачем ты привел с собой караван, а не оставил его в Экбатане?

– Уважаемый шах Вардан глава рода Каренов! Я недостойный твой племянник, тоже очень рад тебя видеть. Прежде чем я дам ответ на твой вопрос, прими от меня подарок, – и Куруш протягивает дяде шкатулку, подаренную Владимиром, в которой находится литровый стеклянный штоф водки, пробка которого запечатана сургучом, два стеклянных стакана и штопор.

Открыв шкатулку, Вардан в немом изумление смотрел на ее содержание. Через минуту, придя в себя, Вардан взяв в руку стакан, стал просматривать его на просвет, то же самое проделал со штофом:

– Это же стекло! Притом чистое и прозрачное. Стоит огромных денег.

– Да, это стекло. Стоит очень дорого и я намерен его продать. Я привез из городища Имень более пятисот стеклянных штофов с крепким вином.

– Это же огромное состояние. – У Вардана чувство изумления сменилось чувством реальной опасности, – Куруш, немедленно всё рассказывай.

Куруш поведал Вардану о поездке в Имень, о Владимире, о его судне, о его покупке детей и сделанным заказом на лошадей, вино, шелк и хлопок. О том, что он расспросил мытаря и часть торговцев в Имени, но никто раньше Владимира не видел, род Руссов им не известен и он нанял лучшего следопыта, который клятвенно его заверил, что от плывущих в лодке большего количества людей остаются следы даже на воде и он может по этим следам найти Владимира. Что он выкупил часть монет, которыми в Имени расплачивался Владимир и передал золотые и серебряные монеты Вардану, который их внимательно осмотрел.

– Куруш, ты всё рассказал? Продал ли ты хоть один стеклянный штоф или стакан?

– Дядя, я рассказал всё. Стекло не продавал. В своем доме в Сари я оставил 12 стаканов и 12 штофов, только переночевал и сразу направился к тебе.

– Хорошо. Ты правильно сделал, что приехал ко мне. Мы немедленно отправляемся в Ктесифон на аудиенцию с шахиншахом Ардаширом I, которому ты все подробно расскажешь, за исключением продажи Владимиру мальчика раба и, что ты послал за Владимиром следопыта. Как я понял из твоего рассказа, Владимир не так прост и вряд ли твой следопыт жив. Скажешь, что пошлешь следопытов.

– Что делать с заказом Владимира на лошадей для тяжелой конницы – катафрактарии?

– Я думаю, что шахиншах даст разрешение на продажу и думая, что намного больше, чем шесть лошадей. Владимир слишком далеко и угрозы не представляет, а вот в союзниках он может пригодиться для отстаивания интересов нашего царства на севере. Римляне в дельте реки Ра, что-то затевают. Всякое может произойти. Может он и нам, Каренам, пригодиться. Перемирие с Римом скоро закончится, римские купцы скупают все, что привозят караваны торговцев с востока. Цены на их товар взлетели до небес. Ты, Куруш, подожди три месяца покупать товар у восточных купцов, их караванный путь проходит через мой город Экбатану. После прекращения перемирия, римские купцы уйдут, караваны с востока пропускать в Рим не будут и товар можно будет купить намного дешевле.

– Спасибо за совет, дядя. Я так и поступлю.

– А перед аудиенцией с шахиншахом встретимся с правой рукой Ардашира питиахшем Арташиром. За шесть стеклянных штофов и шесть стаканов он решит вопрос о твоей эксклюзивной торговли с Владимиром и продажей его товаров во всех городах, в том числе тех, в которых есть резиденции шахиншаха, да и налог установит не пятьдесят, а тридцать процентов. Они уверены, что род Каренов за возможность получать скидки на налоги и эксклюзивную торговлю, склонит голову и будет верной собакой этим выскочкам безродным Сасанидам, – зло усмехнулся Вардан. – А теперь приглашаю тебя откушать со мной и сыновьями, они рады будут тебя видеть, да и заодно испробую русской водки.

-

Глава 16

Интерлюдия (продолжение).

5 ноября 232 года в Ктесифоне бывшей столицы Парфянского царства, а ныне столицы Персидского царства, в своем новом дворце шахиншах Ардашир I из династии Сасанидов строил планы по укреплении централизованной власти, взамен, действовавшей в поверженном им Парфянском царстве, вассальной раздробленности. О ликвидации мелких царств и превращении их в сатрапии во главе с назначаемыми им чиновниками.

Его размышления были прерваны, как всегда бесшумно подошедшим, главным смотрителем за царством питиахшем Арташиром:

– Великий шахиншах! Воспользовавшись дарованным тобой правом, наместник Мидии шах Вардан глава рода Каренов просит срочной аудиенции.

– Неожиданно. Вардана, первый и последний раз я видел четыре года назад на коронации, где род Каренов с шестью другими знатнейшими родами, присягнул мне на верность. Вардан ранее никогда не просил аудиенции, а тем более срочной, в отличии от других шестерых глав знатнейших родов, которые просят о встречи постоянно, особенно Сурены и Варазы. Что же такого он хочет просить?

– Не думаю, что он пришел просить. Пришел он с племянником, который по реке Ра, которая впадает в Каспийское море, возит товар далеко на север, откуда привозит мех соболей и горностаев. В этот раз привез еще и стекло.

– Откуда у варваров на севере стекло?

– Не просто стекло, а прозрачные колбы из стекла.

– Хорошо, приглашай Вардана и его племянника. Хочу посмотреть на чудное стекло.

Через распахнувшуюся дверь вошли шах Вардан глава рода Каренов и его племянник. Следом за ними зашли слуги, держа перед собой на подушках пурпурного цвета шесть стеклянных штофов и два блюда со светло-жёлтыми сухими круглыми пластинками явно растительного происхождения.

Не доходя пяти метров до Ардашира, Вардан с племянником остановились, низко поклонившись в пояс.

– Приклоняющейся Мазде владыка Ардашира царь царей Ирана, происходящий от богов, Шаханшах Ардашир I из династии Сасанидов, Великий шахиншах! Разреши представить тебе моего племянника Куруша, который недавно вернулся из дальнего плавания.

Разрешающе кивнув и пока Куруш витиеватыми восхваляющими выражениями приветствовал его, Ардашир с интересом рассматривал, поднесенный к нему питиахшем Арташиром, стеклянный штоф.

Тем временем, Куруш, закончив приветствие, продолжал:

– Великий шахиншах! Прими от меня в дар штофы, сделанные из прозрачнейшего бесцветного стела, привезенные мной из далекого городища Имень, расположенного далеко на севере на реке Ра, где проживают дикие лесные племена.

– Стекло в сосуде действительно бесцветное и прозрачное, но я вижу надписи, сделанные римскими буквами. Разве в Риме могут такое стекло изготавливать? И что за жидкость в сосудах?

– Я много путешествовал, в том числе торговал с Римом, но такого стекла у римлян я никогда не видел, да и в Египте и на востоке таких стекол тоже нет. Купил я их у Владимира из рода Руссов в городище Имень, куда Владимир приезжал торговать. А в штофах крепкое вино, которое производит племя Руссов, и как называет его Владимир, водка, бурбон и виски. Также я привез немного странной сухой еды – чипсы и хлопья. Хлопья кушать надо с медом либо с молоком, а чипсы можно есть просто как хлеб.

– Расскажи о Владимире из рода Руссов. Кто он? Откуда? Богат ли?

– Ему около двадцати лет, он очень высокого роста, на голову выше меня, широк в плечах. Говорит на сарматском языке, но заметно, что это не его родной язык. Владимир богат, пояс и головной убор отделаны золотом, на груди на широкой золотой цепи большой золотой медальон с изображением его герба. Его судно весьма необычное с одной высокой мачтой и двумя треугольными парусами. Гребцов на судне нет, но оно ходит по реке почти против ветра и достаточно быстро. Управляют судном три мальчика 5–7 лет, одетых в одинаковую и дорогую одежду, хорошо вооруженных, производящих пугающее впечатление волчьей стаи, преданной своему вожаку… В городище Имень Владимир скупил всех детей рабов в возрасте 3–4 лет… – о том, что он подарил Владимиру четырехлетнего раба, Куруш благоразумно не упомянул.