Мажор : На завод бы шел работать! (СИ) - Таннер А.

Сзади меня уже начала собираться очередь из рабочих, желающих позвонить. Уже стали раздаваться покашливания. Так мне намекали, что пора сворачиваться. Денька, который, скорее всего, спешил на свидание, аккуратно подтолкнул меня в спину: "Заканчивай, мол!".

- Слушай, - поторопился я. - Жаль это все конечно, но не последний день живем! Обязательно пересдашь! Мне узнать кое-что надо. Это очень срочно. Если потороплюсь, то может быть, удастся спасти человека.

- Что надо? - девушка перешла на деловой тон.

- Как мне разыскать твоего Юрика?

- Юрку? - удивилась Настя. - Проходки на стадион хочешь достать? А зачем через него-то? Хочешь на футбол пойти? Сказал бы мне...

- Нет, нет, - я сильно торопился, так как очередь уже всерьез начала роптать. - Не до игры мне сейчас. Дело важное! Поговорить надо, с глазу на глаз! Где мне его найти? Прямо сегодня, прямо сейчас. Дай мне номер его!

- Номера у меня нет. Телефон ему дома не провели еще, так что звонить некуда, - удивленно сказала Настя. - Он сам нам с автомата звонит или с базы. Кстати, сейчас на базе он вместе с другими футболистами, в Тарасовке. Электрички идут с Ярославского вокзала. Если прямо сейчас поедешь, то успеешь. Они до вечера там сегодня, - и она продиктовала мне адрес.

- Сейчас же зима, - удивился я. - Где же они тренируются?

- Ну и что? Физуху никто не отменял. Упражнения всякие в зале делают.

- Спасибо! - обрадованно сказал я. - До встречи! Я тебя целую!

- Ну наконец-то, - проворчал Денька, когда я повесил трубку, и мигом бросился набирать номер. Уже уходя, я услышал его звонкий голос:

- Алло! Алло! Кать, это я! Давай в шесть на нашем месте, ладно?

***

В кассе Ярославского вокзала мне пришлось постоять в очереди, чтобы взять билет. В электричке было едва ли теплее, чем на улице, поэтому я порадовался, что оделся тепло. От станции до базы я дошагал довольно быстро.

- Привет! - сказал Юрик, когда его по моей просьбе позвали. На нем была футбольная форма, и в руках он держал мяч. - А я и думаю, кто тут нарисовался и желает меня видеть?

- О, Эдик! Здорово! - сказал неожиданно подошедший Валя по прозвищу "Кузьма", он же Валентин Иванов, звезда сборной СССР. - Как дела?

- Слушайте, - медленно начал я... - мне вам кое-что сказать нужно....

- Ну ? - заинтересованно спросил Кузьма. - Валяй, слушаем. Надо, так говори. Если ты из Москвы сюда рванул, значит, не просто же так. Только если ты в сборную хочешь, то извини, старик, уже поздновато... С малых лет тренироваться надо было.

Тут я запнулся. Я вдруг понял, что совершенно не подумал, какой чушью и небылицей, скорее всего, покажутся известным футболистам мои слова. А выглядит эта история именно так. Странноватый паренек внезапно сваливается на них, как снег на голову, появляясь на футбольной тренировочной базе в Тарасовке, и начинает рассказывать про какой-то сон, в котором он был их другом Эдиком... Какой-то ватник с резиной, какой-то голос. Думаю, ребята только-только чуток успокоились после майских событий, одним махом перечеркнувших жизнь их товарища. А я, весь такой из себя, заявился на порог без приглашения с ненужными напоминаниями... Как бы меня за дурачка не приняли! А Юрка еще и Насте моей расскажет, что она встречается с придурочным фантазером... И даст мне моя ненаглядная от ворот поворот. Вон и маменька ее уже, кажется, начала ей мозг выносить на тему того, что она с деревенщиной встречается.

Я даже испугался. А ну как Кузьма с Юркой меня возьмут, да и выставят за порог, а то, чего доброго, подумают, что я над ними издеваюсь, и бока намнут? Эти ребята - сильные и хорошо тренированные. Мне, бывшему мажору, с ними не тягаться.

- Это касается Эдика Стрельцова. И это важно, - набрался я наконец смелости. - Но я не знаю, как об этом рассказать.

- Скажи, как есть, - просто ответил Кузьма и жестом указал мне на скамеечку в холле. - Я пойму. Да не стой ты, в ногах правды нет. Садись, потрещим.

Мы уселись на скамейку. Юрик отнес куда-то мяч присел рядом с нами.

- Кто такой Караханов? - спросил я сразу прямо в лоб.

Кузьма нахмурился.

- А ты откуда знаешь? Мы тебе ничего про него не говорили. Пронюхал сам что-то ? Эдик, мы же тебе говорили: не трепись. Спокойней спать будешь.

- А я и не трепался! - возразил я. Мне даже стало обидно. - Мне снился сон. Я... в общем будто был им... Стрельцовым.

И, отбросив все сомнения, я в подробностях пересказал ребятам свой сон. Упомянул я и про незнакомого мне Караханова, и про ватник, и про то, что грядущей ночью Эдику почему-то ни за что нельзя спать. А для пущей убедительности я поведал о том, как предчувствовал обрушение потолка в комнате девушки Толика.

- То есть ты ни с того ни с сего вдруг почувствовал, что твоему Толику не нужно сегодня бежать к своей подружке? - недоверчиво спросил Юрик. - И потом в ее комнате обвалился потолок? У тебя видение, что ли, какое-то было?

- Да нет, - пожал я плечами, - не было никаких видений. Просто чувствовал, что именно в это время не надо туда идти, и все. Мы еще поругались тогда здорово. Он все-таки ушел, но часа на полтора-два позже. А потом приходит в общежитие, а любезная его в холле сидит и рыдает - у нее в комнате потолок обвалился. Если бы раньше пришел - то, возможно, засыпало бы их обоих... А потом этот сон про Эдика мне приснился, и то же самое предчувствие. Ну хотите, смейтесь...

Вопреки моим ожиданиям, ни Юрик, ни Кузьма не стали смеяться. Они молча, с интересом глядели на меня.

- Чудеса какие-то, - сказал Юрик. - А вдруг и правда?

- Караханов, говоришь? - протянул Кузьма. - Ладно, расскажу тебе все. Видать, и впрямь ты какой-то особенный. Ну, слушай, дело было так. Караханов - это летчик, друг детства Бори Татушина. У него дача в Правде есть. У нас примерка была накануне, а в тот день выходной дали. Боря с Мишей позвали Эдика на дачу. Он сначала отказывался долго, а потом поехал. Встретились на Горького, каждый на машине, девчонки с ними были. Потом одна из них, Инна, еще подружек позвала - Тамару и Марину. Посидели они чуток на даче, а потом купаться поехали. Я там не был, но те, кто был, говорили, что у Эдика с Мариной какая-то симпатия возникла: любезничать начали, за ручки держаться, обнимались... В общем, понятно, к чему дело шло.

- А потом? - хрипло спросил я.

- А наутро Эдик на тренировку приходил, а у него морда расцарапанная и ноготь содран. Яшин его спрашивает...

- Лев Яшин? - изумился я. Хоть я и не разбирался особо в футболе, но эта легендарная фамилия мне была знакома. Просто мне по-прежнему казалось невероятным, что по одним со мной улицам ходят легенды советского футбола, и сейчас они молоды и полны сил.

- Ну да, а какой еще Яшин? Не перебивай. В общем, Яшин его и спрашивает: "Кто тебя покоцал, Эдик, с кем ты подрался?" А Эдик отмахнулся: "Ни с кем, кошка дворовая оцарапала". Поддатый немножко был, пахло от него. В общем, Качалин его спать отправил, а остальные тренироваться пошли. А потом милиция приехала, и все.

- Что все?

- Заявления об изнасиловании на столах лежали, - пояснил Юрик. - Маринка с Тамарой написали. Марина на Эдика, а Тамара на Мишу. Забрали троих - еще и Мишу Огонькова. Марина говорила, что якобы Эдик приставать к ней начал, а она отбивалась. Отсюда и царапины.

- А потом? - жадно расспрашивал я.

- Потом Борю отпустили - он же еще ночью с дачи уехал. Как только вышел, прыгнул в "Москвич" и поехал к Софье Фроловне, маме Эдика. А потом - к Караханову. Его тоже, кстати, Эдиком зовут. Двинули они, в общем, дружной компанией извиняться. А потом Тамара новое заявление подала: "Прошу прежнее заявление считать недействительным, подала его, не подумав" и бла-бла-бла. А потом Софья Фроловна как-то с Маринкиной мамой сумела договориться. Маринка тоже заявление написала, что-то в духе: "Прошу не наказывать Эдуарда Стрельцова, так как я ему прощаю". Но следователь только посмеялся. "Вы, - говорит, - прощаете, а закон ему не простит, отсидит, сколько нужно. Такое не прощается".