Княжич Соколов (СИ) - Саваровский Роман

Десятью секундами спустя дверца контейнера распахнулась, позволяя мне забрать одежду и на этом приветственные процедуры не заканчивались.

В итоге я закончил переодеваться в спортивную форму царского лицея одновременно с большинством уже после меня вошедших в раздевалку лицеистов, которым по какой-то причине все эти процедуры не потребовались.

— А ты шустрый, разведка, — раздался знакомый слегка запыхавшийся голос слева.

— Разве? — сощурился я, когда мы вышли в уже заполненный лицеистами коридор.

— Я с той приблудой вчера час разбирался, — посетовал Антон Аничков, — скажи крутая штука? Такие навороты есть только на офицерском курсе! Видал в своем Омске что-нибудь подобное?

— Да куда нам скромным жителям периферии, — не стал я расстраивать беднягу, он и так выглядел не особо веселым.

Едва мы вышли в коридор, Антон Аничков начал сначала мельком, а потом и не скрываясь вертеть головой и с каждой секундой его вид становился все более раздосадованным.

— Кого-то ищешь? — полюбопытствовал я.

— У нас с девчонками раздельный вход, — разочарованно констатировал итог своих наблюдений Аничков.

— Это так важно?

— Ты не понимаешь, Артем! — воскликнул он оживленно, — женская спортивная форма на нашем курсе это просто УУУУУХ! Был бы ты вчера на ознакомительном дне, своими бы глазами все увидел и так не говорил.

— Так занятие все равно общее, — пожал я плечами, — пару минут и увидишь.

— Дилетант, — сочувственно выдохнул Антон, — во время занятия каждая аристократка ведет себя как надрессированная кукла! А за эти пару минут ожидания и проявляется вся манящая естественность и непосредственность!

— Это всего две минуты.

— В разрезе учебного года это куда больше двух минут, — вновь не согласился Аничков и скорбно добавил, — к тому же я думал успею извиниться.

— Перед кем? — скорее от скуки, чем от реального интереса спросил я.

— Нууу... — смущенно почесал затылок Аничков, — я после лекции признался Гагариной в любви.

— У тебя с головой все нормально? — обеспокоенно уточнил я.

— Эй! Ты же в этом и виноват! Кто сказал, что у меня с ней получится?! — деланно возмутился Антон.

— Я не говорил, что это именно Гагарина, — заметил я.

— Но ведь могла бы быть? — мечтательно выдохнул Аничков, — но в итоге я получил лишь молчаливую пощечину и надо бы поскорее объяснить Кристине Константиновне что это было недоразумение. Она ведь из Рюриковичей, еще и староста. Может, поможешь?

— Подумаю.

— Нуу... — чуть замялся Антон, — хоть фамилию моей избранной назовешь?

— Это будет дорого стоить, — коротко ответил я, когда дверь в «Средний тренировочный зал № 8», наконец, распахнулась и скучающие в коридоре лицеисты двинулись внутрь.

— С деньгами у меня проблем нет! — облегченно отозвался Аничков.

— У меня тоже, — улыбнулся я и добавил, — но готов взять плату информацией или временем.

Что ввело Антона в легкий ступор и в тренировочный блок я в итоге зашел раньше него.

Меня встретило просторное, размером с половину футбольного поля помещение с десятком расставленных по периметру футуристичного вида тренажеров, пятью голографическими панелями на стенах и тремя профилированными под каждый атрибут тренировочными секциями.

Кроме воздуха разумеется.

По центру всего этого с идеальной выправкой стоял подкачанный мужчина в свободных штанах цвета хаки и бело-золотой футболке с гербами Рюриковичей. Его длинные черные волосы были собраны в косу, переплетенные тонким тросом с магическим усилением, а стальной взгляд как радар фиксировал действия каждого лицеиста.

В пяти метрах справа от него была расчерчена белая линия и Рюрикович, не произнося ни слова, терпеливо ждал пока мы построимся.

Несколькими секундами позже распахнулась вторая дверь в тренировочный зал, впуская внутрь прекрасную половину первого офицерского курса. Надо признать Антон Аничков не обманул, и лицейская вариация леггинсов и топа действительно великолепно смотрелась на тренированных спортивных фигурах аристократок.

Унять вспыхнувший гормональный огонь внутри подросткового тела было не так уж и просто. Я уже давно заметил, что если долго пренебрегать потребностями физического тела, то это начинает сказываться на контроле и стабильности эфира и потому я не отказывал себе в удовольствии совмещать приятное с полезным.

Но сейчас мы здесь собрались не для этого, и, принудительно заставив переключиться мозг на рабочий лад, я перевел взгляд на Рюриковича.

Как раз в этот момент с шумом закрылись обе входные двери и преподаватель сделал шаг вперед.

— Добро пожаловать на курс, молодые офицеры! — гаркнул Рюрикович с хитрой усмешкой, — сказал бы я, будь это место проплаченной лизоблюдской помойкой, коих наплодилось сплошь и рядом по всей империи. Эти шарлатаны, лишь по недосмотру нашего милостивого государя, называющие себя учебными заведениями, охотно готовы выдать любому желающему офицерское звание в обмен на деньги. А потом красуются в своих мундирах на балах словно девицы в платьях, да лясы точат пока настоящие офицеры кровью доказывают, что заслуживают погоны сильнейшей армии на планете. Так вот здесь такой халявы не будет! Это понятно?

— Так точно, — нестройным хором отозвалась наша шеренга лицеистов.

— Хорошо, — удовлетворенно хмыкнул Рюрикович, начав медленно расхаживать вдоль строя, — меня зовут Суворов Тарас Степанович, и я буду вашим инструктором боевых троек. «Боевые тройки» — это основополагающий предмет всего офицерского курса и главная гордость царского лицея и всей российской империи. Кто скажет почему?

Как и на лекции Щепина руку ожидаемо подняла Кристина Константиновна Гагарина, которой спортивная лицейская форма особенно шла, подчеркивая ее упругие округлости. Дама явно не Аничкова полета даже без учета звучной фамилии Гагариных.

— Их всемирно доказанная эффективность на поле боя, — лаконично ответила девушка.

— Верно, Кристина, — махнул рукой Суворов и продолжил, — именно «Боевые тройки» делают российскую армию сильнейшей в мире и являются самым эффективным способом вырастить Богатыря. Каждый второй Витязь и все три Богатыря империи вышли именно из боевых троек. И каждая из прославленных троек имперской армии, которых уважает и боится весь мир, брала свое начало именно здесь, в стенах царского лицея.

С этими словами Суворова вновь раскрылись обе входные двери и отточенным строевым шагом в линию напротив нас выстроилось четыре десятка разнополых бойцов в одинаковой серо-черной униформе с гербом царского лицея.

Заняло это у них раз в десять меньше времени чем у нас до этого.

— Вам выпал уникальный шанс доказать, что именно вы достойны продолжить эту славную традицию и пополнить ряды сильнейших одаренных планеты, — дождавшись пока все новоприбывшие бойцы выстроятся, воодушевленно выпалил Суворов, — и начало этому мы положим прямо сейчас. Но, сперва, ответьте мне на вопрос, сколько всего ранговых ступеней?

— Десять! — не поднимая руки убежденно гаркнул здоровяк из правого конца строя.

— Шаг вперед, юноша, — угрожающе оскалившись своими маленькими словно у акулы зубами, скомандовал Суворов.

Уже успев пожалеть о том, что знал правильный ответ Баюшев послушно вышел из строя.

— Назовись по форме, — потребовал Суворов, подойдя к бедолаге чуть ли не вплотную.

— Илья Владимирович Баюшев, младший княжич Симбирский, двадцать три года, четвертая ранговая ступень, атрибут огонь, — отрапортовал здоровяк.

— Боевой опыт? — поднял бровь Суворов.

— Два года в дружине Симбирского княжества, — не раздумывая выпалил Баюшев.

— Хорошо, — принял ответ Суворов, — как ты наверняка знаешь, Илья, каждая боевая тройка состоит из одного офицера аристократических кровей и двух одаренных простолюдинов, задача которых безоговорочно доверять своему офицеру, дополнять его родовую силу и закрывать его слабости. Идеально подобранная и дополняющая друг друга тройка по боевой эффективности превосходит десяток одаренных одиночек схожего ранга, а порой и целую сотню. Но для этого между тройкой должно быть некое подобие резонанса и его главным звеном должен быть офицер. То есть ты, Илья. Как думаешь, ты готов?