Вперед в СССР! Том 2 (СИ) - Глебов Виктор

— Шеф, держитесь! — сказал я, подбегая к Козлову. — Сейчас вызову «скорую».

Виктор Викторович слабо кивнул, но говорить, судя по всему, не мог. Его дыхание было хриплым, глаза закатывались, на лице блестели капли пота. Вытащив телефон, я набрал номер экстренной службы. Пока шли гудки, огляделся. Физик, наконец, выбрался из-под туши эмиссара, держась за сломанную руку. Его лицо было искажено от боли, но он остался в сознании и даже пытался что-то сказать.

— Скорая помощь, — раздался голос на другом конце провода. — Что случилось?

— ДТП с пострадавшими, — быстро ответил я, понимая, что объяснять ситуацию с эмиссаром по телефону не лучшая идея. — Два человека в тяжёлом состоянии. Один с переломом, возможно, сотрясение мозга. Второй — множественные рваные раны, потеря крови. Нужна срочная помощь.

— Адрес?

Я назвал улицу и примерное место, где мы находились. Диспетчер подтвердил, что машина уже выезжает, и попросил оставаться на линии, но я положил трубку. У меня не было времени на разговоры. Козлов терял сознание, физик, судя по всему, тоже был на грани.

— Эй, ты! — крикнул я одному из местных жителей, который стоял ближе всех и выглядел менее растерянным, чем остальные. — Помоги мне! Нужно остановить кровь.

Мужчина лет сорока, в зелёной ветровке, кивнул и подбежал. Я снял с себя рубашку, разорвал её на полосы и начал перевязывать раны Козлова. Прохожий тем временем помогал физику, поддерживая его и пытаясь зафиксировать сломанную руку.

— Что это за хрень⁈ — прошептал мужчина, глядя на тушу эмиссара. — Это… это вообще реально⁈

— Не спрашивай! — буркнул я, сосредоточившись на Козлове. — Просто помоги, пока не приехала скорая.

Минуты тянулись, как часы. Козлов начал терять сознание, его дыхание становилось всё более поверхностным. Я понимал, что, если помощь не подоспеет вовремя, он может не дожить до больницы. Казалось бы, один удар, а какой ущерб. Сила у эмиссаров просто чудовищная.

Физик держался молодцом. Даже пытался шутить, но его голос дрожал от напряжения, и шутки выходили плоскими.

Наконец, вдалеке послышались сирены. Я облегчённо вздохнул, но расслабляться было рано. Людей вокруг нас становилось всё больше, и некоторые уже начали снимать происходящее на телефоны. Это было плохо. Очень плохо. Если ролики попадут в сеть, последствия будут непредсказуемыми. Даже с учётом изолированности закрытого города, ничто ведь не мешает одному из свидетелей выехать к родственникам или отправиться в отпуск…

— Эй! — резко сказал я мужчине, который помогал мне. — Убеди этих людей убрать телефоны. Скажи, что это секретная операция, и они нарушают закон. Мы — сотрудники КГБ.

В подтверждение своих слов я показал пропуск в НИИ.

Не полноценная ксива, но всё же.

Мужчина кивнул и начал отгонять зевак, угрожая вызвать милицию. Я же остался рядом с Козловым, продолжая зажимать его раны, чтобы остановить кровотечение.

Когда скорая, наконец, подъехала, я почувствовал, как напряжение немного спало. Медики быстро взяли ситуацию под контроль. Козлова и его охранника погрузили в машину, а я, несмотря на протесты, остался на месте. Мне нужно было разобраться с тушей эмиссара и объяснить всё прибывшим ментам. Это будет непросто, но у меня нет выбора.

Я взглянул на окровавленные руки и вздохнул. Сегодняшний день явно не задался.

* * *

В итоге на место происшествия прибыли военные и пара сотрудников КГБ, с которыми я ещё не успел познакомиться. Действовала эта команда профессионально. Оцепила место происшествия, перекрыла соседние улицы, отжала зевак. Всех, кто находился в радиусе пятисот метров, опросили, связали подпиской о неразглашении, после чего изъяли телефоны. Пообещали вернуть технику после изучения экспертами и удаления всего лишнего, если таковое будет обнаружено.

Пока одни силовики работали с очевидцами, бригада спецов из НИИ в скафандрах биозащиты выгрузилась из футуристического микроавтобуса с отъехавшим вверх сегментом. Вытащили подобие саркофага с прозрачной крышкой, упаковали туда мёртвого эмиссара и даже отвалившуюся часть головы спрятали в отдельный контейнер. После этого взяли пробы крови, а пятна на асфальте обработали неизвестным мне химическим составом. Управились быстро, минут за пятнадцать, и тут же укатили в сторону института.

Я, разумеется, подготовился к грядущим проблемам. Избавился от демонической руки, выставил ментальные блоки и начал прощупывать агентов, приехавших на место происшествия. Один из них, как я подозревал, был новой. Слишком идеальные пропорции, движения и черты лица. Второй носил зелёный значок ментора и явно имел паранормальные способности. Достаточно быстро я понял, что передо мной энергет, умеющий работать с электричеством.

В — значит «везение».

Судя по всему, комитет опасался, что тварь ещё жива, и прислал бойцов, обладающих специфическими навыками. Спецназовцы вокруг тоже отирались. А ещё… я был практически уверен, что на крыше одной из пятиэтажек, прямо на соседней улице, засел снайпер. Информацию об этом я извлёк из энергета.

Так вот, мне повезло.

Во время якобы ничего не значащего разговора я исподволь воздействовал на собеседника, внушал ему абсолютное доверие к моим словам и желание побыстрее закончить этот диалог. В сочетании с уверенностью, что ситуация, в общем-то, предельно понятная.

— Здорово вы его, — начал агент, лениво наблюдая за действиями сотрудников НИИ. — Полчерепа — как корова языком…

Пожимаю плечами:

— Среди нас был физик.

— Миха?

Имени сопровождавшего нас мужика я не знал. Но какое оно имело значение? Главное не сбивать направление беседы. Поэтому я ответил, даже не моргнув:

— Он самый.

Собеседник кивнул.

— Тогда понятно.

Больше вопросов по теме агент, представившийся Семёном, не задавал. Ему сообщили, что я из подчинённых Козлова и сам состою в КГБ, так что разговаривали мы как «свои».

— А что с медиками делать будете?

— На подписку, — ответил Семён. — С ними уже вопрос решается.

Я вспомнил, что городок небольшой, и карета скорой помощи может домчаться до больнички за считанные минуты.

Семён, видимо, заметил мою задумчивость и добавил:

— Не переживай, с медиками разберёмся. Они знают, как себя вести в таких ситуациях. Подписка о неразглашении — стандартная процедура. А вот тебе, дружище, придётся задержаться. Нужно будет дать показания и оформить всё по протоколу.

Я кивнул, не подавая виду, что мне этого не хочется делать. Оформление протокола — это, конечно, формальность, но в моём положении любая лишняя бумажка могла стать проблемой. Особенно если кто-то начнёт копать глубже и задавать неудобные вопросы. Но спорить с агентом КГБ бессмысленно, так что я просто сказал:

— Понял. Только бы шефа в больнице одного не оставлять. Он в тяжёлом состоянии.

Семён хмыкнул:

— Не волнуйся, за Козловым присмотрят. У нас свои люди в больнице. А теперь слушай сюда, — он понизил голос, чтобы его не услышали посторонние. — На территории института введён режим ЧП. Вызваны спецподразделения, меры контроля усилены. Так что ходи там аккуратно.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Режим ЧП в институте — это серьёзно. Понятно, что ситуация вышла из-под контроля, и руководство решило действовать жёстко. Но что именно они планируют? Хотят раздобыть биологические материалы, оставшиеся от пришельца? Не удивлюсь, если прямо сейчас массово ведутся беседы с научными сотрудниками, не работавшими с эмиссаром напрямую и не обладающими нужной степенью допуска. Всем этим людям надо закрыть рты.

— Понял, — коротко ответил я. — Буду на связи.

Семён кивнул и отошёл, чтобы отдать распоряжения своим людям. Я остался стоять на месте, глядя на обработанные реактивом пятна чёрной крови, которые уже начали высыхать на асфальте.

В голове крутились мысли о том, что будет дальше. Эмиссар, которого мы только что убили, был лишь частью чего-то большего. И если на территории института действительно введён режим ЧП, значит, угроза реальна и масштабна.