Г.Р.О.М. 4 (СИ) - Киров Никита

— Адвокаты защищают от многого, — я посмотрел на него, — но не от пуль. А охраны тебе не полагается, мы не в американском боевике. К тебе Чак Норрис или Стивен Сигал не придут, чтобы руки всем киллерам ломать. Да и между нами говоря — будь это фильм, ты бы от них первым огрёб.

— В натуре, — он усмехнулся, но взгляд стал невесёлый. — Но ты-то чем, следак, поможешь? Пообещаешь в камеру отдельную засадить, типа чтобы никто не достал? Или как менты из РУБОП приходили, чтобы я всех наших заложил? Да хрена с два!

Уже близко. Начинаем его стращать. Я наклонился ближе.

— Я знаю, кто положил Мороза и Сыча, — тихо сказал я. — Все убитые — из разных группировок. Значит, это не разборки между братвой.

— И кто? — спросил он.

— Ну догадайся. Не слушаешь, что в городе происходит? Кто Магу разнёс? Кто китайцев пострелял? Вот и делай выводы, кто мог стрелять.

— Да ну, — он махнул рукой. — Небылицы. Сочиняют пацаны по пьяной лавочке про ментов, что всех без суда мочат.

— Как хочешь, — я поднялся с табуретки и подошёл к окну.

Так, вижу милицейскую машину, пора закругляться. Вдруг сюда идут? Но нет, уехали дальше.

— Да никакой «Белой стрелы» здесь нет! — в его голосе послышалась неуверенность. — Придумали это, не бывает такого. Вообще её не существует.

Уже поднапугался. Слухи про мифическую «Белую стрелу», группировку ментов, которые мочат бандитов без закона, в городе ходят. Обсуждают, что они якобы в Бекетовске, работают в своей манере, и братва, почуяв, что всех могут призвать к ответу, тревожится.

Пусть тревожатся, а Калач говорить будет, до нужной кондиции я его довёл. А я всего лишь вспомнил разговор с парнями, которые обсуждали эти слухи.

Но в любом случае, найти, кто пострелял бандитов из разных группировок, нам тоже нужно. Не потому, что мы хотим как-то отомстить, нам-то смысл, мы сами их сколько наколотили. Просто нам нужно знать, насколько сильна угроза нам.

И пора додавить братка неожиданными новостями.

— Я не из прокуратуры, — я вернулся на место. — И про меня помалкивай. Частный детектив, дело веду. Поэтому молчком, в твоих же интересах. Или… всё, никто на них уже не выйдет.

— Вот я и думаю — молодой ты для следака, — Калач посмотрел на меня исплобья. — Хотя как они балакаешь, вообще не отличишь.

— Так что это в твоих интересах — всё сказать мне. Потому что менты и следаки своих выдавать не будут, сам понимаешь.

— Эх… Ну а чё говорить? — он напрягся и чуть приподнялся на локтях, — Замутил я с тёлкой, пошёл к ней, а в падике кто-то как выскочил! И всё, ничё не помню больше. Ни рожи не видел, ничего.

— С кем замутил?

— Я не помню, соска какая-то, — Калач задумался. — Блондиночка такая, жопастая, в джинсовке, сиськи — во! — он показал руками, растопырив пальцы. — В кабаке ко мне подошла сама, прикинь. Ну а я чё, рыжий, что ли? Вот и пошёл к ней.

— Вчера вечером?

— Но-о, — протянул он кивая. — Там у «Дома книги» кабак, я там постоянно бухаю, а её раньше не видел.

— Понял, учту. Ладно, Калач, выздоравливай. Но если что вспомнишь — подскажешь.

— В прокуратуру звонить? — он усмехнулся.

— Я тебе сам позвоню, — «обрадовал» его я. — И ещё одну вещь скажи… кто-то из ваших центровых катается на восьмёрке, грязно-белого цвета, битая. За рулём бычара, в кепке-бейсболке, с цепурой, девок на улице в тачку к себе тащит, — я описал водителя машины, которого сегодня опрокинул Костя Левитан.

— Ну, откуда я знаю, кто это?

— Знаешь. Так вот, передай, что косяк за ним. Будет отсвечивать — найду, хуже будет.

Оставив его в недоумении, я пошёл на выход. В коридоре пересёкся со следователем прокуратуры Антиповым, которого сопровождал малознакомый мне опер из УГРО Атамановского РОВД. Они направлялись в палату, но меня они лично ещё не знали, вот и прошли мимо. А Калач им не скажет, подумает, что они все заодно.

А вот двоих человек на втором этаже я знал. Полковник Иванов, одетый как при всём параде, в пиджак с галстуком, ещё и кристально трезвый, и его сын, высокий подросток в спортивном костюме, сидели у приоткрытой двери без всякой таблички. У парня вид страдальческий, будто болит зуб, он держался за ухо.

— Ого, какие люди! — сказал я, останавливаясь напротив них.

— Не то слово, — Иванов заметил меня и пихнул сына, чтобы поздоровался, и сам протянул руку. — И ты здесь?

— Работа, развиваем частную детективную линию. А у тебя здесь тоже работа, товарищ полковник?

— Нет, договориться приехал, — он махнул рукой и поморщился. — У пацана ухо стреляло всю ночь. Вчера ездили они на рыбалку с друзьями, ухо продуло. А в детской клиничке лор уволился, в госпитале нашем — в загуле, как всегда. Вот здесь договорился, в отделении прямо, сюда приехал, всё бросил. А куда деваться? Ухо — оно как зуб болеть может. Кто кроме бати-то выручит, а? — Иванов пихнул сына локтём и растрепал ему причёску.

— Да ты всех врачей знаешь, я смотрю, Валентин Сергеич, — я усмехнулся. — Если что — к тебе буду обращаться, если что-то заболит. Договоришься.

— Пей поменьше, Алексей Матвеич, и ничего болеть не будет.

— А я вообще почти не пью. Покурим? — я показал на выход.

Раз уж полковник здесь, надо бы это использовать, может, чего подскажет дельного. Он-то особо не жалел, что прибили продажного майора Вербицкого, но кто-то из следователей ФСБ явно должен искать хвосты, и я не хотел упускать это из виду.

Пусть в смерти оборотня в погонах обвиняют то людей Маги, то Монгола, но лучше перестраховаться.

— Сиди здесь, — сказал Иванов сыну. — Если что, заходи сам, когда позовут.

Иванов поднялся, вышел вслед за мной, достал сигареты ещё на лестнице. Поднимавшийся навстречу доктор неодобрительно на него посмотрел, но ничего не сказал.

— Не слышно про остатки банды брата Джабраилова? — спросил я. — Не всех же вы повязали.

— Не всех, — он поморщился и посмотрел в окно. — А что, есть какие-то зацепки?

— Сказал бы сразу. Их так-то лихо разнесли, всю ОПГ засадили и боевикам кровь пустили. Когда такое было, Валентин Сергеич?

— Туда им и дорога, — Иванов отмахнулся. — Жалеть не будем. Может, ещё и воров вернём на зону, а то загулялись на воле. Наглеть начали.

— Монгола так и прессуете? — спросил я. — Из-за майора Вербицкого?

— Мне-то до этого дела нет, ментам всё передаём, Некрасову. Да и сам же знаешь, что Монгол — вор в законе, всё равно ничего нам не скажет. Я уезжал, он как раз у следователя сидел, пальцы гнул, какой он вор авторитетный.

Да, ворам запрещено как-то взаимодействовать с представителями власти. По факту, от этого запрета почти ничего не осталось. Кроме того, что за сотрудничество с милицией вора могут прикопать, но это касается любых бандитом.

— Кстати, если что, — вдруг вспомнил полковник, — мы ждём следователей из Центра, по Вербицкому будут копать. Могут твоего брата вытянуть на допрос, ведь те два опера сказали, что ему ствол подкидывали по указке Вербицкого. Ну и тебя заодно могут вызвать, будут спрашивать, раз майор в вашу сторону рыл. Такой порядок.

— В курсе. Но мы найдём что сказать.

Очень много он мне сообщил. И про Монгола полезно. Пусть вор молчит, нам-то важно, как это выставить. Так что немного обсудив дела с Ивановым, я вернулся в машину, подумал и подъехал к ближайшему таксофону.

Оттуда набрал Некрасова, он ответил сразу.

— Иваныч, слушай, идейка есть, — сказал я. — Монгол сейчас на допросе в ФСБ. Глядишь, что-нибудь и расскажет.

— Ты не хуже меня знаешь, Коршунов, — медленно произнёс полковник усталым голосом, — что воры старой закалки чекистам и ментам ничего не передают… напрямую, по крайней мере.

— И не надо. Смотри, что передам я. У Дяди Вани на острове есть конторка одна. В ней фуры с рефрижераторами. Один коммерс из соседней области привозит в них мясо и масло, но иногда водку нелегально и дурь бывает. Название точно не помню, там что-то вроде «Главмясо» или что-то в таком духе, ещё советское осталось. Вытряси у прокурора санкцию, мол, поступила информация из надёжного источника, и проверь эти фуры, найди подарки.