Ц 6 (СИ) - Большаков Валерий Петрович

Я смолк, памятью возвращаясь в башню Верхних решеток. Меня тогда просто переполняла Сила, я ощущал себя всемогущим — погружал руки по локоть в холодную туманность, перебрасывал звезды с ладони на ладонь, как горячие пирожки, лениво отмахивался от зудящего квазара, словно гонял надоедливую муху. Да, это было чудесное наваждение, но Корнилий терпеливо подводил меня к простенькой мысли: это эволюция, Миша, а тело твое — имаго, куколка, и лишь от тебя зависит, в кого именно ты разовьешься через десять, пятьдесят, сто лет! Не веришь, что проживешь столь долго? А откуда тебе, чадо, ведомы границы твоих возможностей? Ты даже не представляешь, на что способен!

— И ты теперь можешь видеть будущее? — очарованно проговорила девушка. — Когда только захочешь?

— Могу… — задумчиво вымолвил я. — А вот хочу ли? Очень неинтересно жить, зная все наперед. Впрочем, до полного всеведения мне как до Луны пешком! И слава богу. Хм… Это присловье отдает глумлением… Пару раз я… вслушайся только! Я фатум-инвертировал пространственно-временной континуум… Было похоже на цветное кино, только показывали мне то, что произойдет через год…

— Здорово… — выдохнула Рита. — А меня ты там видел? Год спустя?

Я привлек ее к себе, и моя невеста заерзала, тискаясь ко мне поближе, чиркая по груди отвердевшими сосками.

— Знаешь, чего я боюсь? — вытолкнула она негромко. — Вот, прихожу сюда раньше тебя, а потом бегу открывать, и думаю — как у нас с тобой все хорошо! Слишком даже. Так не бывает, думаю, это должно закончиться, и нам будет очень плохо! Скажи, что я ошибаюсь. Пожалуйста!

— Ты ошибаешься, — сказал я бархатистым голосом, — и мы будем счастливы очень-очень долго.

— Правда? — шепнула Рита, замирая.

— Правда. Просто ты у меня — особенная. И я у тебя — особенный. Понимэ?

— Понимэ. Ты — мой, а я — твоя, — вывела девушка собственное уравнение, и вдруг всполошилась: — Ой, мы ж забыли совсем!

— Что? — удивился я, витая в высших сферах.

— О самом главном! На меня!

В одиннадцать мы трапезничать изволили, выйдя то ли к позднему завтраку, то ли к раннему обеду. В меню были пельмени — Рита, скучая вечерами, налепила их целый мешок. А в пельменях что главное? Думаете, мясо? Не-ет… Тесто! Оно должно быть тонким и плотным, чтобы не выпустить вкуснейший мясной сок…

Телефон зазвонил, как всегда, не вовремя. Ворча, я выбрался в прихожую и снял трубку.

— Алло?

— Михаил Петрович? — провод донес энергичный молодой голос. В моем воображении сразу же нарисовался пухлощекий парниша с роскошным чубом. — Ваша машина готова! Ух, и машинка… Кла-асс! Короче, мы ее перекрасили, закрыли кузов — и установили телефон «Алтай-3М».

— Вот спасибо! — обрадовался я. — А когда можно забрать?

— А уже! — довольно воскликнул абонент. — Минут двадцать, как подогнали к вашему гаражу. Пользуйтесь на здоровье!

— Спасибо! — повторил я, но трубка донесла короткие гудки. — Риточка, я в гараж, там машина…

— Сначала доешь, — строго велела девушка, — а то так и убежишь, голодный!

Быстро доев пельмешки, я накинул куртку, чмокнул Риту в подставленные губки, и выскочил за дверь.

«Еще не женился, — подумал умиленно, щелкая кнопкой лифта, — а уже сцены из семейной жизни! Сценки…»

Дорожки вокруг нашего дома выскребли до асфальта, а вот набитую тропу к гаражам одно лишь солнце подчищало, растапливая утрамбованный снег. Я миновал «лесополосу» из высоких елок, и оглянулся.

Да, чутье меня не подвело — из окон гаражей не увидать, хвоя застит. Тогда откуда прикрепленные следят за мной? Я ничуть не сомневался, что нахожусь под их неусыпным контролем, а ребятки из 9-го управления дежурят днем и ночью. Вот только где? В принципе, из крайнего подъезда, особенно с первого этажа, открывается вид на половину гаражей. Но у меня-то вторая полка… Надо завернуть за передний ряд боксов, и… Ага!

Я оглядел широкий заезженный проезд между гаражами, уходившими в близкую перспективу — к невысокому пригорку, заросшему кустами и увенчанному типовым магазином «Продукты». Можно было и раньше догадаться — из окна подсобки просматриваются обе полки! Сидишь себе с биноклем, скучаешь, приглядываешь за объектом, да бубнишь в рацию: «Все спокойно. Без происшествий».

Замерев, я не сразу понял, что вижу своего «Ижика». Неподалеку от ворот бокса почивал серый пикап, чей кузов покрывал обрезиненный тент, натянутый на ребра дуг.

— Нормально… — пробормотал я, обходя машину.

Красили профессионалы из кремлевского гаража — слои приятного светло-пепельного оттенка легли ровно, без натеков, и тускло блестели на свету. Серый цвет — самый неприметный, он сольется с любой тенью. А тент… Не очень-то он мне и нужен, зато силуэт автомобиля сразу стал другим, неузнаваемым. Что и требовалось доказать.

Полюбовавшись через стекло на компактный телефон, встроенный на место бардачка, я загремел ключами, открывая ворота бокса. Вот тут-то меня и накрыло.

Как говаривал старина Корнилий, «спонтанная фатум-инверсия». Несколько минут спустя к гаражам съедутся два «Москвича», красные «Жигули» и блекло-салатная «Волга» с шашечками такси. Из них полезут «борцуны с проклятым режимом». Восемь на одного…

Хотя… Нет. Опершись рукой на распахнутую створку, я сосредоточился, тупо уставясь перед собой. Ага… Это не совсем по мою душу… «Борцуны» щупают на прочность охрану «объекта «Ностромо». Ла-адно…

Как ни в чем не бывало, я завел еще теплый движок, и загнал «Ижа» в бокс. Прикрыл левую воротину, чтобы рикошетом не попортить свеженький окрас, и метнулся к верстаку. Там, в ящике с инструментом, притаился «Вальтер». У меня всего три обоймы, но долгой перестрелки не ожидается…

Я похолодел. Страх дохнул на меня сквознячком из ледяного погреба. Меня сегодня не убьют… Ага! А если все эти Ф-корреляции вовсе никакое не знание будущего, а примитивные глюки?!

Мгновенным усилием воли уняв всплеск малодушия, я снял пистолет с предохранителя и замер в воротах, держа оружие в опущенной руке. Мне бы вполне хватило времени махнуть стволом, поднимая тревогу, но прикрепленные уже в деле.

Опер, засевший в торговой точке, вооружился винтовкой с оптическим прицелом, и вышиб стекло в зарешеченной раме навинченным глушителем… Еще двое забираются на крышу гаража — снег с темного рубероида давно уж стаял, ноги не скользят… Четвертый не спеша подъезжает, следуя за «такси»…

Мягко опустив веки, я настроился.

«Ра-аз… Два-а… Три!»

Шаг из-за створки. Плавный разворот… Левой рукой цепляем запястье правой… Вскинув «Вальтер», я нажал на спуск в тот самый момент, когда «борцун» в белой куртке, пригнувшись, выскочил из-за крайнего бокса, перехватывая «Калашников» за цевье. Грохнул выстрел, и автоматчик будто налетел на прозрачную стенку — пуля просверлила ему грудь, пачкая белое красным.

Из-за соседнего гаража выбежал еще один смертник, помахивая «Стечкиными» в обеих руках. Я мгновенно пригнулся, и снайпер из магазина снял «пистолеро», вышибив тому мозги. Сначала в снег с оплывшими отпечатками шин упали «Стечкины», затем опрокинулся сам стрелок.

В чистом воздухе разнеслись сухие щелчки ПБ. Где-то за боксами тонко заверещали, и тут же взревел «жигулевский» двигун.

Пок. Пок. Пок-пок. Взвизгнули тормоза, и малолитражка с глухим стуком врезалась в дерево. Моя очередь…

Привстав на колено, чтобы не мешать снайперу, я вздернул «Вальтер». Секунду спустя за гаражами рванула «Волга». Я успел сделать пару выстрелов, но ганфайтер из подсобки был быстрее — «ГАЗ-24» пошла юзом, с размаху прикладываясь об бетонный угол бокса. Мгновенный скрежет — и тишина…

— Эй, не стреляй! — окликнули меня с крыши. — Свои!

Я резко задрал голову, прикрываясь от солнца левой ладонью. С крыши бокса, уперев руки в колени, скалил зубы крепкий парень лет тридцати.

— В порядке? — лаконично спросил он.

— В полном, — ответил я.

Спрятав пистолет, расслабленно полез за руль «Ижика», чувствуя, как меня потряхивает. Ничего, это пройдет. Нормальная реакция ошалевшего организма…