Противостояние - попаданец против попаданца (СИ) - Шейко Максим Александрович

Передо мной встал серьезный вопрос. Объективно — операцию надо было останавливать. Перегруппировать основные силы танкистов на южное крыло и попытаться отразить контрудар немцев жесткой обороной и своими контратаками.

Но помимо объективных предпосылок был еще и субъективный фактор. Останавливать операцию, чтобы перегруппировкой избежать трудностей, и не нести лишние потери было необходимо в интересах 3-й танковой. Но это означало автоматически остановить и 5-ю армию, а там и все наступление Западного фронта затормозится. Тяжелый выбор, который должен делать полководец в очень ограниченное время…

Итогом совместных ночных размышлений в штабе Романенко стал некий компромисс. Разворачивалась не вся армия, а только 15-й корпус. Одновременно к левому флангу подтягивался один полк 1-й мотострелковой дивизии; переброска с правого фланга, где она обеспечивала стык с Федюнинским, на левый не должна была занять много времени. Поскольку основные силы дивизии уже были втянуты в бой, ее нежелательное ослабление должен был компенсировать сосед справа. 12-му танковому задача "наступать во взаимодействии с 5-й армией" оставалась.

Как всякий компромисс, это решение не решило ни одной из задач. Де-факто, танковая армия перестала функционировать как единый механизм. Оставшись без брата-близнеца, 12-й завяз у Карманова, и не смог завершить окружения. А 15-й не смог вовремя развернуться, подставив свои бригады под удар немецких боевых групп по частям. К 15 августа в строю остался 21 танк, сведенных в одну бригаду.

Как всегда энергично действовал Георгий Константинович. Жуков приостановил наступление. Крюковский корпус был выведен из боя за Карманово и переброшен в полосу 3-й танковой армии; пройдя конным ночным маршем, 2-й гвардейский корпус с ходу пошел в бой и скоро на этом направлении полегчало. Ему удалось консолидировать разрозненные силы и отбросить немцев с западного фаса вбитого ими клина.

Последним моим распоряжением стало создание оперативной группы из разнообразных частей левого фланга танковой армии: 179-й отдельной тбр, мотоциклистов, мотострелков 1-й гвардейской и уцелевших стрелковых частей 253-й стрелковой дивизий. Возглавил эту группу заместитель командующего генерал Рыбалко. Верный традиции выдвигать успешных командиров пользуясь послезнанием, я дал шанс попробовать Павлу Семеновичу испытать себя в роли самостоятельного командира.

После двухдневных ожесточенных боев на восточном фасе бойцам Рыбалко удалось отодвинуть немецкую боевую группу с путей снабжения передовых корпусов. О результатах этих тяжелых боев я узнал уже в Москве, куда был срочно вызван из-за обострения ситуации под Сталинградом.

Тем не менее, Жуков решил продолжить операцию. Удар двух танковых корпусов подвижной группы с Сычевки был перенацелен на север (для окружения Зубцова) и северо-запад — собственно на Ржев.

Отдышавшись после серийного обмена ударов, обе стороны после небольшой передышки приготовились к продолжению борьбы. Второй этап операции начался в 20-х числах августа…

Но как часто бывает на войне, мой путь разошелся с "крестниками". Он лежал через Москву опять в Сталинград.

*Советская танковая армия образца 45-го пожалуй прошила бы немецкие позиции с востока на запад, а потом наверное и с севера на юг, окружив и нарезав котлами чуть ли не всю 9-ю армию Моделя… Увы, танкисты 42-го не имели такого опыта и такого чувства порыва; когда подвижные соединения идут вперед, обходя узлы сопротивления и не обращая внимания на (временно) перехваченные коммуникации.

22-я не подвела. Честно говоря, достигнутый ею результат даже превысил мои ожидания. Учитывая размах советского наступления и довольно тревожные вести, поступавшие с передовой в первые несколько дней, я рассчитывал, что организованный контрудар оперативного резерва сможет только подправить положение. Притормозить первый, самый мощный напор противника, дать краткую передышку и возможность привести себя в порядок отступающей немецкой пехоте, помочь частям зацепиться за вторую линию обороны. Ну и потрепать ударный кулак русских, заставить его расколоться, потерять свою монолитность, не дать ему набрать разгон, выйдя на оперативный простор. Вот и всё, что я ожидал от начавшегося контрудара, но командование группы армий "Центр" сумело меня удивить.

Как я узнал чуть позже, операция по вводу в бой оперативного резерва группы армий была организована и проведена просто блестяще. Для непосредственного командования, сосредоточенными в районе Вязьмы, подвижными соединениями и частями усиления был выделен штаб XXXXI-го танкового корпуса, в подчинение которого и поступили 22-я и 19-я танковые дивизии. Последняя представляла из себя бледную тень своей напарницы — чуть более полусотни танков, по три орудия в батареях артполка, сокращенный состав пехоты… В общем, не полноценная дивизия, а скорее мобильная боевая группа, но действуя на фланге мощного, полнокровного соединения и она смогла достичь многого.

Момент для нанесения удара был выбран мастерски — когда русские танковые соединения уже утратили свой первый порыв, но еще не успели окончательно смять пошатнувшуюся немецкую оборону. Место для приложения усилий также оказалось весьма перспективным — открытый и растянутый фланг 3-й танковой армии — главной ударной силы советского командования на этом направлении. Это уже была заслуга войсковой разведки. А дальше не сплоховало командование XXXXI-го корпуса, сумев добиться тактической внезапности. В сумме получили отлично выверенный и гроссмейстерски нанесенный контрудар, начисто смявший весь грандиозный рисунок наступления Западного фронта. Этакий мастер-класс от фельдмаршала Клюге и компании для благодарных зрителей из Ставки фюрера. Мол: смотрите, как мы можем наступать, когда есть свежие и хорошо укомплектованные части. Хотя бы одна дивизия…

Кстати, нежданный, но впечатляющий успех 22-й заставил меня несколько по-другому оценить существующее соотношение сил и имеющиеся перспективы. Понятно, что раз на раз не приходится, но, тем не менее, мой план предстоящей зимней кампании, который я строил в основном на основе доступного мне опыта третьей битвы за Харьков, заиграл новыми красками. Если раньше я больше надеялся, то теперь был почти уверен: если ОКХ с моей помощью удастся вовремя сосредоточить все намеченные резервы и осуществить все задуманные перегруппировки, то зимнее наступление русских закончится их же сокрушительным поражением.

Мечты, мечты… Но до этого в любом случае еще далеко, а сейчас настала пора напомнить нашим советским оппонентам, что лето — немецкое время, и наступать сейчас — наша прерогатива. Давление на Ржев ослабло, русский паровой каток — забуксовал, и положение группы "Центр" уже не вызывает особого волнения. Максимум, что ей теперь грозит, так это медленное выдавливание 9-й армии Моделя с вершины Ржевско-Вяземского выступа, но это уже не имеет значения — так или иначе, его всё равно придется оставить в ближайшие месяцы. А если русские хотят перед этим обязательно расшибить себе лоб об этот "бастион Восточного фронта" — что ж, это их право.

У нас же есть более серьезные задачи, чем борьба за, никому не ведомые, лесные сторожки посреди калининских торфяников. Армейская группа "Клейст" уже закончила перегруппировку, а эскадры 8-го авиакорпуса перебазировались на передовые аэродромы Восточного Донбасса. Ударные группировки завершили выдвижение на задонские плацдармы, а службы снабжения заготовили достаточное количество горючего и боеприпасов. До Сталинграда осталось менее ста километров — один хороший рывок и механизированные клинья Вермахта выйдут к Волге, отсекая от Советского Союза Кавказ и сжимая в стальное кольцо упорно не желающий сдаваться Сталинградский фронт. Всего один рывок — шаг, который должен поставить страну советов на грань поражения. И завтра танки Клейста и Гота этот шаг сделают.