Колхозное строительство. Дилогия (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

– В кармане полушубка, – мотнул головой милиционер на вешалку.

Дальше дело техники. Повязали по рукам и ногам и тоже спустили в подвал. И решили сделать перекур. Два бугая задымили, а Пётр отсел в сторонку.

– Ещё чего выяснил? – поинтересовался он вяло у старшины. Хотелось уже покончить с этим скорее, а то ещё кто заявится.

– Узнал два адреса, где скрываются домушники. Ещё говорит, что на шкафу картина лежит, в газету завёрнута. Где-то в Подмосковье в музее взяли. Ну, и говорит, что больше нет ничего.

– А книги и иконы?

– Есть какая-то старая немецкая библия тоже на шкафу и икона в сундуке, – Кошкин махнул рукой на подвал, – Может, закончим. Чёрт с ними с деньгами меня уже воротит от этого всего.

– Хорошо. Только нужно узнать фамилии его гостей. На улице уже темно. Так, что Пётр бросай курить и дуй за машиной.

Проводив танкиста до калитки, Пётр запер её и вернулся в дом. Поставил табурет и посмотрел, а что там, на шкафу есть. Как раньше-то не догадался. Сыщик, блин. Библия была даже на вид старинная и дорогая. А полотно картины свёрнуто в трубочку и завёрнуто в газету.

– Стоп. А ведь не всё выдал. Вадим засунь ему в глаз паяльник. Должно быть серебро столовое. И не попались мне золотые украшения дореволюционные. Ну, и про фамилии не забудь.

Выдал и фамилии и ещё две захоронки. Правда, глаза лишился. Серебра было килограмма четыре, а то и пять. Лежало в незамеченном проходе к лестнице на чердак, прямо под лестницей в рюкзаке. А на самом чердаке нашлась и очередная шкатулка с украшениями. И явно не дешёвыми. Даже смотрелись совсем по-другому, чем найденные ранее. Собрали всё в картофельные мешки. Получилось четыре полных мешка. Плюс картина отдельно. Ещё Пётр нарды прихватил. Красивые резные, из разных пород дерева набранные, прямо как паркет в Царском селе. Такую красоту грех бросать. После стали по одному доставать пленников и укладывать в сенях. Пусть подышат свежим воздухом. Из подвала несло мочой, испражнениями и жжёным мясом. Плюс ещё и блевотиной сивушной. Самое лучшее лекарство после всего беднягами пережитого – чистый морозный воздух.

Пока тёзка ходил за машиной, успели в доме и порядок навести. Шерстяных перчаток не снимали, так что отпечатков пальцев не должны найти, паяльник с удлинителем забрали с собой. Следы обыска постарались скрыть. Остались только следа крови и блевотины в подвале, так мало ли кто и зачем там желудок опустошал.

Дальше, проще. Загрузили вповалку пленников на заднее сидение, сами втроём разместились на переднем, благо у Волги диван, а не два сидения впереди. Заехали почти до Серова. Нашли место, где нет канав по обочине дороги, занесли метров на сто, проваливаясь в снегу по пояс, бандитов в лес, и прикрутили качественно к деревьям подальше друг от друга, чтобы не пытались совместными усилиями освободить. Мороз к ночи окреп. Уже градусов под тридцать. Легко уйдут в мир иной. Не мучаясь. Заснут, а проснутся уже в аду на сковороде. Там и согреются.

Глава 28

От воспоминаний-переживаний Пётр отвлёкся только на отчёте директора 12 автобазы. Оказывается, не успеют они несчастные силами спецбригады отремонтировать всё задуманное. Ещё бы недельку.

– Ладно. Дело важное и нужное. Давайте, товарищи пойдём навстречу автопредприятию, правда, с одним условием. Николай Михайлович, – повернулся первый секретарь к Романову, – Организуй проверку использования рабочего времени на автобазе?12. Не предупреждая, отправь проверку. Если люди вместо работы будут курить или "перекуривать", а ещё если попадётся кто пьяным или похмельным, то для первого раза всю автобазу надо оставить без премии, а если что-то подобное окажется и при повторной проверке, то будем решать вопрос здесь по каждому руководителю предприятия конкретно с учётом степени ответственности. Есть возражения? У вас Семён Ильич? – Тишков обвёл взглядом притихших руководителей, остановил его на сразу взмокшем директоре автобазы.

– Давно пора, – первым откликнулся Кабанов.

Следом и остальные загалдели, но в общем шуме было не понятно, одобряют "товарищи" жёсткую проверку или опасаются повторения оной у себя на предприятии.

– Тише товарищи! – повысил голос председатель исполкома, – Далее у нас по плану отчёт директора кирпичного завода.

– Точно, Иван Сидорович, расскажите о ваших успехах после ремонта, – нашёл глазами Пётр директора Кирпичного завода.

– Ну, мы в среднем сейчас на тринадцать процентов перевыполняем план ежедневно. Это позволит не только выполнить, но и перевыполнить план января. Сейчас уже почти в ноль вышли. Ещё дисциплину чуть подтянем, – директор кивнул на сидевшего с поникшей головой автобазовца, – И даже можно будет на двадцать процентов замахнуться.

– Стоп. Мысль мне сейчас одна интересная пришла, – Пётр встал из-за стола и прошёлся по куску кабинета от стола до шкафов встроенных, – Давайте, мы как-то упорядочим перекуры. Что если нам ввести специальные перекуры – чаепития. Скажем, одно с десяти часов до десяти часов пятнадцати минут, а второе с двух часов сорока пяти минут до трёх часов. Мужчины подымят и женщин пообсуждают, а женщины чайку попьют. Зато в остальное время курение запретить. Не понимающих лишать премии. Не всей конечно, а процентов пять для начала, а за повторное уже на десять процентов депримировать. Кроме того всегда ведь должен быть и пряник. Эту недополученную курильщиками премию начислить тому, кто не курит вообще или бросит, пообещав больше не курить во время рабочего дня. И ещё одно предложение, вы, товарищи, проведите в коллективе четыре собрания. Первое среди коммунистов, второе среди комсомольцев, третье – профком. Ну и последнее общее собрание коллектива. Повестка такая. Первый вопрос об обращении трудящихся к руководству города Краснотурьинска о продаже табачных и вино-водочных изделий в магазинах и киосках только с предъявлением паспорта. Продавец должен быть уверен, что покупающий водку, вино, пиво или сигареты достиг возраста 18 лет. Николай Михайлович, – Пётр остановился за спиной Романова, – А вы подготовьте по итогам собраний постановление горисполкома и совета народных депутатов о запрете продавать выше озвученные изделия без предъявления паспорта. За нарушение продавца первый раз депримировать, а за повторное нарушение увольнять без права больше работать в городе на торговых предприятиях. Пусть в дворники идёт.

– Не слишком жёстко, – покрутил головой сам дымивший как паровоз Романов.

– В самый раз. Ещё нужно запретить работникам столовым и буфетов торговать подобными вещами, а ещё лучше запретить продажу табачных изделий и спиртного людям, одетым в рабочие спецовки, – народ опять зашушукался.

– А ведь правильно, – подержал первого секретаря Управляющий БАЗ-Строя – Пётр Евгеньевич Агафонов, – сколько раз прорабы жаловались, что после обеда половина рабочих под мухой.

Опять народ загудел. Животрепещущая тема.

– И последнее предложение у меня есть на эту тему. Называться оно будет "У2-У7". Самолёт здесь ни причём и сталь для резцов тоже. Это время открытие и закрытие вино-водочных магазинов и отделов. У два открывается и у семь закрывается. Чего добьёмся. Во-первых, все обеды заканчиваются уже в два часа, а значит, на обеде сбегать за горячительным не получится. Во-вторых, никто не сможет сбегать за второй бутылкой вечером, которой как всегда не хватает в разгар пьянки. Есть минусы. Начнут бегать к самогонщикам и всяким спекулянтам. Но мы с этими элементами будем бороться. Да и все ведь не побегут, а значит, гораздо меньше людей будет приходить утром с глубокого похмелья. Одним словом, обсуждайте в коллективах и давайте на сегодня закончим. Через неделю жду результатов собраний. Только проведите честно и сами поучаствуйте, чтобы потом не говорили, что люди такого не могли добровольно придумать.

После того как все разошлись Пётр уже было совсем решил навести порядок с четырьмя мешками добычи, как в дверь постучали. Вернулся Кабанов, да не один, а с седым дядькой лет шестидесяти, в толстых роговых очках.