— Эх, — вздохнул Алексей, глядя на очередной финансовый отчет по судостроению. — В какую копеечку нам это все обходится.
— Но мы можем себе это позволить! — уверенно и решительно произнес отец.
— Это вопрос? Хотя неважно. Да, мы можем себе это позволить. Тем более что принципиально более живучие корабли уже лет через десять окупят нам все вложения.
— Вот!
— Я бы, конечно, все это у нас строил. Но с чего нашим союзникам жить? Кильку ловить? Эх… да ты не обращай внимания — я просто воздыхаю. Так-то мы их вот как держим, — сжал Алексей кулак, — но все одно… тревожно. А ну как война?
— Вот железные корабли у нас и начнем делать, раз уж тебе так хочется.
— Взвоют же. — улыбнулся сын. — Я же тебе много раз говорил — Союз на одной лишь силе оружия не удержишь. Только взаимная выгода позволит все это склеить в единый монолит. И чем она сильнее — тем лучше. Главное — нам не забывать держать у себя ключевые технологии и краеугольные производства. Ну и все ж таки оттягивать на себя свою львиную долю прибыли. Центр должен быть крепче и лучше, чем любая окраина. Иначе это и не центр вовсе.
— Так чего ты переживаешь?
— Если бы все эти страны объединились в одну корону — мне бы было спокойнее.
— Ты же понимаешь, что это невозможно?
— Понимаю. Но легче от этого не становится…
В этот момент постучались в дверь и после краткого «ритуала» вошел Голицын.
— Фридрих Вильгельм умер, — с порога произнес он.
— Прусский?
— Он самый.
— От чего?
— Не ведаю. Внезапно стало плохо и преставился, оставив наследником трехлетнего сына.
— Твоих рук дело? — скосившись на сына, спросил царь.
— На кой бес он мне сдался-то? Пруссия уравновешивала Саксонию. Их возня нам была скорее выгодна, чем вредна.
— Есть еще и вторая новость, — встрял Голицын, прекращая ненужный спор. А то они любили языками сцепиться из-за почившего Иосифа Габсбурга.
— Какая?
— Фридрих Август II Саксонский, поддержанный своим отцом Августом Сильным и всей Речью Посполитой, начал вторжение в Пруссию.
— Чего? — ошалело переспросили и Петр, и Алексей.
Василий Голицын повторил.
— А… — начал было говорить царь, но покамест из-за крайнего удивления не нашел слов.
— Чего этот Федя Саксонский хочет?
— Пруссию, полагаю. Всю.
— А его папа? Он-то куда полез?
— А пес его знает? Но судя по тому, как быстро и резво они отреагировали, можно не сомневаться в том, что это именно они причастны к смерти Фридриха Вильгельма Прусского.
— Вот мерзавец… а? Ты погляди на него! — не выдержал Петр, глядя куда-то в окно. — Австриец завяз по уши на Балканах. Французов трясет смутой. У Испанцев кризис власти. Мы стоим в раскорячку из-за острого вопроса с Черноморскими проливами и войнами в Персии да на Дальнем Востоке. А он… но смелый, да…
— У Саксонии сколько войск? Не помнишь?
— Около тридцати тысяч пехоты и пять тысяч кавалерии при четырех сотнях орудий. Все вооружение наше. Даже часть обмундирования мы поставляли.
— А у Пруссии?
— Столько же примерно. Только бардак в вооружении. Оно частью старое, частью французское, частью наше.
— А Речь Посполитая?
— Они непосредственно в нападении не участвуют. Август поддержал сына деньгами, лошадьми и прочим. Судя по всему, будет помогать снабжением со своей территории.
— А может и черт с ними? Пускай дерутся? — чуть подумав спросил царь. — Нам с того ни горя, ни радости.
— Отец — объединение Пруссии и Саксонии очень опасно. Это же самый боеспособный и деятельный костяк всех германских земель. Им никак нельзя объединяться. Сейчас упустим — завтра из этого ядра вырастит чудовище, которое всем миром придется загонять в стойло.
— Ой ли?
— Это не предположение, отец, — произнес Алексей, очень выразительно на него посмотрев, намекая на то, что увидел тогда — в церкви.
— А… даже так? — хмыкнул Петр Алексеевич и, повернувшись с Голицыну, произнес: — Рассказывай обстоятельно. Что там случилось? Что нам вообще об этом известно?..
Часть 2
Глава 6
1715, июль, 18. Петрополис [1] — под Смоленском — под Тулой
— Берись вот тут. Да.
— Эй!
— Что, у тебя мухи в руках елозят? Тяни давай!
Переругивалась команда шхуны. Подойти к причалу своим ходом на парусном корабле было очень непросто.
— Принимай! — крикнул один из морячков, кинув конец на причал.
Не долетел, шлепнувшись в воду.
Его выбрали.
Скрутили.
И снова кинули, вкладываясь по полной программе.
Снова неудача.
Наконец, с пятой попытки удалось добросить и принимающая сторона, стала подтягивать корабль.
Медленно.
Хотелось бы и быстрее, да силенок явно не хватало, ежели просто руками. Поэтому зацепив конец за кнехт через небольшую механическую лебедку — потянули. Раз. Еще раз. Еще. И достаточно тяжелый корабль стал поддаваться.
Им кинули еще один конец — с другой оконечности корабля. И там тоже дело завертелось. Потом еще…
Только где-то через десять минут удалось притянуть шхуну и закрепить на кнехтах. Но это того стоило. Сбросил трап — и таскай грузы. Несравнимо лучше, чем на шлюпках корячиться.
— Как вы тут? — жизнерадостно спросил матросик, первым сбежавшим по трапу на причал.
— Да тихо.
— Прям не верится.
— А мы, как тогда шуганули местных, так они к форту больше и не суются. Только торговать и осторожно.
— А там — по реке, как дела?
— Там постоянно какие-то неприятности случаются. Но не ближе суточного перехода. Ребятам на стройке достается. У нас там постоянно конная рота дежурит с новыми карабинами барабанными. Только ей и спасаемся.
— Неужто перебили бы рабочих? — спросил подошедший к ним капитан шхуны.
— Как есть перебили бы. Подчистую. У них же много всего железного. Это тут дорого ценится.
— Так вы же торгуете с местными. Пришли бы и купили.
— А ты думаешь, что все хотят платить? Вот и пиратствуют.
— Разбойничают. — заметил капитан, слушавший этот разговор. — Ну да сути это не меняет. А это… сватовство-то как? Сговорились о чем-нибудь?
— Страшные они в основном, что жуть. Какое уж тут сватовство, — отмахнул рабочий.
— Ой ли? Неужто отказались?
— Смотр невест устраиваем, — сально усмехнулся визави. — Раз в неделю местные негры приводят девиц и показывают их. А у них — только набедренные повязки. Так что товар лицом, так сказать.
— И что? Неужто ни одну не подобрали?
— Полсотни взяли. Они пока готовятся Христа принять. Но там такое… — отмахнулся рабочий. — Что им крестик надень, что козе — разница невелика.
— А они по-русски говорят?
— Очень плохо.
— Вот и ответ. Как язык освоят, так и христианство поймут. Так что зря насмехаешься. Ты вот, поди, к ним бы если попал, тоже неумехой и балбесом казался.
— Да как же так-то?
— А вот так. Жизнь у них своя. Уклад свой. Многого тебе не ведомого для них — обычное дело. Вот и выглядел бы что ребенок.
— Да ну… — отмахнулся рабочий.
— Я книгу недавно прочитал. Как раз о таком приключении…
— Ну если книгу, — почесал затылок визави.
— Сам-то себе выбрал невесту?
— Так я… это…
— Стесняешься?
— Нет. Чего тут стеснятся-то?
— Неужто… ну… того, хворый в этом деле?
— Типун тебе на язык! — попытался он хорохориться. Но было уже поздно — все вокруг заржали, вгоняя рабочего в краску.
— Я смотрю у вас тут весело? — улыбаясь, спросил начальник порта.
— Да не грустим, — ответил капитан, протягивая накладную. — А кто у вас там на реке шалит? Нашли уже?
— Тут в племенах местных сущий бардак. Пока не разобрались. Но особого беспокойства нет.
