Второй шанс (СИ) - "Аргус"

— Не скажу! — покраснела девушка, а Саша, вырванный её ответом из глубоких размышлений, даже не сразу понял о чем она. — Я тогда подумала, что ты решил… что я доступная и легкомысленная! Поэтому и обозвал меня таким гадким и противным словом. А мама мне говорила и говорит, что свои трусики можно снимать только перед мужем!

«Серьёзно? Я — взрослый дядька, сейчас должен рассуждать на тему трусиков этой, пусть и очаровательной, но девчушки? Я со своими детьми об этом не говорил. В век технологий они сами всё нашли… где там это находят: в журналах, в сетях, в перешёптываниях с подружками и друзьями. Дурдом. Она же и мужского достоинства, того что ниже пояса, и не видела-то никогда. О чем мне с ней сейчас говорить?»

— Твоя мама абсолютно права! На счет трусиков! Но есть и другие предметы женского туалета, которые можно снять! Мама про них ничего не говорила? — осторожно спросил он, как змей-искуситель.

— Это какие еще вещи? — с подозрением спросила юная красавица. — Мама ничего больше не говорила.

«Господи, если у меня сейчас кукушка не отъедет, я даже приму факт моей реальности здесь. У нее же мама, всё равно, что у нашей молодёжи гугл сейчас».

— Ты знаешь, есть такое правило! В юридической науке! С самых древних времен! — с воодушевлением произнёс Старик-Саша.

— Какое?

— А такое! Что не запрещено, то разрешено! — торжествующе ответил опытный искуситель. — Если мама сказала, что нельзя снимать трусики, то значит все остальное можно!

— Это ты к чему ведешь? — запутавшись в лабиринтах его логических вывертов, спросила вновь насторожившаяся Катя.

— Ни к чему, — тут же дал заднюю ее кавалер, — просто правило такое, подумай над ним.

— Ой, Иванов! Ты думаешь, что я такая дура, и ничего не поняла? — засмеялась наконец девушка. — И как ты издалека зашел! С самых древних времен! Да я тебя насквозь вижу! И знаю, что ты снять с меня хочешь!

— Ну если знаешь, то и я отпираться не буду. Но ты не права! Я уверен, что даже прежний Саша, никогда бы не подумал о тебе плохого!

— Надеюсь, мы никогда не узнаем, что он думал, потому, что он больше никогда не вернется, — прижавшись к кавалеру посильнее, Катя трепетно коснулась щёчкой его заострившейся скулы, — мне гораздо больше нравишься ты, новый Саша. Поэтому…

— Что, поэтому? — горячий шепот парня заструился горячими потоками по венам юной искусительницы. И именно в этот момент, уже стало совсем непонятно, кто из них возбужден сильнее.

— Придем в лабораторию, узнаешь, хитрец-соблазнитель, — с улыбкой ответила девушка, и он понял, что она только выглядит наивной и доверчивой, но все прекрасно понимает и чувствует.

Они быстро забежали в квартиру Ивановых, где Старик-Саша переоделся, а Катя аккуратно повесила костюм, рубашку и галстук в шкаф. Ее спутник снова облачился в привычную для него одежду — футболку и шорты. Покинув квартиру, они взялись за руки и направились в квартиру соседа, где располагалась временная лаборатория.

Пока изобретатель раскладывал в холодильнике реактивы, принесенные в саквояже, Катя прошла в комнату, и осмотрелась. Спустя минуту, через слегка приоткрытую дверь, послышался звук задергиваемых тяжёлых ночных штор.

«Неужели она готова? А я даже презервативы не взял! Что-то очень быстро! Нужно держать себя в руках! — мысли лихорадочно проносились в его голове, обгоняя друг друга и путая окончательно. — Главное, чтобы мне башню не сорвало!»

— Саша, иди ко мне, — услышал он, хриплый от волнения, голос девушки.

Абсолютно не спеша, тщательно все обдумывая, он помыл руки, вытер их о полотенце и только тогда осторожно вошел в комнату, где царил полумрак. Несмелый луч света, просочившийся сквозь узкую полосу не до конца задёрнутой шторы, приоткрывал завесу таинственности. На диване сидела Катя, и она по-прежнему была в одежде. Но вот волосы… волосы уже распущены. Они струились золотистым каскадом, обволакивая узкие плечики и окрашивая образ красавицы некой загадочностью, и приглашением к раскрытию ее тайны. Присмотревшись получше, он безошибочно определил, что верхние пуговицы строгой блузки расстёгнуты. Испытывая давно забытое состояние дикого возбуждения и чувственного желания, он подошел к дивану.

— Садись, — сказала ему девушка, похлопывая ладошкой по месту рядом с собой. Он сел, а она, поднимаясь, пересела к нему на колени, обняла его за шею и жарко зашептала на ухо, растягивая каждое слово:

— Я. Знаю. Чего. Ты. Хочешь. Больше всего на свете!

— И чего же я хочу? — спросил он осипшим от волнения голосом.

— Больше всего на свете, больше всех твоих изобретений, ты хочешь поцеловать… мою грудь! — торжествующе констатировала юная соблазнительница.

Старик-Саша чуть не расхохотался в голос, но будучи человеком сдержанным и воспитанным, с трудом конечно, но сдержался. Единственный плюс — напряжение сразу спало.

«Детский сад — штаны на лямках! Какая она еще наивная и чистая! Ну настоящее дитё! Не буду ее расстраивать и разочаровывать! Пусть думает, что она настоящая соблазнительница!» — с нежностью подумал он, и сказал:

— Как ты догадалась? Откуда в тебе столько женской мудрости и сообразительности?

— Ну я же все-таки девушка! Угадала?! — предчувствуя подвох, робко уточнила кокетка, при этом чарующе тряхнув густыми, слегка вьющимися, локонами.

— Конечно! Я об этом мечтаю с того самого момента, как только тебя увидел! Не поверишь, мне даже по ночам снится, как я касаюсь тебя губами… там!

— Хорошо! Твоя мечта сейчас сбудется, но с несколькими условиями! — ответила Катя, чувствую свое превосходство.

— Готов на все!

— Еще бы! Первое! Только грудь и никуда ниже ты не лезешь! — она задумчиво прищурила левый глаз. — По крайней мере, сегодня.

— Согласен.

— Второе. Будь нежным. Не оставь мне там засосы, чтобы мама не увидела!

— Хорошо! — уверил юноша, опустив момент с уточнением, когда именно мама может увидеть её обнаженную грудь, помеченную засосом.

— И еще. Если мне будет неприятно, и я попрошу прекратить, ты немедля это выполнишь!

«А вот это уже удар ниже пояса. Мне — умелому обольстителю и покорителю женских сердец, намекают на то, что я не достаточно опытен в ублажении женской груди. Детка, да ты ещё просто не знаешь какое счастье тебе привалило, в виде меня. Умолять будешь о продолжении».

— Это будет очень трудно! Но я и на это готов!

— Ладно! Расстегни мне блузку, только очень аккуратно, не порви, там прорези для пуговиц очень маленькие.

Саша неторопливо потянулся к распахнутому вырезу шёлковой блузочки, и, едва успев прикоснутся, тут же услышал ироничный смешок: — У тебя чего руки так трясутся? Как у нашего алкаша дяди Жоры.

— Спасибо конечно за сравнение, но к алкоголю я равнодушен. Это обычное волнения, Котенок! — ответил Старик-Саша, и в этот момент аромат близости девичьего тела и касание гладкой кожи кокетки, разбудили в нем дикого и необузданного зверя. Нечто среднее между жадной похотью и чувственным вожделением.

— Не бойся! — ободрила его девушка. — Это я должна бояться, но я почему-то не боюсь совсем.

«А вот это ты зря, красавица. Ты-то может и не боишься, а вот я очень даже. Боюсь не сдержаться и не оконфузиться тут по-пионерски. Неудобно вроде как-то. Пубертат у меня состоялся, в последний раз, лет так… шестьдесят пять назад».

Когда с пуговицами блузки было покончено перед юношей открылся невероятный вид на белый ажурный лифчик.

— Какой классный! — воскликнул он, вовсе не ожидая обнаружить такую красоту, в такое историческое время, на простой школьнице.

— Правда красивый? — с гордостью спросила Катя повертев корпусом и еще больше выпячивая грудь вперед, желая продемонстрировать все свои прелести, ну и добить так сказать «старичка» окончательно. — Мы его в Чехословакии купили, когда ездили туда с родителями. Я специально его надела сегодня, — она покраснела, и уже шепотом добавила: — Для тебя.

Не стал Саша разводить лишней демагогии, мол, зря ты это сделала, ой как зря. Лучше бы это было простенькое хлопчатобумажное белье на бретельках.