На лыжне попаданец Ломаев (СИ) - Леккор Михаил

— Сегодня утром часиком в десять, то есть практически с рабочего дня в политбюро в Кремле, мне позвонил САМ, его говорок, не спутаешь, особенный такой, специфический, ставропольский. Поздравил меня очередным званием и должностью командующего. О как я этот звонок ждал, уже снился он. И вот пришел!

Но подожди, — остановил он меня, — я еще не все сказал. Горбачев прямо сказал мне, за что мне все это дали. Ха-ха, старый болтун умел говорить, но если убрать всю эту словесную шалопонь, за спортивную доблесть. Генсек, разумеется, сказал по-другому, красиво, ни о чем, как это он умеет. Но если ужать все это в консистенцию, то так и будет.

А между нами, если шепотом, то свое звание, а потом должности я получал именно благодаря тебе!

Я изобразил на лице изумленное мину, хотя давно уже привел к такому же мнению. И Кожевников, не дурак, просто оборвал меня. Опытный и умный, он не собирался еще словоблудничать про понятное.

— Постой, — сказал он, — это снова не все. — Оценивающе отметил: — вроде бы не такой болтун, как мои штабисты, можешь помолчать?

Я поспешил вербально и жестами согласится с генерал-полковником. Не в то еще я в звании, чтобы ругаться с таким генералом. Пусть говорит, я буду целее.

— Я, товарищ Ломаев, прекрасно знаю текущую обстановку. Так получилось, хоть плачь, хоть смейся, старший лейтенант, по сути, маленькая козявка подняла начальника штаба армии и генерал-лейтенанта! правда, он еще выдающийся спортсмен…

Во всяком случае, я тебе должен и это четко помню. Новое звание дать пока не могу, даже командующий имеет определенные пределы. А вот о наградах для личного состава армии я с товарищем Горбачевым поговорил. И ты, как победоносный командир взвода, стоишь на первом месте.

Он молча посмотрел на меня, не увидел моего особого сопротивления от такого «неожиданного» предложения и как бы ненароком предложил:

— Пойдем-ка в штаб вашей роты, надо поговорить с Великановым.

Командир роты, как обычно, сидел на своем месте, перебирая различные бумаги. Не от радости, от необходимости. Увы, но современная армия, не только наша, очень бюрократизированная. И, между прочим, в XXI веке, с грядущей информатизацией, она еще усилилась.

При виде Кожевникова он стремительно вскочил, лишь потом увидел на нем погоны уже генерал-полковника. Самому ему, разумеется, ничего не сказал, только поздравил. А то он, конечно, званием постарше, чем я, но к генеральскому чину все равно мелкая шмакодявка, плюнуть и забыть.

Впрочем, сегодня Николай Валентинович был добродушен и не зол. Он милостиво махнул рукой, мол, садись, увидев приветствие, вопросительно посмотрел и на меня, — садись уже, и так вымахал в такую орясину. И только потом последним сел, благодушно высказался:

— Итоги деятельности армейской Вологодской роты, я считаю, за последнее время замечательны. И не только я так думаю, повышение в спортивном отношении нам показывает, что и там полагают, у нас все хорошо. Ну а нас в спортроте теперь солидная прослойка мастеров спорта СССР и кандидатов. Так, Виктор Семенович?

Генерал-полковник говорил ласково, по-домашнему, но Великанов на эту провокацию начальства не поддался. Мало ли как он в будущем повернет, все равно, у кого больше звезд на погоне, тот и прав. Поэтому он на такой вопрос ответил по-боевому — вскочил со своего стула и преданно гаркнул:

— Служу Светскому Союзу, товарищ генерал-полковник!

Кожевник от такого жесткого окрика явно поморщился, домашняя атмосфера в миг исчезла. Но я-то видел, теперь уже командующий армией доволен. Армия все-таки, а не куча прокладок! Ха, а если я все же позволил бы рассуждать мило и лепше? Хотя ладно, по-моему, пусть он мне и накидал кучу маленьких звездочек, но как-то по-настоящему военным не считает.

— Вот, товарищи, — удовлетворенно сказал Кожевников, — теперь и нам надо подвести некоторые промежуточные результаты. Оно ведь как — виноват, надо бить, положено. А сейчас действовали доблестно, и вся рота и ее командование — надо наградить, всех и спортсменов, и их командиров.

Кожевников по очереди посмотрел на нас — сначала на Великанова, потом на меня. Конкретно нас он не спросил, понимал, что и нас тоже положено наградить, а потому не зачем ставить в неловкое положение, вместо этого окончил свою нехитрую мысль:

— С появлением старшего лейтенанта Ломаева на посту командира первого взвода структура и вся деятельность спортроты стало окончено, эффективной, целеустремленной. Думаете, я это не вижу, вышестоящее командование не понимает? Блестящее выдвижение спортсменов роты во главе с командиром взвода далеко не случайно, а итог тяжелой каждодневной работы спортсменов во главе с товарищем Ломаевым, сам постоянно видел. Тут только можно сказать, как наш предок А. В. Суворов: тяжело в учение, легко в бою. И ведь как выступили, а? блеск, не только в стране ахнули, на Западе ополоумели.

Тут надо сказать, что и генеральный секретарь ЦК КПСС, Председатель Президиума Верховного Совета Союза ССР Михаил Сергеевич Горбачев высоко оценивал деятельность войск нашей армии в целом и спортроты в частности. М-да, — он повел плечами с новыми погонами, как бы намекая на уровень этой оценки. Подчеркнул: И он сам предложил выступить командованию с ходатайством в Президиум о награждении орденами и медалями командиров и спортсменов роты за плодотворную и эффективную деятельность. А, товарищи?

Кожевников снова посмотрел на нас, не увидел зримого неприятия. Удовлетворено сказал:

— Теперь конкретно. По существующему ныне регламенту с ходатайством выступить должен полк, или, если это отдельное подразделение дивизионного, корпусного или армейского подчинения, рота или батальон. А уж вышестоящее командование одобряет. И чтобы мы не расходились во мнении, это может быть неправильно воспринято в Москве, я предлагаю таким образом: данное ходатайство сегодня же лично напишет командир спортроты майор Великанов на следующие награды:

Орден Трудового Красного Знамени — на самого выдающего участника данного состязания — командира первого взвода старшего лейтенанта Ломаева Олега Николаевича;

Орден Знак Почета — на четверых спортсменов, участвовавших в соревновании и показавшего хорошие результаты по его итогам;

Медаль «За трудовое отличие» — выборочно представить семь-восемь человек из личного состава, наиболее отличившего, по вашему мнению, товарищи.

Далее, я сразу выскажу свое мнение, хотя сам товарищ Великанов, разумеется, это не напишет, это я укажу в своей резолюции: командира спортроты майора Великанова за хорошую организаторскую работу за укрепление прекрасной атмосферы наградить Орденом Знак Почета. Так, товарищи?

Гм, лично я был полностью согласен, хотя сам понимал, что не все будут ЗА, хотя и не вслух. Однако позже Великанов опроверг меня. На ровном месте вдруг получить государственную награду, а он еще и внеочередное звание. Да побойся Бога! Всегда будет мало, такова уж характер человека, ну так ведь надо понимать, что так можно и без всего остаться.

Ну а так в последующий месяц мы только делали, что получали награды. В Кремле, в Президиуме Верховного Совета СССР, в Госкомитете СССР по спорту, в Министерстве Обороны, в штабе нашей 16 армии.

Далеко не всюду я получал государственные и ведомственные награды. Точнее даже наоборот, получил только один Орден Трудового Красного Знамени. А все остальное у меня было. Но вместе с тем я всюду показывался.

В Президиуме награждали не только моим орденом, но и наградами немалую часть моего взвода. В госспорткомитете выдавали корочки спортсменам — моим подчиненным. И даже в 16 армии, когда, хе-хе, ликвидировали последних рядовых и сержантов, присваивали, в основном, прапорщиков, некоторым из уже существующих недоофицеров повышали в младшие лейтенанты. И я тут же стоял, скромно, но с достоинством. По всем каналам союзного телевидения примелькался, даже из родного села родные как-то звонили, интересовались, мол, как ты там служишь, уже как заслуженный артист пашешь на телевизоре.