Так, попробуем проявить интуицию. О чем же собиралась поговорить со мной Зинаида Дмитриевна? Посетовать или пожаловаться на судьбу? Собиралась, но застеснялась. Явно не о преступлениях. Не тот типаж, чтобы совершить что-то противозаконное. Впрочем, я могу и ошибиться. Вон, как свекровь Екатерины Михайловой уж как убивалась! Я же поверил ее искреннему горю. Ладно, что решил перепроверить.
Итак, попробуем угадать. Зинаида женщина незамужняя. Желает ли она выйти замуж? Скорее да, чем нет. Если бы имелась возможность отыскать супруга в Череповце, она бы это уже сделала. Значит, проблема связана с личной жизнью. А на кой леший нужен именно я? Понятно, что не для сватовства. И на роль жениха я тоже не гожусь.
Как же это может быть связано со мной? Не думаю, что дело в моем уме или красоте. Нет, и в этом тоже. Дело, прежде всего, в моей профессии… Кажется, ниточку нащупал.
— Зинаида Дмитриевна, — задал я нескромный вопрос, — как зовут вашего избранника? Или он ваш жених?
— Маша, я же просила не говорить⁈ — гневно посмотрела Зинаида на подругу. Госпожа Лентовская пожала плечами и развела руками:
— Зиночка, клянусь, ни словечка, ни полсловечка. Ты же знаешь, что Иван Александрович считается лучшим следователем губернии, а то и России. Коля говорит, что он по лицу правду угадывает.
Про Россию не знаю, но в Новгородской губернии я не последний, это точно. Это без ложной скромности. А что за Коля меня расхваливает? Тьфу ты, это же мой начальник. Для жены-то он точно не Николай Викентьевич. Нет, слишком хорошо обо мне Председатель суда отзывается. Не всегда я умею угадать правду.
— Зинаида Дмитриевна, так кто он? — продолжал настаивать я. — Судя по всему, ваш жених живет не здесь, не у нас? И когда он пропал?
— Нет, никуда он не пропал, — замотала головой Зинаида Дмитриевна. — Игорь Модестович проживает в Санкт- Петербурге.
— А кто он? Как вы с ним познакомились? — продолжал настаивать я. Барышня на выданье зажеманилась, а я задал новый вопрос:
— Зинаида Дмитриевна, мне позволено называть вас просто по имени? Обещаю — это только на сегодняшний вечер.
— Соглашайся, — почти приказным тоном сказала Мария Ивановна. Посмотрев на меня, кивнула: — Иван Александрович, меня вы тоже можете звать просто по имени.
— Вот и славно, — кивнул я. Встал, развернул стул и уселся на него, словно ковбой на лошадь. Опершись на спинку локтями, попросил: — Девчонки, рассказывайте. Маша, начинай ты… Что там у Зины нашей, у Зиночки стряслось?
Зинаида не особо поняла, а вот госпожа Лентовская все просекла с ходу и немедленно мне подыграла.
— Все дело в том, Иван Александрович, что наша Зина влюбилась, но влюбилась она не в того, в кого надо! — сказала Лентовская тоном школьницы, решившей из самых лучших побуждений наябедничать на лучшую подругу.
— А вот это уже не тебе решать! — огрызнулась Зинаида. — Я сюда вообще пришла только из уважения к крестному, к дяде Ване.
Нет, дядя Ваня — это не я. Это отец Лентовской. Допускаю, что лучшая подруга дочери называет городского голову попросту.
— Девочки, девочки! — примиряюще произнес я. — Давайте-ка все по порядку. Избранника зовут Игорь Модестович, он живет в Петербурге. А как Зина с ним познакомилась? Зиночка, он сюда приезжал или ты сама ездила? В Петербурге познакомилась у кого-то из родственников или знакомых?
Зинаида немного посопела, потом призналась:
— Я написала в газету объявлений.
Если бы это был допрос, спросил бы — в какую газету, что за текст, но пока это не важно. Сама расскажет, а нет — ничего страшного. Но судя по всему, барышня пыталась отыскать себе жениха именно через объявление. Нет здесь ни сайтов знакомств, ни телепередач.
— Вы написали, откликнулся только Игорь Модестович? Или были еще претенденты?
— Были, — кивнула Зинаида. — Но я ответила только Игорю Модестовичу, потому что он прислал свою фотографию. Он военный, пусть и в отставке. Вдовец, воспитывает девочку десяти лет. Служил в армии, дослужился до майора, но из-за смерти супруги подал в отставку и теперь один воспитывает ребенка. А я как раз и писала в объявлении, что хотела бы выйти замуж за зрелого мужчину от сорока лет, можно и за вдовца. Если будет ребенок — это прекрасно.
Зинаида посмотрела на меня, шмыгнула носом и полезла за носовым платком.
— Я очень люблю детей, — проговорила она сквозь слезы. — Очень хочу детей. Но я не знаю — смогу ли я при своей комплекции родить ребенка? Согласна даже, если у моего будущего мужа будет дети от первого брака. Я знаю, что полюблю их как родных.
И вот тут и Мария Ивановна полезла за носовым платком и принялась вытирать слезы. Ох ты, а ведь у Лентовских-то тоже нет детей…
Да что же такое творится! Свекровь утопила собственную невестку, оттого что та ждала ребенка от постороннего мужчины. А тут две хорошие женщины мечтают о детях.
— Игорь Модестович написал, что влюбился в меня и сразу же готов жениться. Мол — ему от меня ничего не надо, у него достойная пенсия.
Вот здесь все правильно. Ничего не надо, готов пойти под венец. Рыбка прикормлена, нужно забрасывать удочку.
— Зина, а фотография Игоря Модестовича у вас с собой? — поинтересовался я.
Фотография, конечно же, была при ней. В сумочке, в кожаном футляре.
Рослый мужчина — не знаю, красивый он или нет, не мне судить, лет сорока-сорока пяти, в мундире с эполетами, на эполетах две звездочки. Значит, вышел в отставку не позднее мая этого года. Нынче майоров заменили на подполковников, но процесс этот еще идет. А что за род войск? Абрютин бы точно определил — кавалерия или пехота. А я не силен. Скорее всего, раз усов нет, то пехота. Вся грудь в орденах и медалях. Ишь, герой.
Что-то меня в этом портрете смущает. Что именно? А не слишком ли много орденов у простого майора?
— Мария Ивановна, нет ли у вас увеличительного стекла? — поинтересовался я у Лентовской, решив вернуться к обычному обращению.
Спектакль окончен, а мне так легче, если по имени-отчеству. Я даже встал и развернул стул, поставив его правильно.
Мария Ивановна, ничуть не удивившись вопросу, вытащила из ящика стола лупу в медной оправе и вручила ее мне. Конечно, можно и невооруженным глазом все рассмотреть, но с оптикой надежнее.
И что мы увидели? А увидели мы орден святого Станислава 3-й степени, но без мечей. Еще имеется Анна, да не одна, а сразу две — одна на груди, вторая на шее. И обе без мечей. А разве при получении вышестоящей награды, нижестоящая носится? Что-то я такого не упомню. И медалей у господина майора слишком много — аж пять штук. Откуда столько?
— Зинаида Дмитриевна, а дочка Игоря Модестовича не приболела ли часом? — мягко поинтересовался я.
— Болеет Людочка, — вздохнула Зинаида Дмитриевна, потом спохватилась. — А как вы догадались?
Уловив улыбку Лентовской, которую она успела быстренько притушить, ответил с толикой солидностью:
— Это просто мое предположение. Думаю, если бы дочь не болела, Игорь Модестович уже давно бы приехал сюда. А еще бы обязательно прислал портрет своей девочки.
В принципе, мог бы и прислать. Не велика трудность зайти к фотографу и купить у него фотографию какой-нибудь симпатичной девчушки. Вон, даже у нас, в ателье Новикова висят фотопортреты, которые все желающие могут заказать для себя. Правда, не знаю — зачем кому-то фотография чужого человека? А вот если ты не желаешь, чтобы твоя фотография была продана кому-то еще, следует выкупить и негатив. Я бы и сам не знал, если бы как-то не узрел в ателье самого себя. Хотел фотографу морду набить, а пришлось выкупать негатив.
Видимо, жених попросту денег пожалел.
— Да-да, именно так. Я просила, чтобы прислал, а он ответил — мол, девочка больна, доктора не велят ее лишний раз тревожить. И он, к сожалению не может бросить ребенка и приехать.
— А чем Людочка больна? — спросил я.
— Доктора не могут понять. Один считает, что чахотка, другой — что грудная жаба.
— Наверное, лечение требует больших денег? — с сочувствием поинтересовался я. — Доктора ведь, они такие! Готовы последние деньги забрать.
