Избранник смерти (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте"

Внезапно у меня засосало под ложечкой, а вдоль позвоночника забегал холодок. Очень неприятный холодок… будто бы рождаемый гранитной погребальной плитой. И даже воздух вдруг стал каким-то липким и противным. А во рту появился привкус тлена и влажной кладбищенской земли, кишащей червями, разжиревшими на мертвечине.

— Граф, вы чувствуете? — тревожно прошептал я, сглотнув вязкую слюну.

— В целом или конкретно сейчас, юноша? — спросил маг, продолжая изучать призраков прищуренными глазами.

— Сейчас. Холодок, весьма мерзкий холодок.

— Нет, ничего не чувствую.

— Захар! А ты чувствуешь холодок?! — крикнул я в темноту подвала.

— Не-е-т! — донёсся до меня дрожащий голос слуги. — Всё уже закончилось, судари?

— Не знаю, не знаю, — проговорил Чернов и снова создал «обездвиживание», но не успел применить его.

Оба призрака вдруг вспыхнули, словно звёзды, и «сожгли» удерживающие их заклятия. Мы с графом синхронно отшатнулись, рефлекторно прикрыв глаза. А эти призрачные черти, освободившись, потеряли львиную долю своего сияния, благодаря чему шевелящаяся тьма, будто живая, молниеносно заняла утерянные на доли мгновения территории.

А ещё спустя миг на нас с Черновым с рвущим барабанные перепонки воем ринулись призраки. К сожалению, расстояние между нами и тварями смерти было мизерным. Никто же не ожидал, что они смогут порвать магические путы самого графа Чернова! Поэтому дыхание смерти уже во второй раз защекотало мои ноздри, а стылый холодок вцепился в хребет. Он разбежался по телу и ножом взрезал мозг, заставив его действовать.

Я невероятным образом грохнулся в транс, зачерпнул из дара энергию и по какому-то наитию создал что-то невообразимое, какую-то доселе неизвестную мне магическую конструкцию. Она туманным спрутом сорвалась с ладони и врезалась в призраков. Тут же Глафира огласила подвал скрежещущим воплем и пропала. А вот резко «побледневший» Архип Поликарпович вдруг завис напротив меня и в жесте покорности опустил голову.

— Чего это он, сударь? — просипел я, покосившись на графа, только что создавшего «развеивание» взамен «обездвиживания». Последнее пропало из-за того, что Чернов вывалился из транса, когда произошла вспышка.

— Вы его поработили… юноша, — медленно прошелестел маг едва слышным голосом и посмотрел на меня круглыми глазами. Теперь он точно был удивлён, а может, и шокирован. — Откуда вам известно это заклятие? И как вы так быстро его создали? Вам потребовались буквально мгновения.

— Да оно само как-то получилось, ваше сиятельство, — пробормотал я и на всякий случай подальше отошёл от призрака.

— Само? — граф шумно сглотнул, потревожив острый кадык, а затем взял себя в мосластые руки и отчеканил: — Сударь, прикажите Архипу Поликарповичу избавиться от впитанной энергии.

Я ретранслировал слова Чернова призраку, и тот послушно вспыхнул, а потом пропал.

— Пойдёмте, юноша, — проговорил дворянин и создал на ладони шарообразную энергоструктуру, разбрызгивающую голубой свет.

— А что случилось с Глафирой? В смысле, вторым призраком? Она… э-э-э… погибла? — взволнованно спросил я, двинувшись следом за Черновым. Под ногами захрустели осколки стекла, а в углу подвала с пола поднялась фигура слуги графа.

— Захар, проверь оборудование и, будь добр, приберись здесь, — сказал маг и после паузы ответил на мой вопрос: — Глафира отправилась к своим останкам. Я так полагаю, что это та самая девица из Гати?

— Угу. Видать, она пришла сюда, увязавшись за мной. Владислав Иванович, прощу прощения за учинённый ею разгром.

— Пустяки, — отмахнулся граф, вышел из подвала и побрёл по коридору. — Почему вы помешали мне развеять её?

— Сам не знаю. Конечно, мы с ней не друзья, но мне как-то жалко, что ли, её стало. Всё-таки пару раз с ней беседовал. Да и она мой первый увиденный призрак.

— Ясно, ясно, — покивал лысой головой Чернов и вдруг спросил: — А вы сейчас не чувствуете тот мерзкий холодок?

— Он пропал, сударь. Что это могло быть? Или мне просто показалось?

— Не думаю, что вам показалось, — ответил маг и принялся подниматься по каменным ступеням. — Вероятно, вы почувствовали ту энергию, кою черпали призраки перед тем, как вырваться из уз моей магии.

— И где источник этой силы? — задумчиво спросил я, миновал дверной проём и очутился на первом этаже, где за плотными шторами сверкали молнии. Их потусторонний свет выхватывал из темноты силуэты резной мебели, а под мерное тиканье настенных часов грохотал гром. И этот звук был настолько сильным, что, казалось, пугливо вздрагивал весь дом.

— Пока точно не ведаю этого, но могу кое-что предположить. Ступайте за мной, юноша.

Граф ускорил шаг и чуть быстрее меня проник в лифт, который с тихим скрежетом отвёз нас на последний этаж. Но Чернов решил забраться ещё выше. Он открыл дверь и стал подниматься по крутой металлической винтовой лестнице. Она привела нас в небольшую башенку с конусной крышей. И здесь гнев разъярённой стихии ощущался ещё сильнее. Потоки воды едва не выбивали стекла, молнии сверкали одна за другой, а раскаты грома сливались в единый протяжный басовитый вопль, который мог бы принадлежать великану, прищемившему яйца.

— Наверное, монахи как-то так и представляют начало Апокалипсиса, — прошептал я себе под нос, взволнованно наблюдая за действиями старого графа.

Чернов бесстрашно открыл небольшое окно и громко сказал, перекрывая свист ворвавшегося в башню мокрого ветра:

— Глядите, юноша! В той стороне Чернолесье! Могу с уверенностью сказать, что эпицентр над ним!

Я глянул поверх плеча мага и сквозь потоки дождевой воды увидел, что далёко-далёко на горизонте молнии вроде бы действительно сверкают даже чаще, чем над Петроградом.

— Владислав Иванович, вы считаете, что сила идёт оттуда?! А может всё дело в том, что нынче молнии устроили невиданное представление? Энергии в воздухе столько, что будь у вас волосы на голове, то они бы уже стояли дыбом!

— Любой из этих вариантов имеет право на существование, как порознь, так и в составе единого целого, — мудрено изрёк граф и смахнул с морщинистого лица капли, залетевшие в окно. — Я завтра же отправляюсь в Чернолесье, создам там полевой лагерь и буду следить за происходящим. Вы со мной, юноша?

— Извините, но нет. У меня множество неотложных дел, ваше сиятельство, — вспомнил я об Астафьевых. — Вы, кстати, что-то говорили о деньгах…

— Говорил, — согласился маг и со стеклянным звоном захлопнул окно. — Давайте спустимся в гостиную, выпьем тёплого вина со специями и спокойно всё обсудим.

— Замечательная идея, — одобрил я.

И уже спустя четверть часа мы с графом восседали в глубоких, мягких креслах перед камином, в котором огонь с аппетитом хрустел дровами. Наши ступни утопали в длинном ворсе ковра, а в руках пригрелись бокалы с дивно пахнущим вином. И теперь особняк Чернова уже не казался мне угрюмым склепом без признаков домашнего уюта.

— Итак, юноша, внимательно слушайте меня, — начал маг и свободной рукой погладил острый подбородок. — Я буду выдавать вам каждый месяц достойную сумму, дабы вы ни в чём не нуждались. Однако не ждите от меня золотых гор, ибо лёгкие деньги развращают молодых людей. А ещё я постараюсь выправить вам документы. Мне думается, что Император быстро согласится пожаловать вам ненаследное дворянство. Какую фамилию вы желаете взять? Или хотите продолжить искать сведения о вашей семье?

— А давайте я буду Беловым, — усмехнулся я, слегка разомлев от тепла, рождаемого камином.

— Хм, интересный выбор. Противопоставляете себя учителю? Выказываете бунтарский дух? Что ж, Белов так Белов, — согласился с моим выбором граф и глянул на портьеру, за которой продолжали вспыхивать молнии. — В университет вы, конечно, уже не поступите, но я поговорю с ректором и попрошу его допустить вас к занятиям. Будете ходить на те, что я укажу, однако контролировать вас никто не станет. Учиться или нет — ваше личное решение. Но я советую вам всесторонне развиваться. Жалко будет, ежели вы погибнете, не достигнув пика.