Алеет восток (Мв-14) (СИ) - Савин Влад

- Огромное Вам спасибо, Анна Андреевна - я этого не знала - искренне благодарю я, понимая, что Ахматова продемонстрировала мне свое расположение - если Вы согласитесь принять мою визитную карточку.. - я делаю паузу - и, дождавшись кивков Гумилева и Чуковского, и, царственного наклонения головы, иначе и не скажешь, Ахматовой, протягиваю им свои визитные карточки, где аккуратно указаны мои имя, должность, служебные телефоны. - Буду очень рада быть Вам полезна, всем, что в моих силах.

-Спасибо, Анна Петровна - отвечает Ахматова, при явном согласии во взглядах у мужчин и аккомпанемент доносящихся с дивана всхлипываний.

-Было очень приятно с Вами познакомиться - но, время позднее, так что я вынуждена просить у Вас разрешения откланяться - вежливо говорю я.

-Нам тоже было приятно с Вами познакомиться - вежливо, по праву хозяйки, говорит Анна Андреевна - позвольте пожелать Вам доброй ночи.

- Спасибо! И Вам всего доброго - прощаюсь я.

Все, кроме Лидии, выходят за нами в коридор. Лев Николаевич подает нам плащи, перед зеркалом мне поозорничать захотелось, еще обстановку разрядить. "Летучая мышь" без рукавов, фасон из будущего, у нас его "парус" прозвали - полностью застегнутый, смотрится как очень свободное широкое пальто. А если по бокам расстегнуть, чтобы полы свободно разлетались, образ совсем другой. Руки просунуть в дополнительные прорези-проймы спереди - как длинная пелерина на плечах. Спереди расстегнуть, одну полу через противоположное плечо за спину перекинуть - что-то романтическое. А еще можно передние полы на талии поясом стянуть, тогда выглядит спереди как пальто, а со спины как плащ-накидка. Или оставить у горла одну застежку, дозволив развеваться, как мантильи тургеневских барышень. Разве обычное пальто такое многообразие дает?

-Браво, милочка! - говорит Анна Андреевна - у вас есть талант к актерству.

-На сцену выходить не пробовала - отвечаю я - просто, хочется быть красивой и нарядной.

Лючия с улыбкой протягивает Ахматовой визитку ДИМа - будете в Москве, заходите! И мы прощаемся.

Когда мы садились в машину, я посмотрела наверх - в освещенном окне третьего этажа видны были четыре силуэта. Хотела бы я знать, о чем будет разговор - но не было у меня скрытой камеры и микрофона.

-Люся, а что бы ты сделала, если бы эта на тебя набросилась? - спрашиваю я.

-Да руку бы ей сломала, и мордой в пол - отвечает Лючия - оружия у нее не было, опасной для нас ситуации тоже, значит убивать нельзя, так меня Юрий учил. Аня, ну ты была просто чудо! И что теперь в итоге имеем?

Что имеем - три ярких человека, смею надеяться, сыграют в истории нашей страны более полезную роль, чем в иной реальности, стоило это потраченных нескольких часов? Так Пономаренко и доложу. С подробным отчетом - в сумочке у меня был спрятан предмет из будущего, диктофон, как раз на наш разговор хватило.

Через три дня пришел срок нашего возвращения в Москву. Вещи были собраны (да много ли их у нас - по одному чемодану), отобранная документация опечатана и сдана в секретный отдел, для отправки спецпочтой, "Красная стрела" отходила лишь вечером - и сидеть в номере "Англетера" просто так было глупо и скучно. День был пасмурный, небо застилали тучи, но с утра дул ветер с залива, не давая пролиться дождю.

-Я твой замечательный город так и не разглядела - удрученно сказала Лючия - все из машины. Просто походить бы - но не разрешат!

С нами из Москвы была группа охраны, шесть человек. Старший у них был майор Прохоров - в нашу Контору пришел из армии, сначала войсковая разведка, затем СМЕРШ, с сорок первого отвоевал, что есть показатель! Была у него однако общая черта бывалых фронтовиков - "я знаю, когда надо ползти, когда залечь, когда бежать, когда пригнуться, а когда можно и в полный рост и расслабиться". То есть, в безопасной на его взгляд ситуации, он мог себе позволить пренебречь инструкцией, понадеявшись на опыт. Имея при этом еще один недостаток - не то чтобы выпить любил, но в спокойной обстановке позволял. Выглянув в коридор, я убедилась, что вместо того, чтобы как положено, кто-то бдит, наблюдая за входом в наши номера, а прочие готовы вмешаться через тридцать секунд - на виду никого не было, зато дверь в номер Прохорова приоткрыта, оттуда доносились голоса. И правда, чего бояться - "Астория", это гостиница для лиц непростых, тут весь персонал, это внештатные сотрудники, постояльцы все проверены, и еще снаружи бдят ребята с Литейного, внешним кольцом. Вот только есть у меня такая привычка, после Киева выработалась, когда "генерал" УПА Василь Кук ко мне своих головорезов подсылал - при заселении интересоваться входами-выходами, в том числе запасными, пожарными и служебными. И озорство какое-то сыграло, как в окно взглянула, вот тесно стало в четырех стенах, и все тут!

-Люся! А хочешь, по Ленинграду немного прогуляться?

Поспешим - а вдруг дежурный лишь на минуту к майору зашел? Одеться, собраться - минутное дело, когда не на торжественное мероприятие, а хотим незаметными ускользнуть. В коридоре по-прежнему никого, пробегаем до служебной лестницы, там выход во двор, затем через две подворотни - и мы уже на улице Гоголя, а не на Исаакиевской площади, куда парадный подъезд выходит. Среди прохожих затерялись - не высокое московское начальство, а просто две женщины, идущие куда-то по своим делам.

Ветер, ветер, на всем белом свете! Но нравится мне такая погода - еще с Севмаша, где я себя впервые по-настоящему счастливой почувствовала, с моим Адмиралом гуляя, а там у моря дуло всегда! Помню, как мы только из загса, а через три дня я его корабль в поход провожала, и мы все на причале, девчата в развевающихся "алых парусах" - кстати, мода на алое в одежде жен и невест моряков, встречающих, провожающих и ждущих, и сейчас живет, и не только на Севере. А буря над Москвой, в день нашей памятной прогулки по Ленинским горам, когда мы на обратном пути в Музей Палеонтологии забежали укрыться, и там я с Ефремовым, будущим светилом советской фантастики, познакомилась? Через год, мы с Лючией в Союз Писателей ездили, чтобы его поддержать - и тоже в грозу попали, и до нитки промокли, а все равно, как праздник вспоминаю. Будто рефлекс у меня выработался, как у собаки Павлова - что затишье стало тоску вызывать, а "пусть сильнее грянет буря" возбуждает и пьянит, энергию дает, как горьковскому буревестнику - и не сидится в четырех стенах, ну а предлог найти всегда можно, по свежему воздуху пройтись. Вот могли сегодня, остаток дня в гостинице провести, нас бы прямиком к отходу "Красной стрелы" доставили - а как что-то с места нас подняло и на улицу вытолкнуло!

Пешеходы или неуклюже бегут, гонимые порывами, или против еле идут, за головные уборы держась, женщины еще и за подолы. Мы тоже не идем, а бежим, так в спину толкает, наши плащи надувает как паруса! Наконец за угол свернули, на Дзержинского - и там дует из всех подворотен и от всех углов, крыши и водостоки жестью гремят! Если в центре такое, что же на окраинах творится? И возле Невы, куда мы сейчас направляемся?

-Мы наводнение увидим? - с восторгом спрашивает Лючия - как у Пушкина, я читала.

-Нет, это лишь осенью бывает - отвечаю я - а такое, как в "Онегине", раз в сто лет. Люся, ты лучше шляпу держи!

Итальянке лишь приключение - даже огорчилась, узнав, что нам от бурных волн спасаться не придется. А я в небо взглянула в тревоге - похоже, что дождь все-таки соберется! Но мелькнувшую было мысль вернуться, я решительно прогнала, хотя отошли мы недалеко, и наверное, еще никто не заметил нашего исчезновения. Да и что может случиться с нами в Ленинграде днем, в центре, это ж не Киев и не Лиговка ночью, ну вымокнем немножко, что поделать? Назад можем и на трамвай сесть.

По улице Герцена вышли на Невский. Тут на минуту выглянуло солнце, и шпиль Адмиралтейства засиял золотом, красиво! Лючия смотрела восхищенно, затем сразу стала серьезной, увидев на стене дома сохраненную надпись, "при артобстреле эта сторона опасна".