Расплата за предыдущую жизнь (СИ) - Косенков Евгений Николаевич

«Наверх, о товарищи, все по местам!

Последний парад наступает!

Врагу не сдается наш гордый «варяг»,

Пощады никто не желает!»

Патроны кончились. Автомат отброшен в воду, в руках нож. К нему бежит немец с винтовкой наперевес, который прекрасно видит, что Тюляпин остался только с ножом. Но, видно, другой камрад этого не видел. Граната разорвалась за спиной. Мир в голове вспыхнул красно-чёрным и погас…

Глава 18. К своим

Бойцы замерли от грозного окрика. Бурмакин сразу приготовил пулемёт. Александр твёрдо сжал рукоятку автомата.

— Петро! Не узнал чи шо? — раздался голос со стороны остановившейся подводы.

— Я на службе и не обязан всех узнавать, — ответил раздражённый, слегка осипший голос.

— Часовой на то и стоит, шобы усих узнавать.

— Езжай, дед, а то шлёпну за разговоры.

— Эх, Петро, Петро, мало тобе жинка огрела.

Раздался звук передёрнутого затвора.

— Езжай!

С ума по сходили со своей республикой.

Фыркнул конь, свистнули розги, и через какое-то время подвода загремела по деревянному настилу моста.

Бурмакин и Александр переглянулись. Оба полицая стояли к ним спиной. Дальний опирался на винтовку и не твёрдо стоял на ногах. Ближний продолжал держать на прицеле проехавшего деда. Резкий рывок. Тело ближнего полицая валится в траву с перерезанным горлом, а второй медленно оборачивается на шум. Его глаза расширяются от ужаса. Винтовка выпала из рук, взметнувшихся вверх. Александр подобрал винтовку и бросил в сторону от дороги в траву, продолжая держать на мушке полицая. Бурмакин тоже самое проделал с винтовкой первого полицая и перекатил мёртвое тело в траву.

— Отвечай быстро и останешься жить, — заговорил Александр, удивляясь, как он сохраняет самообладание после очередного убийства человека.

Полицай протрезвел и закивал головой.

— Кто вы такие и что это за река, ёшки-матрёшки?

— Мы бойцы из отряда Черныша, а как речка называется, я не знаю.

— Не местный?

— Петро местный… был, — полицай нервно сглотнул.

— Про Черныша поподробней. Что за отряд?

— Так, это, командир наш, Черныш. А отряд самообороны называется.

— На чьей стороне воюете? — не сдержался Бурмакин, продолжая следить за округой.

— Сами по себе.

— Не юли, ёшки-матрёшки, — Александр произнёс это таким тоном, словно решил его пристрелить.

— Охраняем деревни от красных.

— Значит, на стороне немцев, — проговорил Бурмакин.

— До реки Щара далеко?

— Вёрст сорок отсюдова.

— Не понял, — Александр переглянулся с удивлённым Бурмакиным. — Откуда знаешь, ты же не местный?

— Петро говорил.

— Саня, заканчивай, уходить надо.

— Что у вас за республика?

— Свободная крестьянская республика.

— В одной деревне?

— Почему в одной? Штук пять уже.

— Пошли, Саня! Чую, что надо бежать поскорее.

— Лан, бывай, республиканец, — Александр перехватил винтовку за цевьё и отвернулся от допрашиваемого. Резкий и точный удар прикладом почти без размаха в висок, отправил полицая в кювет.

Бурмакина передёрнуло.

— Ты обещал оставить его в живых…

— Выживет, останется. А ты хочешь, чтобы он нам в спину шмальнул?

Подобрав, брошенную до этого амуницию и своё оружие, бойцы помчались на другой берег. Александр соображал, как они могли удалиться от Щары так далеко, если всё время они шли к ней. Минули мост и свернули в сторону к виднеющемуся вдали лесу. Бурмакин пыхтел сзади. Надолго их не хватило. Уже через несколько минут они с трудом передвигали ноги.

— Я так не бегал с начала войны, — с трудом проговорил Бурмакин. — Мы тут, на этом поле далеко видны. Надо скорее до леса добраться.

— Дыхание не сбивай, ёшки-матрёшки, — Александр процедил сквозь зубы.

Ранец стал тяжёлым неимоверно вместе с винтовкой и автоматом. Он оглянулся на Бурмакина. Тот готов был бросить винтовку или пулемёт вместе с коробкой, где находилась запасная лента. Ноги заметно заплетались. Молча взял коробку. Он и сам был близок к такому же поступку, но почему-то наперекор себе взял лишнюю ношу и упорно продолжал идти. Пот катился градом, обмундирование промокло насквозь. Пилотка, которой вытирал лицо Александр, побелела от соли. Под ногами появилась какая-то вьющаяся трава, заплетающая ноги, идти стало сложнее. Лес, вроде, вот он, близко, но сил не хватает сделать последний рывок и скрыться от посторонних глаз среди деревьев. Внутри растёт тревога, но ногам всё равно, они устало передвигаются. Александр всё чаще поправляет съезжающий с плеча ремень винтовки. Болтающийся на груди автомат порой больно бьёт по предплечью и раздражает своим раскачиванием. Свободная рука то и дело поправляет ремень винтовки, вытирает лицо пилоткой или придерживает автомат.

— Смотри! — задыхаясь, выкрикнул Бурмакин и по направлению его руки Александр увидел шестерых всадников, несущихся в их сторону.

— Пулемёт готовь! Это, походу, республиканцы местные.

— Форма наша, вроде.

— И шашки сверкают, ёшки-матрёшки! Шмаляй, а там разберёмся!

Бурмакин понял, что медлить не следует. Расставил сошки, прилёг за пулемёт. Рядом присел на колено с винтовкой Александр. По движущейся мишени попасть сложно. Выстрел. Мимо. Бурмакин ждёт, когда подъедут поближе. Александра пробирает ужас. Всадников всего шесть, но сверкающие на солнце шашки или сабли вместе с быстрым передвижением, наводят панику. Их зарубят только так, если доберутся.

— Стреляй! — закричал Александр и выстрелил второй раз, и опять мимо.

Всадники молча летели прямо на них, размахивая холодным оружием. Двести метров — страшно! Но тут заработал пулемёт. Трое вместе с лошадьми покатились по полю. Один вылетел из седла. Двое приостановились и получили свои пули. Не ожидали, что у жертв окажется пулемёт. И вообще атака с их стороны была какая-то глупая и бессмысленная.

Александр повинуясь внутренним инстинктам, подбежал к упавшим вместе с лошадьми. Двое убиты, а третий лежал на спине с ободранным лицом. Нога застряла в стремени вставшего на ноги коня и оказалась вывернута на 180 градусов. Лет тридцати, тёмные глаза из-под густых бровей, с уголка рта стекает тонкий ручеёк крови. В петлицах темнели следы от кубиков лейтенанта.

Александр присел рядом. Опёрся на винтовку. Их взгляды встретились.

— Мне конец, — с трудом и с неким свистом проговорил бывший лейтенант. — Поломало всего. Вот ведь как получилось…

Он закрыл глаза, захрипел, из рта выплеснулась порция тёмной крови, растекаясь по подбородку. Тело вытянулось, из-под век выбежала одинокая слеза…

Александр смотрел на замершего навсегда бывшего лейтенанта и не мог оторвать взгляд от блестящей слезинки, которая не желала скатываться вниз, застыв в паре сантиметров от глаза.

— Долго сидеть будешь? — Бурмакин уже взвалил пулемёт на плечо. — В лес надо, пока ещё какие-нибудь орлы не появились.

Отношение старшего лейтенанта к погибшим понятно. Перешёл на другую сторону — предатель. Он так воспитан.

Александр встал.

А какое отношение к ним у тебя, Трензель? Александр задумался и не нашёл ответа. Подобрал коробку с пулемётной лентой и пошёл следом за Бурмакиным.

Шли в полном молчании. Пока не зная куда, главное подальше от места стычки. Ноги получили передышку и, видно, стресс сыграл свою роль, сил им хватило до темноты. Когда упали в траву без сил, вспомнили, что у них за весь этот день был только завтрак.

— Перекусить надо, — буркнул Александр, подтягивая к себе скинутый под берёзу ранец.

— Угу, — устало ответил Бурмакин. — Чай приготовим? Горяченького хочется.

— Стоит рисковать? Мы даже не знаем куда забрели. Как мы оказались так далеко от Щары, ёшки-матрёшки?

— Где-то свернули не туда. Когда на мотоцикле убегали по дороге, куда она вела? Она, то туда повернёт, то туда.

— Вот и уехали. Иметь две карты и так проколоться!

— Проколоться?

— В смысле допустить ошибку.