Назад к ЭВМ (СИ) - Наумова Анна

Зато я знал. Не знаю, почему, но я был твердо уверен, что этот человек не откажет мне в помощи. В ближайшие дни мне позарез нужно снова попасть в Парк Горького. И надеюсь, что в этот раз мое посещение обойдется без драки.

Глава 18

Пари и чертежи

В общежитие я снова вернулся в хорошем настроении. Прежней апатии — как не бывало. С каждым днем, шажочек за шажочком, пусть и медленно, но я продвигался к своей цели. А сейчас у меня еще и появился надежный напарник, хотя и слегка странноватый. Я кивнул вахтерше и, как обычно, хотел было двинуться наверх, однако приметил возле телефона знакомую невысокую фигуру. Так и есть. Будущий Валькин тесть кому-то звонит по телефону. Пришлось притормозить и немного подождать. Заметив меня, Дмитрий Олегович кивнул и, быстро закончив разговор, повесил трубку.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, стараясь изо всех сил, чтобы мой голос звучал чуть ниже, чем обычно, и увереннее.

Отец Тамары смотрел на меня снизу вверх. Он был почти на голову ниже меня, но я, как и в первую встречу с ним в милицейском участке, заробел. Однако причины бояться, кажется, не было — будущий Валькин родственник пребывал в хорошем настроении, да и ничего противозаконного я не делал. Пока еще.

— Привет! — Дмитрий Олегович вежливо пожал мне руку. — Как дела? Откуда возвращаешься? В милицию больше не попадал?

— Спасибо, хорошо, в университете пришлось задержаться, преподавателю помочь, — также вежливо выдал я формальный ответ и вдруг вспомнил: — Я же так и не поблагодарил Вас за то, что Вы нас тогда выручили.

— Пустяки, — отмахнулся внешторговец. — Ты мне вот что скажи: с долларами больше не химичишь? Деньги, я смотрю, у тебя водятся, одежду прикупил. Кроссовки — фирменные «Adidas»? Такие на прилавки не выбрасывают. Я отсюда вижу — оригинальные. Смотри, если еще раз попадешься, я могу и не успеть тебе помочь. Хочешь навара — вон жвачки перепродавай в общежитии. А с фальшивомонетчиками не связывайся, гиблое это дело. Подожди, вот перестраиваться закончим, и можно будет свободно валюту покупать и продавать. Курс рубля — стабильный, меняться не будет.

Он быстрым и цепким взглядом сотрудника КГБ оглядел меня. Как назло, в этот день я оделся, как на предполагаемое свидание с Дашей: джинсы, которые Валька вернулся мне после свидания, худи, модные кроссовки — все, что взял с собой из своего мира. Да, Дмитрий Олегович был прав: на фоне пробегающих мимо ребят в блеклых застиранных рубашках и обычных черных и серых мятых брюках я выглядел не хуже любого столичного мажора, которого родители пристроили с помощью знакомств в МГИМО.

Я уже давно заметил, что отличить парня, живущего в общещитии, от городского, за редким исключением, было нетрудно: рубашки, которые общежитские парни стирали себе сами на кухне в больших тазах или просто под душем, никогда не были такими же белыми, как у городских. Последним было проще: отцы давали деньги на одежду, матери — стирали ее в домашних условиях и гладили, проверяли сыновей перед выходом на улицу, вовремя выдавали все чистое и забирали грязное в стирку. Городские ребята всегда выглядели всегда опрятнее. Ну а я сегодня как раз и был тем редким исключением: парень, живущий в общежитии, но одетый, как американский студент.

— Ну вот, на Ваши деньги кроссовки и купил, — выкрутился я. — А кофту еще летом у фарцовщиков взял…

— Где?

— Эээ… У «Березки», — ляпнул я первое, что пришло в голову. Кажется, у магазина «Березка» как раз и промышляли спекулянты. Надеюсь, я не ошибся.

— Ладно, — кивнул Дмитрий Олегович. — Будем считать, что в прошлый раз было просто недоразумение. И проверяй джинсы, когда берешь. Не хватало еще опять вас из участка вытаскивать. А лучше, если захочешь себе что-то заграничное, скажи своему другу. Он мне передаст, достану. Вы вместе с ним постоянно ходите, и я не хочу, чтобы у него, а потом и у Тамары были проблемы.

Краем глаза я заметил, что Владлена Никитична внимательно наблюдает за нашей беседой. Что ж, может теперь она перестанет меня пренебрежительно окрикивать всякий раз, когда я прохожу мимо вахты. Знакомство с видным внешторговцем — не хухры-мухры и может оказаться полезным. На плечах у нее я заметил новенькую белую шаль.

— Бывай, — Тамарин отец снова пожал мне руку, кивнул вахтерше и пошел к выходу. А я с деланно серьезным видом двинулся наверх. Пусть вахтерша думает, что у меня с ним какие-то совместные дела…

Валька лежал на кровати и плевался бумагой через шариковую ручку в самодельный щит. Это была самодельная игра в дартс — на листе бумаги, приколотом к щиту, было нарисовано несколько кругов, один в другом, и цифры. Попадешь несколько раз подряд прямо в центр круга

— Я так понимаю, ты очень занят? — улыбнулся я, снимая куртку и вешая ее в шкаф.

— Очень занят у нас ты, — парировал Валька, метко запустив очередной комочек. — Опять полы в аудитории мыл шваброй? Знаю я вашу «научную работу ради зачета автоматом». Я в прошлом году ради «автомата» Сталине Дмитриевне старый свитер распускал и шерсть в клубки сматывал. Пришлось поступиться своими принципами. А говорила: «Порядок в библиотеке будешь наводить»…

— Хуже, руками мыл, швабру не дали… — я не стал раскрывать своего секрета. Пусть он пока останется между мной и пожилым профессором. — А ты чего такой веселый?

— А у нас теперь есть новая плитка, — Валька показал на запечатанную коробку, стоящую в углу.

— Плитка? В общаге? Тебе истории с днем рождения мало? Еще повезло, что Люда тогда на мышь отвлеклась, и батарею не заметила.

— Плитка. В общаге, — повторил Валька. — Теперь у нас она есть. И мы сможем на ней готовить и не стоять в очереди к общей плите. А у Владлены Никитичны есть новая шаль. Сечешь?

— Ааа…понятно, — сообразил я наконец. Так вот зачем приезжал Дмитрий Олегович, и откуда у вахтерши появилась обновка. Да, видать, у Вальки все прямо в ажуре. Пора копить на свадебный подарок. — А ты чего не с Тамарой?

— Она с мамой в санаторий уехала на несколько дней, в Серебряный Бор. — несмотря на разлуку с любимой, Валька очень радовался улучшению скромного студенческого быта. — Представляешь, теперь не надо будет у плиты толкаться. Хочешь — чай кипяти, хочешь — яичницу жарь. Кстати, ты все пропустил!

— Да что пропустил-то? — я деловито осматривал коробку. Да, незаменимая в общажном быту вещь. Повезло мне с соседом. Так, глядишь, у нас и свой личный холодильник в комнате появится.

— Ты Кирюху помнишь? На день рожденья приходил.

Кирюху я, конечно, помнил. Этот высоченный угрюмый парень, кстати, добрейшей души человек, поступил в университет после армии, отслужив в воздушно-десантных войсках. На днях он даже помог нам с Ленькой на улице отбиться от какого-то наглого любера.

Прерываясь на хохот, Валька поведал мне, что случилось. Пока я вместе с Игорем Михайловичем разрабатывал план по спасению настоящего Матвея Ремизова с помощью самодельного устройства дополненной реальности, Валька позвал в комнату друзей поиграть в карты. Среди них был и уже упомянутый Кирюха. В карты Валька, надо сказать, играл весьма неплохо, обыгрывал даже маститых старшекурсников, но на деньги почему-то наотрез отказывался играть.

— Прабабушка у меня была заядлой картежницей, — говорил он, — она еще в дореволюционном Петербурге жила. Почти все приданое проиграла. Это семейная легенда у нас такая, передается из поколения в поколение. Бабушка, ее дочка, рассказывала, что к матери купец какой-то сватался, потом, как узнал, что бесприданница, переключился на какую-то гимназистку — у той отец владел заводами. Дождался по-быстрому выпуска из гимназии и тут же женился. Так что мне нельзя играть на деньги категорически — проиграю сразу всю стипендию и свой магнитофон.

Я не особо верил в эти россказни, зная, что Валька нередко может приврать для красного словца, но любил иногда вместе с приятелем сыграть партейку. И в тот вечер игра шла довольно неплохо. Вдруг в отворившуюся дверь просунулась голова четверокурсника Сашки Карпузова, по кличке «Карапуз». Голова хитро прищурилась.