Красный олигарх (СИ) - Тыналин Алим

— А, Николай Александрович! — он радостно поднялся навстречу Величковскому. — И молодые коллеги с вами? Присаживайтесь!

За столом сидели двое немцев. Доктор Курт Шмидт, подтянутый пятидесятилетний мужчина с военной выправкой и коротко стриженными седеющими волосами, что-то увлеченно объяснял, чертя схему прямо на накрахмаленной скатерти. Его монокль на черном шнурке поблескивал в свете люстры, а на руке красовался массивный перстень с гербом Фрайбергской академии.

Рядом его молодой коллега, герр Вальтер Майер, светловолосый голубоглазый инженер лет тридцати пяти, в модном двубортном костюме в полоску, делал пометки в блокноте. На лацкане его пиджака поблескивал значок Союза немецких инженеров.

— Мы как раз обсуждаем новый состав огнеупоров… — начал Доброхотов.

Но тут в дверях появился метрдотель:

— Простите, герр Шмидт, фройляйн переводчица прибыла.

Я обернулся и замер. На пороге стояла та самая незнакомка из вестибюля.

Глава 17

Второй том профессора Таммана

Теперь, в ярком свете кабинета, я мог лучше рассмотреть незнакомку.

Высокая, стройная, с горделивой осанкой и темно-каштановыми волосами, уложенными в модную стрижку «гарсон». Карие глаза с золотистыми искорками смотрели чуть насмешливо.

Вечернее платье от «Ламановой» цвета бургундского вина с геометрическим узором в стиле ар-деко подчеркивало безупречную фигуру. Та самая серебряная брошь, привлекшая мое внимание в вестибюле, оказалась миниатюрной копией какой-то молекулы.

— Елена Сергеевна Неклюдова, — представилась незнакомка, входя в кабинет. В электрическом свете хрустальной люстры ее платье казалось почти черным. Брошь-молекула поблескивала на высоком воротнике.

— Очень кстати! — оживился Доброхотов. — А то мы с герром Шмидтом никак не могли договориться о точном переводе термина «огнеупорность при критических нагрузках».

Елена грациозно опустилась на стул, который предупредительно отодвинул Вальтер Майер. Ее небольшая сумочка от «Гермес» заняла место на краю стола рядом с бокалом «Абрау-Дюрсо».

— Прошу прощения за опоздание, — она достала изящный блокнот в сафьяновом переплете. — В Промакадемии затянулось совещание по новым учебным программам.

Я с интересом наблюдал за ней. Выпускница Высших женских курсов, судя по манере держаться. Интеллигентная семья, вероятно научная, об этом говорила брошь-молекула. И явно не просто переводчица, слишком хорошо разбирается в технических терминах.

Доброхотов тем временем продолжал свою мысль, энергично жестикулируя:

— Так вот, коллеги, главное в новом составе — это соотношение магнезита и хромита. Немцы используют пропорцию три к одному, но я экспериментально доказал, что можно изменить эту пропорцию.

Официант в накрахмаленной манишке бесшумно скользил между столиками, обновляя приборы и доливая вино в тонкостенные бокалы богемского стекла. В камине потрескивали дрова, создавая уютную атмосферу морозного зимнего вечера.

Шмидт что-то быстро говорил по-немецки, периодически постукивая моноклем по чертежу на скатерти. Елена легко переводила, точно подбирая технические термины:

— Герр Шмидт считает, что при такой пропорции возникает риск расслоения структуры огнеупора под воздействием термического удара. Крупп использует добавки оксида циркония для стабилизации реакции.

— Позвольте не согласиться! — Доброхотов достал из жилетного кармана золотые часы и положил их на стол, словно отмеряя время для решающего аргумента. — Мы провели серию испытаний в лаборатории Промакадемии. При температуре тысяча шестьсот градусов наш состав показывает, что…

Я слушал вполуха, больше наблюдая за реакцией присутствующих. Величковский увлеченно конспектировал в потрепанный блокнот, изредка поправляя сползающее пенсне. Майер делал пометки в кожаной записной книжке «Монблан», время от времени бросая заинтересованные взгляды на Елену.

— А что скажете про добавки карбида кремния? — спросил я, дождавшись паузы. — Наши сталевары заметили, что это увеличивает срок службы футеровки.

Доброхотов оживился еще больше:

— О, молодой человек, вы попали в самую точку! — он извлек из портфеля потрепанную тетрадь в клеенчатой обложке. — У меня как раз есть результаты последних опытов, сейчас я вам покажу.

Елена перевела мой вопрос немцам. Шмидт заинтересованно приподнял бровь, а Майер что-то быстро записал в блокнот.

Разговор постепенно перешел в неформальное русло. Доброхотов, разрумянившийся от коньяка, травил байки о дореволюционных металлургических съездах. Шмидт, сняв пиджак и ослабив узел шелкового галстука, вспоминал учебу в Фрайберге.

Я украдкой наблюдал за Еленой. Она явно была в своей стихии. Легко переключалась между техническим переводом и светской беседой, держалась с достоинством, но без надменности. В какой-то момент наши взгляды встретились, и она чуть заметно улыбнулась.

Когда принесли кофе в массивных фарфоровых чашках, я решил, что пора переходить к делу:

— Сергей Александрович, — обратился я к Доброхотову, — у нас на заводе возникла интересная техническая проблема. Николай Александрович говорил, что вы как раз занимаетесь подобными вопросами.

Величковский тут же подхватил:

— Да-да, речь идет об особой стали. Требуются огнеупоры исключительной стойкости.

Доброхотов внимательно выслушал, покручивая седую бородку:

— Любопытная задача… Очень любопытная. Знаете, у меня есть кое-какие наработки. Давайте завтра встретимся в лаборатории, посмотрим образцы.

— С удовольствием, — кивнул я. — А немецкие коллеги не хотели бы присоединиться? Мы как раз устанавливаем новое оборудование.

Елена перевела приглашение. Шмидт что-то быстро ответил по-немецки.

— Герр Шмидт говорит, что с радостью посетил бы ваш завод, — перевела она. — Его особенно интересует система регенерации тепла в мартеновских печах.

Я мысленно усмехнулся — разумеется, интересует. Но нам тоже нужны их технологии, так что игра стоит свеч.

Разумеется, самые лакомые куски я им показывать не буду. Только крохи, но даже и этого будет достаточно, чтобы заинтересовать иностранцев.

Официант принес счет в кожаной папке с тисненым логотипом «Савоя». Я небрежно бросил на поднос несколько червонцев, включая щедрые чаевые.

— Позвольте, я провожу вас до автомобиля, — предложил я Елене, когда все начали собираться. — На улице метель, я обязательно вас подвезу.

— Благодарю, — она накинула на плечи меховую горжетку. — Но у меня своя машина. «Рено» последней модели, подарок отца.

— Тем более нужно проводить, — улыбнулся я. — Дороги обледенели, всякое может случиться.

Мы вышли из ресторана. Морозный воздух обжигал лицо. У входа урчал мотором черный «Бьюик», Степан приоткрыл дверцу.

Чуть дальше стоял изящный темно-синий «Рено» модели NN. По сравнению с моей рабочей тележкой он выглядел куда привлекательнее. Как и его владелица.

— До завтра? — спросил я, помогая Елене сесть за руль.

— До завтра, — она улыбнулась, заводя мотор. — Не забудьте прислать пропуск для герра Шмидта.

«Рено» плавно тронулся с места, растворяясь в снежной круговерти. Я смотрел вслед исчезающим габаритным огням, чувствуя странное волнение. Что-то подсказывало — это знакомство еще аукнется.

— Однако, — пробормотал рядом Величковский, быстро усаживаясь в «Бьюик», — весьма результативный получился вечер. Вы очаровали Доброхотова, Леонид Иванович. Как, впрочем, и любого человека.

— Да, профессор, — кивнул я, тоже садясь в машину. — Весьма результативный. Степан, в контору! Надо работать

Я хотел провести ночь на работе. Нужно подготовить завод к визиту немцев, организовать демонстрацию оборудования, но при этом не показать слишком много. И конечно, разобраться, кто такая эта загадочная Елена Сергеевна.

Машина медленно двигалась по заснеженной Москве. За окном проплывали освещенные витрины магазинов, тускло горели газовые фонари.