В казармах было пустовато. Мертвецы в соседнем здании, ставшем временной покойницкой. Вопрос с похоронами проясняется сейчас Иоанном Феомахом, который должен действовать максимально быстро и выбить нужное количество мест для могил на городском кладбище. Уже очень скоро мест не будет, когда трупы мятежников начнут выдавать родным.
— Саварик, — кивнул Эйрих франку, сидящему за длинным столом.
Франки держались обособленно, хотя Хумул уже начал потихоньку налаживать контакт с троицей седовласых воителей — в бывшем охотнике, стоило ему вернуться в дружину, проснулась некая нездоровая жизнерадостность и склонность к деятельности. Эйриху следует разузнать у него, почему он покинул стезю воина в прошлый раз.
— Претор Эйрих, — изобразил поклон тубант. — Уже уладил дела с консулом?
— У него слишком много проблем, чтобы отвлекаться на дела, терпящие до завтра, — покачал головой мальчик.
— Да уж, потрепали вас... — посмотрел Саварик на немногочисленных остготских воинов, бродящих по казарме.
— Просто не повезло, — вздохнул Эйрих. — Зато можно рассчитывать на щедрую награду для выживших.
— Это да, — покивал франк. — Слышал я о Флавии Антемии, якобы он не жалеет денег, если речь о полезных людях. Но будь осторожнее: если он предложит воинам заменить дворцовую ауксилию, то я даже за своих не могу ничего обещать. Поставит, скажем, три силиквы в день для рядовых воинов, сможешь перебить большей монетой?
— Посмотрим, что будет делать консул, — пожал плечами Эйрих. — Когда будете давать клятву?
— Завтра или послезавтра, — ответил Саварик. — Надо дать раненым оклематься и вообще прийти в себя после такого. Злые воины у императора...
— Предатели, но да, злые... — согласился Эйрих, дотронувшись до левого бока.
Как-то он сам не заметил, но его зацепило плюмбатой, что прошло незамеченным в горячке боя, а сейчас там синяк.
— Так, говоришь, две силиквы каждому рядовому дружиннику у тебя? — поинтересовался Саварик, решивший поддержать разговор.
— Так и сказал, — кивнул Эйрих. — Условия ты уже слышал.
— А какие последствия? Что мы получим помимо денег? — спросил франк.
— Битвы, — усмехнулся Эйрих. — И тяжёлые тренировки. В моей дружине воины будут обречены научиться сражаться лучше, чем дворцовые ауксиларии, и даже лучше, чем самые опытные схоларии. Потому что сегодня я понял одну вещь — мы были недостаточно хороши.
— Хочешь научить нас сражаться как римляне? — уточнил Саварик.
— Нет, — покачал головой Эйрих. — Я хочу научить вас сражаться как римляне времён принцепса Октавиана Августа. И у меня есть для этого подходящие книги.
— Мы будем учиться читать и потом постигать военную науку по книгам? — скептически усмехнулся один из франкских воинов, сидящий в паре столов от них.
— Книги читать буду я, — ответил на это Эйрих. — Вы же будете делать то, что я говорю.
/7 сентября 408 года нашей эры, Восточная Римская империя, г. Константинополь/
— Вот твоё золото, Эйрих, — подвинул консул поднос с монетами.
Эйрих бегло посчитал деньги и с некоторым удивлением насчитал что-то около двухсот солидов.
— Это вдвое больше, чем мы уговаривались, — произнёс он.
— За уничтожение двух центурий предателей, — сказал на это Флавий Антемий. — Я умею быть щедрым с людьми, приносящими пользу.
— Это красит человека, — усмехнулся Эйрих, доставая пустой кошель и сгребая в него часть монет. — Альвомир, возьми кошель и дай мне пару новых.
Двести солидов — это чуть меньше двух мин, (5) поэтому пусть их тащит Альвомир, которому не в тягость.
Переместив монеты в кожаные кошельки, Эйрих поднял взгляд на консула.
— Хочешь служить мне? — спросил тот.
Это был очень хороший вопрос.
С одной стороны, можно достичь небывалых высот в политике, а также получить, со временем, под командование лучших воинов Римской империи.
Но с другой стороны, будет предел, всегда будет император, который имеет больше прав на престол, а попытки узурпации, если смотреть на жизнь реалистично, зачастую обречены на провал. В племени остготов Эйрих уже имеет довольно высокое положение с возможностью, когда наступит правильное время, забраться на самую вершину.
— У меня есть долг перед Сенатом и народом остготов, — ответил Эйрих.
— Жаль, — с искренним сожалением произнёс консул Флавий Антемий. — Но я ведь могу рассчитывать на твою дружбу?
— Мы сделали слишком много хороших поступков друг для друга, — улыбнулся Эйрих. — Не сомневайся даже, что я твой друг.
— Знаешь, признаюсь... — консул достал из ящика в столе бутылку вина в глиняной амфоре. — ... в ложе на Ипподроме, мне на миг показалось, что это ты всё это устроил.
— Заговор? — усмехнулся Эйрих. — Я очень недолго в Константинополе, как бы я мог столько успеть?
— Нет, я понимаю сейчас, что это ерунда, — слабо улыбнулся Флавий Антемий. — Но тогда мне показалось, что такой человек, как ты, мог бы устроить что-то подобное.
— Мог бы, — не стал кривить душой Эйрих.
— Возможно, это даже хорошо, что ты отказался от службы мне, ха-ха! — рассмеялся консул и начал разливать вино по чашкам.
— Может и так, — пожал плечами мальчик, после чего принял чашку, полную разбавленного фалернского.
— У меня есть для тебя пять сотен рабов, — сообщил консул, пригубив чашку.
— Зачем мне рабы? — слегка удивился Эйрих.
Среди остготов их будет сложно продать, потому что достойную цену дадут только за женщин, да и то только молодых. А тащить пятьсот человек так долго и так далеко — это занятие для горящих идеей работорговли.
— Ты же говорил, что тебе нужны мастера? — поинтересовался Флавий Антемий. — Цех каменщиков почти полностью присоединился к заговору, ну и пара-тройка других цехов частично тоже. Можно было бы их жестоко казнить, но в этом городе пролилось уже достаточно крови. И, тем не менее, терпеть предателей так близко к себе я не могу. В ином случае, я бы просто отправил их на каторгу, чтобы они добывали свинец или ртуть, но так совпало, что я могу тебе помочь.
— Кто они? Насколько компетентны? — не стал скрывать заинтересованность Эйрих.
— Есть, вроде бы... — консул отставил чашку и взял пергамент с правого угла стола. — Да, восемь мастеров, с сыновьями и учениками, ну и почти все с иждивенцами.
— А не будет ли у вас нехватки мастеров? — решил проявить беспокойство Эйрих.
— Не переживай, — махнул рукой консул. — Константинополь притягивает не только воинов, но и мастеров — завтра на место убывших прибудут десятки и даже будут драться за освободившиеся места.
— Тогда я беру всех, — произнёс Эйрих.
— Делай с ними, что хочешь, они преступили самый главный закон, изменили императору, царствие ему небесное, — Флавий Антемий перекрестился. — Поэтому отправка в рабство к варварам — это ещё милосердие с моей стороны.
— А вообще, много поймали изменников? — поинтересовался Эйрих.
— Большую часть мы уже отправили на рудники и в латифундии, — ответил на это консул. — А чего ты от них хотел?
— Нужен учитель греческого, а мне всё никак недосуг сходить и купить себе обученного грека, — пожаловался Эйрих.
— Сегодня к вечеру получишь такого, какого нельзя купить за деньги, — пообещал Флавий Антемий.
— С чего такие щедроты? — удивился Эйрих.
— Ты спас мне жизнь, — ответил консул. — Всё это — меньшее, что я могу. Ты просил тысячу опытных легионеров, чтобы могли обучить твоих воинов? Я выберу лучших. Всё, что ты просил, будет передано тебе в лучшем исполнении, чем мы договаривались.
— У меня есть вопрос, — произнёс Эйрих.
— Спрашивай, — разрешил консул.
— Ты ведь собираешься формировать новую гвардию, взамен дворцовых ауксилариев? — спросил Эйрих.
— Да, а также взамен некоторых не оправдавших доверия дворцовых схолариев, — кивнул Флавий Антемий. — И об этом я сам хотел с тобой поговорить. Но только завтра, потому что у меня на сегодня запланировано очень много работы.
