Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Я, собственно, был не против, поэтому легко пошёл на уступки, ибо сам факт, что всё так удачно сложилось и я ещё не в Магадане, вселял надежду в завтрашний день и оптимизм. Что же касательно авторства некоторых песен, которые теперь вроде уже и не мои… Да Бог с ними. Пусть будут народными. Тем паче, песен у меня таких ещё целый интернет!

— Ну раз согласен, то в ближайшие день-два тебе позвонят. Встретишься с компетентным, по этим вопросам, человеком, проедете с ним в ВААП и всё надлежащим образом оформите. Также решите с ним вопрос о гонораре за издание пластинок и авторских отчислениях. Теперь идём дальше. Какие у нас ещё стоят вопросы на повестке дня?

— Товарищ генерал, разрешите обратится с просьбой, — по-военному произнёс я, ибо у меня был ещё один важный вопрос.

— Разрешаю, — усмехнулся собеседник.

— Товарищ генерал, мы с американцем договорились о съёмках фантастического фильма. Так вот, для того чтобы проект был успешен, мне понадобится много разнообразного оружия и взрывчатки. Не могли бы вы помочь мне с этим делом?

— Б*** …

Глава 15

12 октября. Среда. Утро.

Не успел после зарядки войти в квартиру, как раздался телефонный звонок. Телефон звякнул пару раз и замолчал. Посмотрел на него, и тут он зазвонил вновь, однако звонил он как-то странно с разной периодичностью трели.

— Мне по утрам никто не звонит, — накрашивая губы, сказала мама, которая сейчас собиралась на работу.

— Ну, наверное, тогда ошиблись, — произнёс я и снял трубку: — Алло.

— Здравствуйте, — поздоровались на том конце провода и рванули с места в карьер: — Саша это ты?

— Саша это я, — не стал отрицать очевидного пионер.

— Как хорошо, что я тебя застала. Ты меня узнал? Это тётя Оля тебя беспокоит, — она хмыкнула, — Золотова. Из журнала «Огонёк».

— Здравствуйте, — поздоровался культурный я.

— Саша. Я тебе вчера звонила весь день и весь вечер и дозвониться не могла.

— Не могли дозвониться? Гм… Почему-то последние пару дней мой телефон себя очень странно ведёт, если, конечно, можно сказать так применительно к данному двухкилограммовому аппарату. Он то звонит, то перестаёт, — сказал я и добавил: — И слышите как шуршать стал? Беда. Наверное, надо в ремонт отнести.

— Наверное, — сказала та и продолжила: — Саша, я вот зачем тебя беспокою. Главный редактор нашего журнала очень хочет с тобой встретиться. Не мог бы ты как-нибудь к нам подъехать?

— Ольга Ивановна, сейчас это вообще никак невозможно, — стал отмазываться я. — Навалилось столько дел, что просто нет времени. Как немного разгребусь с делами, обязательно познакомимся.

— Хорошо, — легко согласилась та и это меня очень удивило. Однако удивление моё длилось меньше трёх секунд потому, что собеседница перешла к другой теме, которая, как мне показалось, и была главной: — Саша, ты дописал новые романы?

— Нет пока. Я же говорю — некогда. Где-то через месяц допишу.

— Саша, но ты помнишь, что обещал их отдать нам?!

— Помню, что обещал, но не помню, что Вам, — напомнил пионер.

— Сашенька, ну как же, — немедленно взмолилась Золотова. — Они нам очень нужны, — и пояснила. — Сейчас наш журнал буквально нарасхват. Тиражи нашего журнала ещё никогда в своей истории так быстро не распродавались. И это всё благодаря твоим романам! Если ты нам их не отдашь, то… — она запнулась, а через секунду выдала, — то читатели нам этого не простят! Ты нас погубишь! Ты этого хочешь?

— Нет, конечно, — заверил её не душегуб и решил обнадёжить. — Ольга Ивановна, я где-то через месяц первый роман допишу и отдам его вам. Договорились?

— Конечно, договорились! — обрадовалась собеседница и, на всякий случай, спросила ещё раз: — Обещаешь?

— Конечно, обещаю, — сказал я.

Та вновь поблагодарила и, напомнив мне о лекции на тему будущего, которую я, якобы, обещал когда-то провести, попрощавшись, повесила трубку.

— Кто звонил? — поинтересовалась мама, надевая бордовое осенние пальто.

— Тётя Золотова из «Огонька», — не успел ответить добропорядочный сын и в этот момент телефон звякнул, а потом сразу же замолчал.

— Гм… — произнёс я и снял трубку. В ней звучал непрерывный сигнал гудка, но вместе с ним пробивался и треск с шуршанием. Потряс трубку, потрогал провода. Шуршание не прекратилось. Выдернул вилку из розетки и, подождав пол минуты, включил её вновь. Тот же результат — помехи.

— А он уже вчера начал барахлить. Сдай его сегодня в ремонт. Деньги возьми в серванте. Наверняка там какой-нибудь проводок отлетел. Пусть посмотрят, — сказала моя любимая мамуля, взъерошила мне волосы на голове и, чмокнув в щёку, добавила: — Всё пока. Я побежала. А то опоздаю, — ушла на работу.

Я же закрыл за ней дверь и подумал, что мы так с ней и не решили будет ли она поступать учиться в институт или нет?

Подошёл к шуршунчику, который, до недавнего времени, был приличным телефоном и не хулиганил, и набрал номер Анны. Возлюбленная «принца датского», опять, как и вчера, как и позавчера, трубку не взяла. Этот факт меня несколько расстроил, и я было собрался со злости долбануть кулаком по сломанному аппарату, но тут телефон, видимо почуяв, что сейчас ему придёт «кирдык», набрался сил и жалобно зазвонил, успев выкрутится практически за мгновение до смерти.

— Ух, повезло блин тебе, — прошептал я и, сняв трубку, произнёс: — Ну и…

— Саша, привет. Это Армен. Как дела? Как мама? — прошуршал звонивший.

— Всё ровно и красиво. Спасибо, — заверил я его, слыша непрерывный треск динамика. — Привет, кстати говоря. И опять же, кстати говоря — это хорошо, что ты позвонил. У меня есть к тебе несколько вопросов.

— Это замечательно, что у тебя они есть, потому, что и у меня к тебе их тоже не мало. Во-первых, мне надо передать тебе твои подарки.

— Что за подарки?

— Тебе же видеомагнитофон за помощь в съёмках подарили. Ты что забыл? Там ещё много разных подарков. Бурка, папаха, фигурки-статуэтки разные. Маме твоей платье подарили, как благодарность за то, что вырастила такого талантливого юношу. Потом нужно обсудить вопрос насчёт дачи и денег, — пояснил тот, пробиваясь сквозь треск. — Я сегодня не могу, давай может быть завтра вечером встретимся, посидим в кафе и обсудим всё?

— Армен Николаевич, я сейчас эти дни очень занят буду. У меня запись и монтаж со съёмкой клипов. Так, что давай может быть отложим всё это на несколько дней.

— Что за запись? Что за монтаж клипов? — тут же поинтересовался собеседник.

Я вздохнул и, не обращая внимания на помехи, рассказал компаньону о своих новых проектах. Тот внимательно слушал не перебивая, а в конце рассказа произнёс, поставив меня в курс дела: «Говоришь в воскресенье съёмки на Ленинских горах будут днём? Хорошо я туда подъеду. Мне тоже интересно что ты там снимать будешь. А после съёмок мы с тобой поговорим. Всё обсудим, и я тебя до дома докину. Не в метро же тебе сумки с подарками везти».

Я не стал возражать. Мы попрощались, и я вновь набрал телефон возлюбленной. Трубку на том конце провода опять никто не снял…

У проходной фирмы «Мелодия» застал весь наш коллектив, который, кроме молодёжной его части, представляли и зрелые мужчины — гармонист Леонид Ильич и худрук Яков Моисеевич.

Крепко со всеми поздоровался, обменявшись рукопожатиями, отвесил пару комплиментов нашим прекрасным дамам и решил прояснить ситуацию, чтобы не отвечать на частные вопросы, которые, естественно, мне сразу же посыпались со всех сторон.

— Друзья, попрошу минуточку внимания, — взял слово зиц-председатель, — сейчас я вам в двух словах расскажу для чего я вас всех собрал, — дождался тишины и продолжил. — Так вот, мои дорогие и любимые братья, во… гм, — я задумался, как бы сюда вписать слово «музыка», чтобы получилось, как у Булгакова в романе «Мастер и Маргарита», когда поэт Бездомный произнёс — «братья во литературе», однако прикинув, что фраза — «братья во музыке», да ещё и при наличии «сестёр» — Юли с Лилей, будет звучать несколько кривовато, завернул через секунду, сказав так: — Други во творчестве нашем. Сегодня я вас всех сюда пригласил для того, чтобы сообщить очень приятную новость, — продолжил пионер, на этот раз несколько извратив фразу из «Ревизора» Гоголя, — то, к чему мы с вами стремились долгое-долгое время, — естественно я не упомянул, что это «долгое-долгое время» было максимум два месяца, — вот-вот должно наступить. Партия и правительство оказали нам доверие и позволили нам проявить себя, поручив ответственейшее дело, — народ ничего из моей речи не понял, поэтому стал удивлённо посматривать друг на друга, как бы спрашивая у товарищей, а что вообще тут втирает наш сумасшедший шкет? — Не буду тянуть кота «за все подробности», поэтому скажу прямо, — тем временем продолжал оратор, — в связи с тем, что мировая обстановка…