Сила Воли (СИ) - Иванович Юрий

21 глава

«Неудача! — досадовал Киллайд. — Что-то у меня не так пошло с этим гипнозом и передачей знаний. Подруга сумела их отделить от своего бытия. Заметила! Поняла, что это нечто привнесённое. И хорошо, что она во время своей лекции перед профессором не стала устраивать разборки. Соображает всё-таки, и это вызывает оптимизм».

Но теперь следовало дать подходящие объяснения произошедшему казусу. А это было сложней, чем просто признать свою неудачу:

— Видишь, ли, ягодка…

— И перестань так ко мне обращаться! — вспылила она. — Мне не нравится!

— Мм?.. А что в этом плохого?

— Арбуз — тоже ягода!

— Да ладно! Я же тебя не дыней называю, а ягодкой. Имею я виду клубничку. Она ведь такая манящая, такая сладенькая, такая…

— Ты мне зубы не заговаривай! — раскраснелась девушка. — Отвечай на поставленный вопрос!

— На какой? Что я с тобой сделал? Или откуда ты так много знаешь?

— На оба! — она сердилась всё больше, но от этого лишь становилась симпатичней и милей. Так что Шульга непроизвольно заулыбался:

— Да есть одна великая тайна… Пусть она и звучит сказочно. Но! Если поцеловать спящую красавицу, то можно ей в память забросить частичку своих знаний. То есть получается, как бы обучение во сне, и тогда…

Анастасия не дослушала, явно шокированная первой частью объяснения и хищно выставила перед собой ноготки:

— Что?! Ты меня целовал?! Как ты посмел?.. И почему я ничего не помню?

— Хорошо, забудь эту шутку! Ведь предупреждал, что это — сказочный вариант, — пустился мемохарб в объяснения, на всякий случай, отстранившись от девушки подальше. На самом-то деле, он прекрасно знал: чем обильнее телесный контакт, тем полноценнее потоки передаваемой другому человеку информации. Но сейчас говорить правду не стоило, вот он и продолжил: — Но возможность обучения во сне — на самом деле существует. Помнишь, мы читали в журнале?.. Вот я и шептал тебе почти всю ночь про фиброволокно. Как видишь — феноменально получилось. И у тебя появились великолепные шансы для поступления в Горный.

— А ты не врёшь? — прищурилась Бельских с подозрением. Казалась, что она не верит ни в какое обучение, но следующий вопрос мог поставить в тупик любого, здравомыслящего человека: — Ты меня точно ни разу не поцеловал?

Киллайд медленно стал делать затяжной вдох, взяв паузу и лихорадочно размышляя о том, что ответить:

«Странная, какая-то вывернутая логика у местных самок! Или со всеми такая несуразица происходит? Вместо того, чтобы восторгаться такой уникальной возможности обучаться, она во главу угла ставит какие-то поцелуи. А почему? Неужели разочарована?.. Или недовольна?.. И чем?! Тем что я не воспользовался её сонной беспомощностью и не поцеловал?!.. М-да. Абсурд какой-то!.. Но терзает меня смутное сомнение, что как, ни отвечу — всё равно не угожу. Следовательно, надо выбрать нечто среднее… А что именно?»

Только и придумал, включив всю свою фантазию:

— Если честно признаться, то… Очень, ну очень хотел тебя …поцеловать. Но! Так и не решился…

И замер, внимательно наблюдая за реакцией подруги. По всему она получалась противоречивой: глаза поблескивали сердито, а вот уголки губ подрагивали от самодовольства. И как это понимать? Как на это реагировать? Только и мелькнула здравая мысль:

«Надо выбрать момент и всё-таки с ней поцеловаться. Почему-то имеется такое предположение, что после этого наши отношения станут более доверительными… Ну да! А там и до полного сексуального контакта совсем ничего останется. Что для нынешнего тела крайне полезно и желательно. Вон как в штанах тесно от вполне естественного возбуждения».

В любом случае реакция озадачивала. Ведь они только заговорили о поцелуях. А что будет, сели они перейдут к делу? И ведь ничего не мешает, в квартире-то они одни!

Кажется, подобные мысли роились в голове и у Анастасии. Потому что она вновь покраснела, чинно сложила руки на коленках и прислонилась на спинку стула. После чего потребовала странно осипшим голосом:

— Давай, рассказывай про обучение во сне!

— Хм! Так уже вроде всё рассказал… Ты спала, я к тебе прикасался и шептал всё, что знаю о фибре из базальта. Теперь бы нам надо ещё таких вот несколько сеансов провести, и тогда Эрдэр от тебя тоже будет без ума. Поступление тебе гарантировано. Все довольны. Все смеются. А мы с тобой начинаем интенсивную учёбу. Ну… если я смогу приткнуться в мединститут. Пусть и на некое подобие рабфака.

Девушка явно успокоилась, но вновь вспомнила спорные моменты:

— Дался тебе этот мединститут? Чего ты так за него уцепился?

— Потому, что у меня есть врождённые умения. Феноменальная память. Или тот же гипноз. А его надо развивать, усовершенствовать. Это возможно лишь при тотальных знаниях о человеческом организме. И мозг надо изучать. Тут простое самообразование может и не пройти. Хотя я и попытаюсь первым делом прорваться в институтскую библиотеку.

— Да, так просто туда не пустят…

— Вот! Сама знаешь, как строго у нас с посещением подобных кладезей знаний.

— Кстати! — она обвела взглядом стенку с книжными полками — Смотри, сколько здесь книг.

— Уже глянул по корешкам, — заверил Шульга. — Для меня почти ничего нет. Наш «родственник» академик на одной волне с профессором. А вот для тебя — здесь настоящий Эверест сведений. Если ты только их заучишь, освоишь и сумеешь использовать — не надо никакого обучения в институте, всё равно станешь лауреатом Нобелевской премии.

Бельских уже совсем иными глазами осмотрела полки с книгами, и замотала головой:

— Нет! Этого и за десять жизней никому не изучить!

— А вот это твоё утверждение, мы и постараемся опровергнуть. Немедленно! — парень решительно встал, выбрал одну из книг и вновь вернулся за стол. Раскрыл, и пустился в объяснения: — Тренировка уникальной памяти — это одна из причин желаемого проникновения в мед. Она и так у меня невероятная, но можно её ещё лучше развить. Мало того, при твоём интенсивном содействии мы и тебя поднимем до моего уровня в плане уникальности. Смотри, как это просто…

В течение нескольких минут мемохарб попросту листал страницы, словно фотографируя каждый разворот взглядом. Хотя при его всё возрастающих возможностях в новом теле, мог это делать кратно быстрей, но не хотелось совсем уж подругу вводить в шок такой демонстрацией. Затем попросил открывать Настю любую из страниц и спрашивать любой абзац или текст в любой строчке. В ответ зачитывал, скорей притворяясь, что напрягается.

Полчаса такого показа, всё-таки ошеломил Бельских. Она представить себе не могла подобный потенциал у своего сверстника, старого приятеля и одноклассника, которого она знала с детства. Да и сам факт такого обучения вызвал у неё очередной приступ восторга. Но если первый у неё случился от созерцания нового места жительства, то второй она со всей искренностью выплеснула на приятеля:

— Санька! Ты волшебник! Колдун! Самый великий могущественный в мире! — её голосок подрагивал от экзальтации, а расширившиеся глазища блестели как две звёздочки. — Да ты теперь можешь стать самым умным, прославиться на всю страну! Сделаешь сотни открытий! Тебя наградят! Назначат на работу в Москве!..

— Э-э! Стоп! — оборвал он её восторженный лепет. — В Москве нам пока делать нечего. Да и в ближайшем будущем она нам не нужна. Как говорят некоторые товарищи, неправильный политический ход. Только и можем себя проявлять, как талантливые, многообещающие студенты. Здесь. И то, подстраховываясь при этом со всех сторон.

— Зачем? — опешила Настя.

— А чтобы никто не завидовал! Иначе получится как в нашем родном посёлке: придут бандиты в красных погонах и перестреляют всех невиновных и самых непричастных.

Печальные воспоминания чёрной тучкой набежали на девичье чело. И слёзки появились в глазах. Мало того, что она сирота, так ещё и родного дядю Бориса, единственного близкого ей человека, убили во время кровавого захвата дома семейства Шульги.