Граф (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич

[1] В данном случае — авторское допущение. Потому как разговоры о потраве ходили очень часто и практически про любого монарха. Особенно после смерти Елены Глинской — матери Царя. И особенно в голове Иоанна Васильевича, что отличался подозрительностью на грани паранойи.

Глава 9

1557 год, 5 мая, Азак

— Командир! — воскликнул подбегающий вестовой. — Там дозорные вертаются. Машут, что какие-то корабли с моря идут.

— Большие?

— Много больше ушкуев.

— А сколько их?

— Две штуки.

— С веслами?

— Так и есть. С веслами.

— Полк! — рявкнул Андрей спустя несколько секунд, привлекая внимание всех окрестных, — к бою! К ушкуям выходи!

— А кого в крепости оставим? — спросил дядька Кондрат.

— Нестроевых…

И все завертелось.

Быстро надевались доспехи и оружие. Лишние вещи все оставлялись в крепости. Сами же бойцы выбегали к этим вельботам[1]. Слажено. Ловко. Каждый к своему номерному ушкую.

Быстро загрузились.

Споро отчалили.

И торопливо ушли в излучину дельты, стараясь спрятаться от незваных гостей. Да, сгущались сумерки. Но Андрей все равно поспешал. Ему не хотелось спугнуть столь вкусную и ценную добычу.

В самой крепости, кстати, зажгли массу огней, выполняя приказ графа. Прежде всего факелов на стенах и вообще — иллюминировали ее по полной программе, хоть и в меру технических возможностей. По банальной причине — крепость выступала приманкой. И наживкой. Потому как на нее — самое яркое пятно во всей округи — должны были смотреть люди. А значит, даже мазнув взглядом по окружающей их тьме, толком ничего не разобрать…

Ночь была темна.

Но Луна, чертова лампочка, болталась на небе. И светила излишне ярко. Поэтому Андрей смог очень отчетливо заметить то, как вверх по Дону выгребали две галеры. Настоящие боевые галеры…

В XV веке был расцвет их торжества. Никогда прежде и никогда позже они уже не становились такими совершенными и многочисленными. Именно галера была основой военного флота всех ключевых игроков Средиземноморья. И эти «ребята» столь пристально следили друг за другом в этом вопросе, что никто из участников этой исторической конкуренции не обладал значимым техническим или технологическим превосходством над остальными. А все галеры — плюс-минус были похожи друг на друга, за исключением деталей.

Во всяком случае полноценные тяжелые боевые галеры с двумя десятками пар весел — банок и парой мачт. Их длина достигала 60 метров, а ширина 6 при очень небольшой осадке. Скорость же лучших из представителей своего класса в рывке приближалась к 11 узлов, при крейсерской около 4–5. На носу у каждой такой боевой галеры стояла батарея из 4–5 орудий, калибром 8-12 фунтов, а иногда и больше. Что позволяло очень эффективно преследовать свои жертвы. Вдоль же бортов, прямо поверх фальшборта с портами для весел, стояли фальконеты, калибром не более 1–2 фунтов. Но их было много. Едва ли не по количеству весел. Что также немало облегчало абордаж и ближний морской бой.

Понятное дело, что против полноценных боевых кораблей вроде галеонов галера уже не могла эффективно действовать. Просто потому, что брать на абордаж корабль со столь высокими бортами с галеры было крайне неудобно и чрезвычайно затруднительно. Да еще и многочисленная артиллерия галеонов позволяла расстреливать галеры относительно безнаказанно.

Но пока на дворе стоял 1557 год и битвы при Лепантно еще не произошло. Ставшей не только лебединой песней галерного флота, но и могильной крышкой для него. Ибо она ясно показала беспомощность галер перед современными высокобортными кораблями, равно как и преимущество артиллерийского боя над абордажем[2]. Посему, эти две полноценны боевые галеры выступали серьезным аргументом. Очень серьезным. Во всяком случае в глазах местных обитателей.

Сколько их было у османов? Андрей точно не знал. По слухам, от шести до девяти десятков. И все они были задействованы в Средиземном море для противодействия венецианцам и испанцам. И появление даже двух здесь являлось данью уважения. Абы против кого полноценные галеры не пошлют. Тем более, что имелись их более легкие и дешевые виды.

Воевода медлил.

Он ждал, когда галеры остановятся, кинут якоря и поднимут весла. То есть, лишатся маневренности и подвижности, не опасаясь внезапного нападения. Именно по этой причине он и спрятался в протоке со своими вельботами.

За галерами наблюдать было одно удовольствие.

Большие. Хорошо освещенные. Шумные. На каждой человек по двести, а может и больше. Из-за чего, кстати, Андрей не рвался в открытый абордаж. Времена, когда на весла галер сажали рабов и каторжников еще не наступили[3]. Поэтому все, кто там сидел был вооружен и состоял на службе у султана. Ведь это — османские галеры.

Лезть на абордаж против ТАКИХ дур, да еще забитых многочисленным и неплохо вооруженным экипажем — плохая идея. Да, бойцы Андрея на голову превосходили любого, кого они могли встретить на галере. Просто в силу доброго снаряжения и крепкой тренировки, которая в XVI веке еще не вошла в практику. И галеры были бы безусловно захвачены при открытой атаке. Но вот потери… да… пришлось бы умыться кровью. Особенно из-за фальконетов, которые прекрасно подходили для поражения ушкуев. А ведь одно неудачно попадание даже 1-фунтового ядра и вельбот легко уходил на дно. А эти фальконетов вон сколько!

Бойцы же Андрея были тяжело снаряжены. В доспехах. Что, впрочем, не имело никакого значения. Плавать они все равно не умели, как с доспехами, так и без них. Во всяком случае в своей основе. Просто не до того было.

И вот галеры встали.

Бросили якоря.

Натянули канаты, фиксируя их на якорях в вялотекущих водах дельты Дона.

Медленно извлекли весла из воды и втянули их, выставив для сушки.

Граф же ждал.

Он то и дело переводил взгляд с неба на корабли и обратно. Пока, наконец, Луна не скрылась за достаточно крупной тучей. Точнее даже не крупной, а длинной. Растянутой такой. Что позволяло надеется на некую продолжительность этого «затмения».

— Пошли! — скомандовал Андрей.

И бойцы его налегли на весла, выводя ушкуи из протоки.

Мачты их были сложены, чтобы уменьшить силуэт и полностью раствориться на фоне берега и прибрежной растительности. Никаких наблюдаемых со стороны огней не было. Бойцы же хранили полную тишину. Даже команды передавали оговоренными звуками, подражающими ночным птицам.

Гребля, конечно, шума добавляла.

Но не спешили. И старались аккуратно опускать длинные весла и извлекать их из воды. Можно сказать, деликатно. Входят и выходят. Входят и выходят. Замечательно выходят, как заметил бы ослик Иа. Только легкие всплески разносятся. Совершенно не примечательные на фоне ночных звуков. Тем более, что на самих галерах шума хватало — люди галдели и что-то оживленно обсуждали.

Две сотни метров.

Ушкуи разделились на несколько заранее обусловленных групп.

Полсотни метров.

Тишина. Лишь по паре ушкуев резко отвернули к галерам. И бойцы на них изготовились к бою. К каждой галере своя пара. Да так, чтобы выйти буквально под бортом со стороны реки, а не между освещенной крепостью и кораблями.

Десять метров.

Запалили первые дымовые шашки, которые незамедлительно полетели на галеры. Обычные дымовые шашки, внутри оных, вместо спецсостава располагался пороховой «патрон», ускоренно их разжигающий. Секунды три-четыре и он, прогорая, оставлял лишь шашку с обильно валящим из нее дымом.

На галерах растерялись.

Дым на деревянном корабле — беда! Смертельно опасная беда! Ведь дыма без огня не бывает. И люди забегали, заметались, начав искать источник возгорания. Но шашки залетали к ним одна за другой. И с каждой секундой этого дыма становилось все больше и больше…

Много ли надо дыма, чтобы в клетушке 60 на 6 метров стало не чем дышать? Как показала практика — не очень. Во всяком случае, уже после первых трех-четырех шашек первые члены экипажа начали прыгать в воду. То ли их туда выталкивали нечаянно, то ли они сами сигали. А после восьмой дымовой шашки это стихийное десантирование за борт приняло очень приличные масштабы. Почти что повальное. Сами же галеры напоминали окутанные густым дымом островки.