Тиран Золотого острова (СИ) - Чайка Дмитрий

Глава 17

Могучая крепость площадью в полгектара должна будет вместить сотни людей, которые, перекрикиваясь на нескольких языках, тащили наверх свои пожитки, товары и амфоры со съестным. Матери ловили расшалившихся детей, давали им подзатыльники и тащили за руку уже орущих. Они не разделяли этого веселья, ведь многие из них приплыли сюда прямо из Угарита. Они слишком хорошо помнят, что происходит, когда в город врываются люди, живущие на кораблях. Да, в той суете, что поднялась в портовом городке, веселого было мало. Вот купец несет свой товар в заплечных мешках из развернутых разноцветных тканей, а рядом с ним сгибаются под тяжестью поклажи его жены и дети, навьюченные не хуже ослов. Купец оглядывается в сторону дома и протяжно стонет, вцепившись в завитую бороду.Там осталось еще много добра. И он такой не один.

Верхний город построен на крутом холме, и он окружен крепостной стеной высотой почти в пять метров. Учитывая состояние здешнего военного дела, акрополь совершенно неприступен. За стеной расположены террасы Нижнего города, который превращает холм в подобие пирамиды. Его опоясывают узкие кривые улочки, шириной в пару метров, а дома лепятся боками один к другому. На что рассчитывают пираты? На нашу беспечность и на то, что мы не успеем вывести из гавани корабли. Или на то, что мы окажемся отчаянными храбрецами и ввяжемся в бой, который станет для нашего флота последним.

— Биремы! — заорал я. — Биремы увести из гавани! Срочно!

— Мы не станем биться? — удивленно взглянул на меня Абарис.

— Ты посмотри туда? — ткнул я в сторону моря. — Три с лишним десятка кораблей идет! Как ты собрался биться? Ты кто, бог Тешуб? Ты выпустишь газы из своей задницы и поразишь их вылетевшей молнией? По пять человек на борт, остальные здесь! Вывести биремы в море!

Воины, похватав оружие, потрусили в сторону юго-западной гавани. Да, у меня их две: на юго-западе и на юго-востоке. Та, что западнее — напоминает бутылочное горлышко, она лучше защищена от ветра и волн. А та, что на востоке — намного шире, удобнее и ближе к крепости. Там швартуются купеческие корабли, которых сейчас нет ни одного, потому что все нормальные люди давно уже дома сидят и не гневят своей отвагой морских богов. У нас примерно час, может, чуть меньше, когда десант басилеев Крита высадится в порту. Они знают, что акрополь смогут взять только осадой, но если сожгут мои биремы, это конец.

— Да хрен вам! — сказал я.

Биремы стоят так, как это принято в армии, по ходу движения. Я все собираюсь построить сухие доки для зимнего хранения, но у меня нет пока таких денег. И леса тоже нет. А потому корабли стоят на косых деревянных стапелях, и спихнуть их в воду — дело нескольких минут. Именно так это и происходило в античности. Нельзя эти лохани хранить в воде круглый год. Их древесина напитывается водой, и ее ест древоточец. Вот потому-то корабли большую часть времени проводят на суше, где моряки чистят дно и смолят их заново, тщательно проверяя каждую доску.

— Палинур! Достойнейшие мужи!

Я взглянул в глаза трем дарданцам и трем критянам, которые служили у меня кормчими. Они ждали приказаний спокойно, не суетясь и не нервничая.

— Уведите корабли от острова! Ахейцы пришли за ними. Уходите под парусами. В бой не вступать, ни при каких обстоятельствах не вступать! Поняли? Плывите на Милос. Скажете басилею Кимону, что как только я зажгу на башне огонь, пусть идет на помощь. Потом держитесь так, чтобы можно было увидеть сигнал.

— Да, господин! — поклонились кормчие. — Они пришли именно за кораблями, иначе двигались бы к купеческой гавани.

— Пусть бог Поседао хранит вас! — я махнул рукой. — Уходите!

Десятки крепких мужиков вытолкнули биремы в море, поминая всех богов и такую-то мать, и те, поймав парусами ветер, вышли из гавани на глазах у флота ахейцев, который из крошечных точек постепенно превращался в игрушечные кораблики. На них муравьями бегали маленькие фигурки людей, которые казались бы невероятно потешными, если бы их не было так много. Флот сюда шел совершенно разнокалиберный. Я вижу пентеконтеры, забитые воинами, а рядом с ними наблюдаю какие-то убогие ялики с десятком весел. В любом случае, на меня идет целая армия в полную тысячу человек. Неслыханная сила для наших мест. Особенно если учесть, что у меня всего две сотни воинов и беззащитный городок, где лежат запасы еды, которыми люди должны питаться всю зиму. Я предлагал устроить общее хранилище зерна за стеной акрополя, но понимания не встретил. Поэтому если мы прямо сейчас сядем в длительную осаду, то горожане сожрут все, что я приготовил для воинов, а их собственные запасы съедят ахейцы. И тогда даже караван из Египта нам не поможет. К началу весны мы будем объедать ветки с кустов, а половина маленьких детей отправится прямиком в Подземное царство. Нижний город отдавать без боя нельзя. Это понимал не только я, поэтому никто и слова не сказал против, когда прозвучало:

— Пращники! На оба мыса!

Бутылочное горлышко юго-западной гавани — отличное место для работы стрелков. Ширина водной глади здесь метров триста пятьдесят — четыреста, а потому корабли, тесным строем плывущие по центру фарватера, станут отличной мишенью.

— Первый и второй десяток! Налево! — заревел родосец Пеллагон. — Третий и четвертый направо! И чтобы каждый не меньше чем троих сразил! Не то вы у меня баб только во сне увидите!

Воины, обмотанные вместо пояса пращой, побежали к обоим мысам, на ходу разматывая ремни. Дистанция сто-пятьдесят — двести метров вполне доступна для броска, только о меткости придется забыть. Бить будут по площади, где тесной стаей собьются корабли ахейцев.

— Потом твои вступают в бой, Хуварани, — обратился я к командиру лучников. — Не даешь им высадиться и тут же уходишь, как только они повалят кучей. Потом ты Сардок! Пельтасты уводят ахейцев вглубь города с нижних террас на верхние. Там встанет фаланга.

— Да, господин, — кивнул фракиец и пошел строить своих парней, каждый из которых держал в руках полудюжину легких дротиков и маленький щит-пельту.

— Ну, Бог Поседао! — прошептал я. — Помоги нам сегодня, и тогда я принесу тебе такую жертву, какой еще никто и никогда не приносил. Мамой клянусь!

Несколько пентеконтер попробовали было погнаться за моими биремами, но те, словно издеваясь, ходили вокруг них по широкой дуге. Пятый десяток пращников, взятый в матросы, пребывал в состоянии щенячьего восторга. Воины кривлялись, сыпали ругательствами и даже развязали набедренные повязки. Они трясли своими гениталиями, как бы намекая на их применение в отношении противника по прямому назначению. Да, в здешних водах нет оскорбления хуже, и ахейцы просто выли от ярости, пытаясь догнать наглецов. Впрочем, совсем скоро они бросили это безнадежное дело и поплыли в сторону гавани, догоняя своих товарищей. Мои биремы уже ушли, но корабли ахейцев втягивались потихоньку в узкую горловину залива.

— Да-а, нормально! — глубокомысленно сказал я, любуясь с вершины холма, как прячутся в скалах мои пращники.

Поначалу ахейцы идут широко, вольготно. Они не боятся нас. Да и зачем бы им нас бояться, мы же струсили и удрали. А сколько у нас воинов, они знают точно. Я уверен, что шпионы уже посетили остров под видом купцов, и сделать с этим ничего нельзя. Это неизбежное зло. Пращники приготовились и полезли в сумки. Когда дистанция уменьшится шагов до ста, в дело пойдут тяжелые снаряды, от попадания которых башка взрывается, словно гнилой арбуз. Они ждут удачного момента, похожие на ящериц, неподвижно распластавшихся на камнях. И вот самые ближние корабли оказались уже рядом с берегом, куда выскочил из засады полусотник Пеллагон, сделавший первый выстрел.