Сашка (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович

Сидели и из фарфоровых чашек попивали китайский зелёный чай с мёдом и пирожками с малиной. Вкуснятина.

— Аня, а как та деревня называется, где бабку Аглаю… Ну как деревня называется, куда вас барыня привезла, что в Туле вас купила, — Сашка не забыл обещание выкупить девушку и дать ей вольную. Сейчас, когда можно было эту операцию под кодовым названия «Свободу лесным обитателям» уже начинать он вспомнил, что кикимора ему ни название деревни, ни фамилии барыни не говорила.

— Откуда я знаю⁈

Бабам! Интересная новость.

— А как же так? Ты не знаешь, как называется деревня, в который жила?

— Я там не жила, а одну ночь на сеновале пряталась. Дорогу до Басково смогу показать. Далеко это, почти три дня шла.

— Нда Не просто всё оказывается. А как фамилия твоя и бабки? — Должны же документы оформляться, что-то такое было в «Мёртвых душах».

— Александровы мы. А барыни той не знаю. Вроде Марфой звать, что-то про Марфу кричали мужики, что с колами нас с бабушкой Аглаей убивать пришли.

— Ну, хорошо не Ивановы. Даже не знаю с какой стороны теперь и распутывать этот клубок.

— Нужно мне с кем-то пройти назад той дорогой, которой я в свой лес пробиралась.

— Тогда нужно чуть подождать. Агафон вернётся с ним и поедете, — Письмо от сестры и зятя вчера пришло. В том числе там сообщалось, что Агафону сделали операцию в Туле и он выздоравливает.

Событие пятьдесят второе

Он любил и страдал. Он любил деньги и страдал от их недостатка.

Илья Ильф Евгений Петров «Двенадцать стульев»

Все видели какую-нибудь передачу про Францию или Португалию, где рассказывают про виноделие. И у всех в головах отложилась картинка. Стоит огромная четырёхсотлитровая бочка дубовая, в которой пять лет вызревает коньяк. Или экзотика — кальвадос грушевый. А что не так? Да, нет, всё так. Единственная оговорка… А зачем нужна дубовая бочка? Понятно для…

Пусть будет так. Особенности состава и особым свойствам дубовой древесины позволяют обогатить алкоголь приятным вкусом, ароматом и придать красивый коньячный цвет. Присутствующий в дубе танин свяжет и осадит вредные соединения, которые имеются в любом самогоне, хоть в промышленном, хоть в домашнем. Правильно заготовленная и обработанная, древесина дуба может придать алкоголю самые разнообразные вкусовые оттенки: цветочные, ванильные, дымные, черносливовые, вишневые. При этом древесина дуба имеет целебные свойства, которые она частично отдает при настаивании алкоголю.

А теперь немного физики. Чтобы процессы шли все эти полезные нужен контакт дуба со спиртом или с самогоном. Чем больше бочка, тем меньше соотношение площади поверхности к литражу. То есть, те же процессы, которые идут в показанном ролике в огромных бочках пять лет в столитровой бочке пройдут за три года, а в пятнадцатилитровой за два, скажем, и качество коньяка будет не хуже. А даже лучше. Ещё можно поиграть температурами. Нагревать воздух вокруг бочки, и тогда древесина будет отдавать спирту танины и цвет, и охлаждать, и тогда она будет их впитывать. Несколько раз за год сыграть таким образом и ваш коньяк будет гораздо ароматней и красивей. Далее, не говорится в том ролике, но перед тем, как заливать спирт или самогон в бочку её обжигают изнутри. Тогда и процессы все нужные идут лучше и можно ещё и привкусами поиграть. При незначительной прожарке бочки алкоголь приобретет ванильно-ягодный привкус и аромат; при средней — карамельно-миндальный; при сильной — шоколадный с дымком.

И вывод. Который знают все самогонщики и изготовители домашнего коньяка — дубовая бочка — это от тупости и бедности. Лучше всего для производства коньяка или кавальдоса, да и любого виски, подойдёт дубовая щепа. Её только предварительно нужно прожарить в духовке при температуре в 150 градусов пару часиков.

Со щепой ещё ведь нужно и не переборщить. Да, можно создать настоящий бульон, и ещё и подогревать его время от времени, и тогда весь процесс получения коньяка займет месяц, скажем, а если держать дольше, то он станет жёстким чересчур и горьким, и цвет будет чересчур насыщенным. Но и слишком быстро настоять не получится. Настойка не обретет в полной мере целебных свойств, а цвет коньяка не получится насыщенным. Оптимальный вариант Кох знал, он не одну сотню литров на своей даче коньяка произвёл с кальвадосом и раздал друзьям и соседям. Нужно взять пять — десять грамм прожаренной дубовой щепы на литр самогона. Выстаиваться при таких соотношениях коньяк должен полгода. Ну и чуть добавками не грех поиграть. Можно добавить немного мёда, можно жжёного сахара. Есть рецепты, где нужна гвоздика и душистый перец, есть с кориандром и зверобоем. И обязательно нужно раз в день открывать ёмкость и давать коньяку или виски подышать, а то появляется запах затхлости. Между самогоном и крышкой обязательно нужно оставить воздушную прослойку, а открывать емкость ежедневно на один час.

Опыт, как говорится, не пропьёшь. Был нюанс. Все эти рецепты предполагались для стеклянной тары. А если нет? На счастье Сашки, выход нашёлся сам. Даже не нашёлся, а нашёл его сам.

Стоит Сашка перед бочками с сидром и решает в голове проблему тары, и тут приходит управляющий Андрюха и приводит прилично одетого мужика. Купец эдакий с окладистой бородой и в хромовых сапогах начищенных. При кафтане из хорошего сукна тёмно-серого.

— Вот, Александр Сергеич, привёл раба вашего. Выкупиться он хочет.

— Я раб Господу токмо…

— Да, молчи ты!

— Подожди, — Кох остановил рукой перепалку купца этого с Павлидисом, — Как тебя звать?

— Изотовы мы, а звать Акинфий, — чуть поклонился «раб».

— Акинфий Изотов. Как-то мать говорила, про тебя должно быть, что в крепостных есть чуть не купец, лавку и мастерскую держит в городе. Про тебя?

— Я разговора того не слыхал, и лавки у меня нет. А вот мастерская есть. Бондари мы. На всю Тулу наши бочки славятся, — степенно как уважающий себя купец пояснил Изотов.

У Сашки сразу планов громадьё в голове выстроилось. А чего, дурень он думкою богатеет. Решил часть своих думок Виктор Германович озвучить.

— А чего лавки-то нет?

Акинфий Изотов снял… А чёрт его знает как эта шапка называется? Пусть будет малахай. Есть же такое слово? Акинфий снял малахай, почесал под горшок подстриженную голову, потом сунул руку в бороду и её помял.

— Так не мильёнщик. На жизнь хватает, а вот на лавку… Да и что продавать в той лавке? У меня и так все бочки расходятся без лавки.

— За какую же сумму ты выкупиться хотел?

— Я ежегодно уже пять лет матушке вашей княгине Наталье Андревне платил налог в сто рублёв по договорённости. А теперь хочу разово отдать пятьсот рублей на серебро с тем, что вольную получить для себя, сына Кольку и всех девок и баб наших, — Акинфий достал из-за пазухи свёрток, завёрнутый в кусок белого материала, и развернул. Там был приличный такой кирпичик облигаций. Были они синего цвета. Все. Так как в СССР традиции царской России по цвету купюр сохранили, то нужно понимать, что это были пятирублёвые ассигнации. Пятьсот рублей — это сто бумажек? Хрена с два, неуёмное печатание не обеспеченных ни товаром, ни золотом, денег привело к тому, что сейчас курс был двадцать семь копеек серебром за ассигнационный рубль. Итого Изотов должен был принести чуть не две тысячи рублей или четыреста пятёрок. Именно так пачка и смотрелась. Весомо эдак. Экие, мать его деньжищи.

Событие пятьдесят третье

Человек, который вчера потерял бумажник — знай, семь тостов было за твоё здоровье!

Дальнейший разговор Кох перенёс в дом. Разговор серьёзный и на ногах его говорить не стоит. Не нищеброды же. Солидные люди. Люди расселись в гостиной за столом, и Машка, которая дылда, принесла им пирожков вечных малиновых и поставила чашки. Из-за шторы выпорхнула кикимора в барском наряде и уставилась глазищами на Изотова.