Варяжское море. Часть II. Ярл (СИ) - Калинин Даниил Сергеевич

— Тогда решено! Дадим людям отдохнуть, а ночью ударим, пока враг спит! И пусть Один и Тор укрепят нас своим благословением!

Ночь. Стоянка эстов. Вожди.

— Ну что, ударим сейчас, пока новгородцы спят, а?! Две сотни воев против шести сотен наших мужей! Мы возьмем их теплыми, никто и пикнуть не успеет!!!

Вяйно, младший брат Марека, вождя эстов, сраженного в прошлом году самим Самсоном, излишне горячился — это понимали все. Он и к походу присоединился только после того, как Кайдо, верховный жрец, убедил большинство верных вожаков отправиться в Уппланд вместе с русами, где их ныне дожидается смерть! Но сейчас пыл молодого ярла быстро остудил более старший, разумный и холодный даже в сече (за что его и уважали все присутствующие у костра) Ильмар, владеющий дружиной в целую сотню бойцов:

— Новгородцы бдят, и их дозорные наблюдают не только за берегом и морем, но и нашим лагерем. Я был вечером у Твердило, обсуждал следующий день — и среди его воев не было ни одного хмельного. А отдыхали венды не выпуская оружия из рук! Внезапного удара не будет, они специально поставили свои ладьи на расстоянии от наших судов. И атакуя их, мы хоть и задавим врага числом, но сколько воев потеряем в сече? Не меньше половины! В лучше случае. А зачем гробить людей самим, если нам обещали помочь с общим врагом свеи! Разве не так, Вели?

Вели в свое время отправился в Уппланд вместе с молодым пленником Кайдо. А теперь вернулся на захваченном торговце с едва ли не вдвое меньшим числом воев, чем было в начале похода. Правда, добычу они взяли богатую… Коротко кивнув Ильмару, Вели заговорил сильным, мужественным голосом человека, привыкшего драть глотку во время боя, ведя викингов за собой:

— Это так! Мы были в стольном граде свеев, Упсале. И Флоки договорился с их конунгом, а тот отправил навстречу Самсону пять сотен воев под началом среднего сына. Его зовут Хальстен — и ему показалось мало пяти сотен, так что он начал собирать еще. Но немногие ярлы ответили на его призыв! Тогда Флоки решил подстегнуть их, и атаковать одну из крепостей на побережье…

Бруно, один из присутствующих на обсуждение у костра вождей, коротко уточнил:

— А что с молодым свеем, пленником Кайдо? Где он теперь, почему не с вами?

Вели равнодушно пожал плечами:

— Юнец был настолько глуп, что дал себя зарезать — как видно девке, ибо труп его нашли со спущенными штанами! Дурацкая смерть… А вот крепость мы взяли по его задумке, весьма хитрой, да...

Ильмар, играющий роль негласного вождя среди присутствующих, перебил говорящего:

— Все мы обратимся в прах, рано или поздно! Но скажи мне лучше, где этот сын конунга и его воины? Когда они сразятся с Самсоном? Ты говорил с Хальстеном или с кем из свеев сам?

Вели, поймав суровый взгляд пристально смотрящего в его глаза вожака, ответил уже несколько смущенно:

— Я — нет, обо всем договаривался Флоки. Но я слышал, что Хальстен уже бодрее двинулся к югу, где говорят, встал лагерем Самсон…

Разочарованно цокнув языком, Ильмар произнес после недолгой паузы:

— Тогда нечего и думать терять людей в схватке с новгородцами. Завтра утром я вновь пойду к Твердило и предложу ему пойти на север первым. Он явно обрадуется возможности пограбить еще нетронутые земли! А мы же, как скроются его корабли, отплывем на юг и расположимся за один переход от стоянки Самсона, после чего отправим послов к свеям. Когда же Хальстен придет и начнется битва, мы войдем в бухту — и поскольку русы и наши предатели не знают, что мы желаем помочь свеям, они подпустят нас к своим судам. Но высадившись на берег, мы перебьем стражу на кораблях и сожжем их! А потом…

Что будет потом, Ильмар рассказать не успел. Его отвлек тихий, но явственный вскрик боли — причем он оборвался так, будто человек должен был завопить в голос, но ему зажали рот! А как только он прекратил говорить, насторожившись, то услышал явственный шорох и отдаленное бряцанье металла. Подняв левую руку в предупреждающем жесте, правой вожак потянулся к рукояти меча, напряженно вглядываясь вперед — туда, откуда донесся звук. Как назло, костры, у которых отдыхали простые вои, уже практически догорели — но свет еще не остывших, мерцающих багровым углей всего на мгновение осветил вдруг быстро мелькнувшую тень.

А после вновь раздался новый вскрик боли.

Резко выпрямившись, Ильмар вырвал меч из ножен, и яростно закричал:

— Нападение! Вра-а-а-а-а-г!!!

А мгновением спустя в ответ раздался бешеный, яростный рев, тут же подхваченный сотнями глоток:

— О-о-о-о-оди-и-и-и-н!!!!

Ярл Гьорд.

Молодого разведчика, принесшего столь ценные сведения, звали Оддер. Говорящее имя! «Острие оружия» — таким именем стоит величать будущих хирдманов, а не сыновей карлов. Однако же настоящим отцом мальчишки был не иначе как славный воин, а то и целый ярл! Ибо набранный в хирд из числа охочих, на кого Гьорд особо и не полагался, Оддер сумел отличиться за этот день дважды! Ибо паренек сумел также обнаружить вражеский дозор, скрытый в камнях. Впрочем, «восточные викинги» не шибко и таились, но все же: подобраться незамеченным к одному из трех воинов, кто не спал в свой черед, да суметь бесшумно перерезать тому глотку — это ведь нужно суметь! Остальных островитян Оддер прикончил спящими, после чего условным птичьим криком подал сигнал хирду — «путь свободен».

Гьорду очень понравилось то, как вчерашний мальчишка сумел убить трех взрослых воинов внезапным нападением — в то время как справиться с ними вживую он точно бы не сумел! Потому ярл убедил Дагера и Эрика действовать схожим образом, и атаковать не крича во всю глотку, наводя страх — но одновременно и разбудив всех спящих — а вырезать сколько удастся «восточных викингов» во сне.

Свеи бесшумными тенями, словно призраки Хельхейма, потянулись к спящим врагам, охватив всю западную часть лагеря редкой цепью в полторы сотни воев — а еще столько же построились клином и наступали вслед в самом центре; их повели сами ярлы. Причем это были подготовленные хирдманы, ветераны многих набегов и славных битв — в то время как спящих врагов резали, орудуя зачастую не топорами или «саксами», а простыми ножами вчерашние карлы, рыбаки и землепашцы… И хотя сам Гьорд был уверен, что вскоре кто-то из разбойников с Эйсюсла поднимет шум и перебудит лагерь, противник не досчитался не менее двух сотен воев прежде, чем у еще горящего костра заметили приближение викингов! А когда кто-то из врагов поднял заполошный крик, ярл бешено заревел — и его клич подхватил весь хирд, и все вчерашние бонды едва ли не во всех концах вражеского лагеря:

— О-о-о-о-оди-и-и-и-н!!!!

Теперь таиться было уже глупо, теперь боевой клич свеев должен был вселить священный ужас в сердца только проснувшихся врагов, еще не осознавших, что происходит! Клин викингов побежал вперед, словно меч рассекая лагерь налетчиков, и только у горящего костра их встретила горстка еще бодрствующих воинов. Один из них, громко крича что-то протестующее, бросился наперерез свеям с поднятыми руками, без оружия — но его походя зарубили в горячке боя. Зарубили и остальных, кто безуспешно попытался остановить клин…

Хирд отборных воинов неудержимо рвался вперед, к судам врага, стремясь не дать им уйти морем. С каждым мгновением число «восточных викингов», встающих на пути свеев, становилось все больше, сопротивление их возрастало... Но разменивая одного скандинава на трех эстов, гибнущих от ударов топоров и копий хирдманов, ярлы вывели своих людей к воде, отрезав противника от судов — и одновременно разделив стоянку островитян надвое. Те, кто были справа его, бежали, лишившись мужества… А вот те, кто остался по левую руку от атакующих, спешно сбивались в кучу, на ходу смыкая щиты и ощетинившись копьями. Они медленно пятились к четырем ладьям, кои обычно строят венды Гардарики… И хотя многим свеям уже казалось, что враг разбит, на самом деле самая тяжелая часть сечи только ожидала их!