Наши уже не придут 2 (СИ) - Ибрагим Нариман Ерболулы "RedDetonator"

— Когда приступаем? — сразу же согласилась Людмила.

— Дело это не срочное, — ответил Немиров. — Когда в следующий раз буду в Петрограде, обязательно зайду к тебе. А теперь следуй за мной — будем решать жилищный вопрос.

Вариант есть — дом Марии Константиновны Бострем. Она его продала какому-то вельможе, но тот смылся из страны в декабре 1917 года.

Насколько известно Аркадию, дом сейчас перешёл к государству — его бы уже выкупили давно, не сбеги владелец. В качестве временной меры, его сдают покомнатно.

На выделенной штабом машине, Аркадий и Людмила проехали до адреса.

— Здравствуйте, — приветствовал он консьержку. — О-о-о, неужто Агриппина Павловна⁈

— Аркадий! — заулыбалась бывшая служанка Марии Константиновны. — Какими судьбами?

— Да вот, хотел комнату снять для соратницы, — ответил Аркадий. — Как муж, как дети?

— Ох, дети в порядке, — вздохнула Агриппина. — А вот муж обратно в армию хочет… Только вернулся, а снова туда же…

— Где он служил и в каком звании? — сразу же заинтересовался Немиров.

— Да не знаю я, — пожала плечами консьержка. — Пехота, вроде бы. Эти самые, которые буйноголовые…

— Ударный батальон? — предположил Аркадий.

— Да! — закивала женщина. — Он самый!

— Надо будет нам как-нибудь встретиться с ним, — произнёс Немиров. — Ударники всегда нужны.

— Мне лучше, чтобы он дома остался… — с печалью произнесла Агриппина Павловна.

— Всё зависит от его собственного желания, — вздохнул Аркадий. — Если твёрдо решит возвращаться — пишите письмо на моё имя. Возьму к себе. Сейчас ему ничего не говорите — скажете ему, как он примет твёрдое и окончательное решение.

Женщина коротко кивнула.

— Комнаты сдаёте? — спросил Аркадий.

— Две осталось, — ответила Агриппина Павловна. — Одна на семью, а одна на холостяка.

— Сколько берёте за холостяцкую? — уточнил Аркадий.

— Три рубля в месяц, — ответила консьержка. — Но надо будет в управлении домохозяйств записаться, чтобы было подтверждение, что комната точно вам сдаётся.

— Это не проблема, — кивнул Немиров. — Платить там же?

— Само собой, — подтвердила Агриппина Павловна.

— Тогда покажите комнату.

Это была комната прислуги, но отличием было то, что сюда поставили прикроватный столик из хозяйской спальни, а также оборудовали над кроватью настенный светильник, который демонтировали откуда-то из коридора второго этажа.

— Скромно, но зато уборная недалеко, — прокомментировала картину Агриппина Павловна. — И кухня рядом.

— М-да… — вздохнул Аркадий. — Людмила Наумовна, как вам?

— Жить можно, — пожала та плечами.

— Тогда берём, — решил Аркадий. — Как временное решение сгодится.

— Сразу езжайте в управление, я вам бумажку напишу, — посоветовала консьержка.

К счастью для нынешних обитателей дома, за время двух революций отсюда ничего не растащили. Мебель осталась в сохранности, потому что прислуга Марии Константиновны никуда не делась. Нарцисса она забрала с собой, а вот остальных…

Далее Аркадий с Людмилой поехали в управление домохозяйств. Там, после получасового ожидания в очереди, Немиров заплатил сразу за полгода проживания. Каморка так себе, но с жильём в Петрограде всегда были проблемы, поэтому ценно любое тёплое и сухое место. Три рубля в месяц — это дороговато, хотя платить пришлось керенками, поэтому Аркадий не посчитал это за большой расход — эти бумажки уже начали обесцениваться.

— Нужно будет просто слушать, что ты говоришь и записывать? — уточнила Людмила, рассматривающая своё свидетельство арендатора.

Просто так раздавать бесхозное жильё в Петрограде никто не собирался — всё ушло под госуправление. Быстро поделать что-то с жилищным вопросом советская власть не может, поэтому решено превратить всю эту сдачу жилья в государственную привилегию.

На взгляд Аркадия, это было странное решение, но он в это не лез — не его проблема.

— Да, — подтвердил он. — Ну и потом на пишмашине перепечатать, чтобы я мог спокойно подать это в воениздат.

— Ладно, это я смогу, — кивнула Людмила. — Тогда я за вещами?

— Успеешь ещё, — покачал головой Аркадий. — Предлагаю сходить в кафе.

Девушка загадочно улыбнулась.

— Хорошо, — произнесла она. — Пошли.

*19 августа 1918 года*

В зале стояла напряжённая тишина.

Причины этих переговоров совершенно непонятны, но Аркадия, тем не менее, отправили на них. Ленин сказал, чтобы он выяснил, чего хотят немцы.

— Герр Немиров, — заговорил Фредерик фон Розенберг, представляющий на этих переговорах германскую делегацию.

Больше никаких крупных фамилий и высоких должностей — обычные дипломаты. Принц Баварский и генерал Алексеев слишком заняты делами на фронтах, поэтому эти переговоры ведутся людьми рангом пониже.

Антанта недовольна тем, что эти переговоры вообще ведутся, но Ленину плевать на это с самой высокой колокольни — «союзники» не определяют внешнюю политику Советской России.

— Герр фон Розенберг, — произнёс Аркадий.

Но то, что Ленин послал главой дипломатической делегации Немирова — это недвусмысленный знак. Немцы сами виноваты в том, что с ними теперь будут разговаривать только военные.

— Мы имеем ряд предложений, которые Его Императорское Величество считает разумными, — заговорил немецкий дипломат.

— Пришли с условиями вашей капитуляции? — поинтересовался Аркадий.

— Не думайте, что ряд ваших успехов на фронте хоть сколько-нибудь приблизил поражение нашей державы, — нахмурился фон Розенберг. — Мы идём вам навстречу, так как находим интересным нам заключение мира без аннексий и контрибуций. Того мира, который рассматривался на предыдущем этапе мирных переговоров.

— Сейчас не следующий этап тех переговоров, герр фон Розенберг, — покачал головой Аркадий. — Мы официально вышли из переговорного процесса в тот день, когда вы повели себя, как бешеные животные. И ни о каких переговорах больше не может идти и речи. Мы можем начать рассматривать только вашу безоговорочную капитуляцию.

— Тем не менее, — проглотил дипломат открытое оскорбление. — Война истощает ваши силы. Война — это дорого для молодой страны. Советую рассмотреть наше разумное предложение…

— Вы тратите наше время, — вздохнул Немиров. — Никаких мирных переговоров не будет — меня отправили сюда, чтобы я довёл до вас именно это. И даже не рассчитывайте, что мы рассмотрим возможным мир, если вы пойдёте на какие-либо уступки. Вы упустили свой шанс, ведь нам поступило более выгодное предложение, на которое мы ответили и считаем, что не ошиблись.

— Я могу говорить откровенно? — спросил фон Розенберг.

— Вы дипломат — я сомневаюсь, что вы вообще способны на такое, — развёл руками Аркадий. — Но попробовать вы можете.

Немец слегка поморщился, но быстро взял себя в руки.

— Они никогда не будут считать вас ровней, — сообщил он доверительным тоном.

— В отличие от вас? — Аркадий позволил себе усмешку. — Нет, дорогой мой герр фон Розенберг. Вы вынуждены считать нас чем-то близким к ровне лишь потому, что теперь вы нас опасаетесь. Но оставим всё это. Какой смысл в этих переговорах? Вы пришли удостовериться в том, что мы настроены решительно? Или есть что-то ещё?

Дипломат не отвечал несколько десятков секунд. Он смотрел на Аркадия холодным взглядом, будто бы пытаясь проглядеть его насквозь.

— У нас есть предложение, — произнёс он, будто бы нехотя. — Но, чтобы его озвучить, я вынужден попросить удалить из помещения стенографистов и остальных членов делегации.

Немиров, после недолгого раздумья, посмотрел на Урицкого. Тот понял всё верно. Спустя три десятка секунд, в зале остались лишь двое.

— Я вас внимательно слушаю, — произнёс Аркадий.

— Наше предложение касается участия вашей страны в послевоенном ограблении Германии, — сообщил ему германский дипломат. — Антанта назовёт это мирными переговорами, но мы оба понимаем, чем это будет, по сути.