Сын Тишайшего 5 (СИ) - Яманов Александр

С Речью Посполитой сложнее и одновременно легче. Мои знания истории позволили вспомнить, что Пётр договаривался о войне со Швецией с новым польским королём после Великого посольства. Точную дату не помню, но это минимум 1698 год. Значит, у нас есть ещё восемь лет. Насколько я помню, до начала Северной войны, которой в этой истории не будет, Варшава сражалась только с османами. Другим европейским странам до неё не было дела. Уважаемые люди занимались более важными делами. И нам не стоит пока лезть на запад, лучше заняться диверсией.

— Получается, жидовские торгаши начали овладевать православным краем? Они и поместья за долги забирают? — Башмаков первым прочитал доклад и задал вопрос, — Ведь в Польше земля принадлежит шляхте, как и у нас. Это что же получается? Пришлые иноверцы станут хозяевами земли? Как такое возможно?

— Поместья и прочее заложенное имущество должников продадут другим землевладельцам. Либо должник вынужден будет отдать заёмщику буквально всё: сбор податей с крестьян, мельницу, леса и иные угодья. То есть настоящим хозяином станет жид-ростовщик, прикрывающийся дурачком-паном, которому будут подбрасывать какую-то мелочь. Но это редкий случай. Зачем торгашам злить знать? Нынешнее положение их полностью устраивает. Почти в половине хозяйств посажены арендаторы-иудеи, выжимающие из мужика все соки, отсылая шляхте оговорённую сумму.

Присутствующие дружно кивнули. Только страдания крестьян им безразличны. Речь о корпоративной солидарности с польской знатью. Ведь получается, какие-то безродные чужаки могут захватить землю, что не вписывается в дворянскую картину мира. В России косятся на выделение земли иностранцам, даже доказавшим своё благородное происхождение. Ведь с поместьем полагаются русские крепостные, что неправильно. Рабов может иметь только свой, православный. Массовую практику награждать иноверцев именьями начали при Петре, после присоединения Прибалтики и вхождения остзейского дворянства в элиту страны. У первого императора и евреи-выкресты получили дворянство. Сразу вспоминается генерал Антон Дивиер и вице-канцлер Шафиров, подтянувший за собой нескольких соплеменников[2], создав небольшую диаспору. Как же без этого?

— Тогда зачем нам беспокоиться? В России жидов нет, их выслал ещё твой батюшка, государь, — произнёс Лихачёв, который вдруг вскинулся, будто от удара током, — Или ты задумал идти на Литву? Прости, что перечу. Не выдержим мы две войны! Вернее, если поднатужиться, то… Придётся закрыть многие проекты, поднять налоги и пошлины. Ещё потребуется дополнительный рекрутский набор и новые магазины на западной границе. Здесь лучше спросить Барятинского. Моё дело обеспечить поход деньгами, только их нет. Но сразу предупреждаю, провизии и амуниции ещё для одной армии у нас нет.

Это хорошо, когда тебя окружают соратники, способные говорить правду, отстаивать своё мнение и указывать на ошибки. С подпевалами, готовыми поддержать любую задумку правителя, страну ждут одни неприятности. Судя по лицам собравшихся, все поддерживают мнение вице-канцлера.

— Не переживай, Алексей Тимофеевич, — улыбаюсь напряжённому фавориту, — Воевать мы будем строго с султаном и его вассалами.

Народ тут же закивал, мысленно выдохнув, убедившись, что царь-батюшка не повредился рассудком от локальных успехов. Всё-таки велика сила инерции. Русская знать до сих пор воспринимает поляков, как сильнейших противников. Кроме моих генералов, конечно. Они прекрасно понимают, что мы ушли на десятилетия вперёд даже от ведущих европейских армий, а соседям нас не догнать никогда. Польская артиллерия гораздо слабее русской, нормальной пехоты у панов нет, а её некогда грозную кавалерию мы просто расстреляем на подходе, а затем переколем штыками. Морткин недавно начал изучать построения, дабы пехотинцы могли противостоять коннице. За образец взяли греческую фалангу. Слово «каре», то есть квадрат, уже применяемый французами и некоторыми другими европейскими армиями, не прижилось.

Ларчик открывался просто. На Западе в квадрат строится вся армия, которая теперь способна противостоять атаке кавалерии, но лишилась мобильности. Тем не менее это прорывной способ, хотя не самый популярный. Хорошо, что европейцы пока не внедрили штыки. Это затормозило развитие нового построения. А мой зять после многочисленных намёков, додумался до применения сразу нескольких фаланг. По нашим расчётам, проведённым после манёвров на юге, получается страшная сила. Только людей придётся переучивать и синхронизировать действия пехоты с артиллерией. Ничего, годика через два-три османы получат такой сюрприз, после которого будут долго икать и харкать кровью.

Касаемо поляков, то они остались в середине XVII века, а русские шагнули на семьдесят-восемьдесят лет вперёд. Речь об армии, конечно. Несмотря на ненормальное государственное устройство, экономика соседей достаточно сильна. Речь Посполитая является мировым лидером по экспорту зерна. К тому же магнаты вывозят лес, дёготь, поташ, кожу и прочее сырьё, используя удобное расположение Вислы, Немана и Западной Двины, охватывающих самые развитые земли королевства. А в Верхней Силезии и Краковском воеводстве весьма развита металлургия и различные производства. Поэтому не надо недооценивать потенциал соседа.

У католиков мало шансов против России, которые совсем пропадут после смерти Яна Собесского, безусловно, талантливейшего правителя и полководца. Пшекам не повезло, что Федя умеет ждать и предпочитает воевать чужими руками. Они мне ещё заплатят за все унижения и истребление православных!

— Но и про исконные русские земли, захваченные Литвой и Польшей забывать нельзя, — продолжаю речь, рассматривая карту западной границы России, висящую на стене, — Глупо не воспользоваться возможностью, когда враг ослаб, а наше дело правое. Я бы сказал, что это святая миссия по воссоединению всех ветвей русского народа!

Вышло слишком пафосно, но соратники дружно кивнули вслед моим словам. В нынешней России пока нет экспансионистских планов об обязательном присоединении русских княжеств, захваченных Литвой после Батыева нашествия. В основном притязания царей ограничивались Смоленском, Витебском и Полоцком. Два последних города, кроме стратегического расположения, очень выгодны для торговли. Народ здесь мыслит прагматично, а не строит наполеоновских планов. Ничего, теперь у них есть я. Ха-ха!

— Государь, ты ведь уже придумал новый проект. Что мы будем делать? — Лихачёв, как самый занятый, решил направить беседу в русло конкретики.

— Необходимо ударить по прогнившим опорам, на которых держится государство под названием Речь Посполитая. Коронные земли меня не волнуют. Наша задача — подготовить отторжение русских земель, но, можно подумать, о Виленском, Ковенском и Инфлянтском[3] воеводстве, а также ослабевшей Курляндии. С немцами, конечно, сложнее. Пусть они и считаются вассалами Польши и не входят в Священную Римскую империю, зато есть Швеция. Придётся договариваться с Карлом или скорее с его наследником, — судя по удивлённому взгляду Одоевского, он не ожидал подобного размаха, — Поэтому пока предлагаю сосредоточиться на приграничных землях и начать работу, которую правильнее назвать расшатывание.

Машу рукой вездесущему Савве и тот быстро налил мне морсу. Собравшиеся взирали на всё с сосредоточенными лицами, ожидая продолжения.

— Мы должны ударить по врагу с неожиданной стороны. Нужно потихоньку возбуждать ненависть простых православных к живодёрам вроде арендаторов, управляющих и помещиков, дерущих с человека три шкуры. Одновременно надо убедить людей, что Россия освободит их не только от поборов, но и от крепости.

Мои слова явно встречены с осуждением, хотя присутствующие умеют скрывать эмоции. За годы у власти я научился считывать эмоции. Сейчас снова сработала корпоративная солидарность. Всё-таки аристократия и высшее дворянство — это часто надгосударственное устройство. Для них неприемлемо покушение на права знати даже в другом государстве. А здесь ещё Литва, где у многих хватает родни. Только я измеряю ситуацию с точки зрения пользы России, а не какой-то группы.