Все это прекрасное прошлое валилось с небес в вулкан Везувий, который мог потом, когда-нибудь, изрыгнуть то, что было геоскафом «Лебедь» и помещичьей усадьбой, вместе с облаками всякого подземного пепла и хлама… и тем самым даже блокировать авиасообщение над всей Европой, а, может быть, и над всем земным шариком.
Кита это печальное зрелище проняло, но не опечалило. Еще сильнее обозлило.
«Ничего себе, сколько еще всего чинить и восстанавливать придется!» — пронеслась у него в голове первая здравая мысль с того момента, как он стал частью невиданной бомбы.
Кишки вернулись на место, но скорость как будто увеличилась еще многократно.
Они вонзились в земную кору… Резко стемнело… минут через тридцать заалело вокруг… потом стало ослепительно-магматической гущей, хотя в коконе не стало жарче … а потом вдруг у Кита снова заложило уши, а ноги отяжелели… и все понеслось в обратном порядке — вверх.
Кит хорошо понимал, что Спящая Охотница что-то производит с пространством, ведь пролететь почти пять тысяч километров вглубь Земли за такое время с необходимым ускорением — жить не будешь! А жизнь как будто только начиналась вновь, когда они, достигнув в глубинах планеты таинственной границы Вольфа, этих врат времени, взлетели из адских глубин в ясное небо… и вновь понеслись вниз!
Теперь Кит ничего не мог разглядеть внизу. Кокон уплотнился, энергетическая оболочка стала ярче. Тогда Кит рискнул посмотреть Спящей Охотнице прямо в глаза. И увидел, что фасетки начинают сливаться в вихреобразном движении, и в центре глазных яблок, как в центре циклона, начинают проклевываться… что? Зрачки!
Киту пришла в голову мысль, что Спящая Охотница его, Кита, и не видела до поры до времени, а прозревала какие-то иные измерения. И вот теперь, когда они уже приблизились к станции назначения, она переключит зрение в обычный режим — и посмотрит на Кита в упор. Взгляд Чужого должен был показаться взглядом хомячка в сравнении с ее взором…
У Кита от ужаса свело затылок, и он зажмурился…
И вдруг — бах! Ступни его ударились об твердую и косую поверхность… Не сильно — как если бы он прыгнул со стула, — но от такой неожиданности ноги у Кита подломились, и он ударился спиной и даже затылком об гулкий металл.
Словно многократным эхом этого удара что-то пушечно забахало поблизости. Кит открыл глаза. И увидел над собой темное и высокое небо.
Глава восьмая
с воздушной тревогой, ужином при свече на сундуке, испытанием браслета всемирного разрушения и явлением сотрудников госбезопасности
В земном, тёмном и безоблачном, освещенном чуть перезревшей Луною небе, с которого Кит свалился на чью-то железную крышу, злобно гудело, гулко в ответ бабахало, и по гулкому бархатистому мраку металась стая домашних, белесых в лунном свете голубей.
Казалось, невидимые зенитки яростно лупят прямо по птицам, ошалевшим и не знавшим, куда деваться от снарядов, летящих снизу, и бомб, целивших сверху. Когда стая унеслась немного дальше и влево, Кит увидел косые прожекторные лучи, махавшие по небу, и захваченные этой пернатой массой инородные предметы — с неподвижными крыльями, совсем несуетливые… Они удалялись.
«Опять война», — уже привычно сообразил Кит. Раз его занесло в прошлое, значит, — в войну и хаос, куда же еще.
— Ты… Кто? — послышался совсем близко отчаянный шепот.
Кит повернул голову вправо и увидел паренька — почти ровесника, может, даже чуть постарше его — в смешной какой-то перекошенной курточке и раздутых штанах. Он сам весь перекошено стоял на коленках на скате крыши и держал навесу какие-то адские, прямо такие пыточные щипцы, направленные челюстями в переносицу Кита. Глаза у паренька — кругло-прекругло-шальные — сверкали страхом, и Кит понял: чувак точно не шутит, примеряясь ухватить Кита этими жуткими щипцами за голову.
— Хенде хох! — панически просипел парнишка.
— Ага, щас прямо тут и хохну, — пообещал по поводу знакомства Кит, видя и то, что по-настоящему бояться этих щипцов рановато.
Щипцы дрогнули и клацнули насекомыми челюстями в крышу.
— Не немец?.. — со слабой надеждой пробормотал парнишка.
— Какой я тебе немец? Разуй глаза! — стал уверенно напирать Кит, но шевелиться пока не рисковал, воображая, что могут сделать эти щипцы при умелом обращении. — Где мой парашют, не видал? Может, вместе поищем, а?
— Но ты ж оттуда, я же сам видел… точно оттуда… а там одни юнкерсы и хенкели сейчас были… — Парнишка бормотал, страшно при этом морщась, будто с большим трудом вспоминал вслух, как всё было и могло ли вообще быть. — Ты-то откуда тогда?.. Если не немец…
Что нужно сделать, чтобы войти в доверие к туземцу, так напуганному появлением пришельца из неведомого мира, что готовому откусить ему щипцами голову?.. Правильно: сначала надо прижать руку к сердцу и назвать свое имя. Когда пришелец при встрече первым делом называет свое имя, это означает, что он не собирается лезть в драку первым. Между прочим, один из главных законов Вселенной.
Кит так и сделал.
— Меня зовут Никита. Никита Демидов. А тебя как?
— Демидов… — эхом выдохнул паренек.
И вдруг весь обмяк и руки с клещами совсем опустил.
— Демидов, — подтвердил Кит.
— Это я Демидов, — пробормотал туземец. — Коля. И ты тоже?
Сердце у Кита ёкнуло: предок, точно! Это ж прадед, который до его, Кита, рождения всего полгода не дожил!
Он так и впился глазами в ровесника. Знакомых черт не приметил, на папу тот не был похож. Белобрысый был этот паренек, стриженый совсем коротко и со смешной челкой.
— Ну, нормально! — с нарочито доверительным облегчением ответил Кит. — Значит, к своим попал.
— А это чё? — вдруг непонятно спросил юный предок и кивнул на ноги Кита.
— Чего? — не понял Кит…
— Штиблеты у тебя какие-то не наши, — пояснил предок.
Его сознание, еще не способное переварить чудо в целом, похоже, решило раскусить его и разжевать по частям.
И тут Кита осенило. Кроссовки! Теперь они — не опасная обуза, а наоборот, пропуск в новый мир. Такой зримый пароль!
— Ну, у нас там, в будущем, такие носят, уж извини, брат, — сказал Кит. — Сейчас какой у тебя тут год?
— Сорок второй, — сказал предок и с трудом сглотнул, словно у него во рту жутко пересохло.
— Во! Такие только через семьдесят лет будут носить, — оправдался Кит, почему-то решив скрыть точную дату своего отлета в прошлое… — Я, наверно, твой прямой потомок. Типа, правнук… Такие дела, Колян, никуда не денешься.
Коля Демидов смешно причесал пятернёй свою чёлку. И что-то сильно задумчивым сделался.
— Ты чего? — на всякий случай решил растормошить его Кит, всё еще опасаясь за рассудок предка.
— А я думал — всё. Хана… — пробормотал тот, подняв глаза в небо. — Думал, зажигалка такая огромная падает… или, вообще, фугаска. Щас весь дом — в пыль. И меня, и батю.
«Папа дома!», — обрадовался Кит, будто это его собственный папа ждал к ужину. Он сразу сынтуичил, что здесь старший Демидов — как раз тот, к кому он и послан.
— Петром батю звать? — уточнил он, еще больше порадовавшись тому, что его собственная память не подвела, помнил он рассказы папы о том предке.
— Петр Андреевич, — подтвердил Коля Демидов.
— Точно, — кивнул Кит. — Все сходится. Он мне, типа, прапрадедом приходится. Я как раз к нему… Извини, что заранее не предупредил. Был вне доступа.
Коля тряхнул головой, вперился в Кита.
— А я кто? Прадедом, что ли, тебе буду?! — начал всерьез соображать он и изобразил слегка дебильную улыбку.
— Кто бы сомневался! — хмыкнул Кит и решил, что теперь уже можно двигаться без оглядки на щипцы, которые уже успели мирно заснуть на крыше… и еще подумал, что пора… все кругом свои: — Мне бы это… поссать бы сначала. Не с крыши же…
Коля Демидов замер, разинув рот… И вдруг чуть не изо всех сил стукнул себя кулаком по лбу.
