Напряжение (СИ) - Путилов Роман Феликсович

— Володя. Привет — Новицкий сунул растерянному хозяину кабинета свою ладонь, похожую размером на штык малой саперной лопаты: — Скажи, а у тебя, в ассоциации, вакантные должности есть?

Ассоциация содействия полиции была списана где-то в Европе каким-то умником из МВД Союзного Государства и спущена вниз, как директива несколько лет назад, а потом внесена даже в закон о полиции парой отдельных статей. Никто не знал, что это такое, но «низы» дружно взяли под козырек и провели выборы. В бывшем отделе полиции «Пограничный» на эту выборную должность избрали Эдуарда Багрицкого — тихого связиста, который постеснялся взять самоотвод, с той поры и зажили спокойно. Всему личном составу полиции в строках расчетного листа добавили строку о отчислении в пользу «Ассоциации» одного процента от заработной платы. Эдуард, который до избрания, делил маленький кабинет отделения связи с двумя разбитными девахами, что числились его подчиненными, но по факту оказывали интимные услуги заместителям начальника отдела полиции, переехал в отдельный кабинет, где в тишине ремонтировал рации и прочие средства связи и был весьма доволен жизнью. Где-то в столице Союзного Государства десяток генералов и полковников каждый год ездила в Америку на слет полицейских ассоциаций, здесь же, в провинции, никто не знал, что это за зверь и с чем его едят.

Владимира же переступить порог этого кабинета заставило ясное понимание того факта, что с сегодняшнего утра жизнь его может очень резко поменяться — начальник отдела, еще месяц назад, ежедневно требовавший последовательно и наступательно «давить» иммигрантскую преступность, в последние недели стал резко мультикультурным и больше доверия не внушал, а вот ассоциация… Пару лет назад Владимир, случайно, прочитал большую статью в Интернете, что Ассоциация является чем-то вроде полицейского профсоюза, обладающего значительными полномочиями в деле защиты своих членов. И как всякий профсоюз, активисты Ассоциации обладают иммунитетом от любых попыток увольнения со стороны полицейского руководства. Новицкий прочитал это, подивился и отложил в ячейку памяти, которая и всплыла сегодня, под «прицелом» пальца амнистированного террориста.

— Я у тебя хотел узнать, есть ли у вас в Ассоциации вакантные должности?

— А, вам зачем? — осторожно спросил Эдуард.

— Эдуард, давай на ты, это, во-первых, а во-вторых, мне пришло понимание, что в ближайшее время Ассоциации придется очень активно защищать своих членов.

— Да? — неприятно поразился Эдуард, не любивший никого защищать и ни с кем воевать: — Не знал. А вакантная должность есть, моего заместителя — Мурова ушла в декрет и на ее место никого не выбрали.

— Понятно. А скажи, как это технически происходит? — Владимиру было все равно, какую должность он получит в этом профсоюзе, лишь бы быстрее.

— Да у нас заседания раз в неделю, как раз сегодня будет. Мы голосуем, если ты проходишь, то считаешься принятым, а через полгода тебя должна утвердить на год общее собрание отдела.

Новицкий помнил эти собрания, которые совмещались с подведением итогов работы за год. Отчет Ассоциации шел в самом конце, все дружно голосовали за безальтернативные продление полномочий Эдуарда и практически бегом покидали опостылевшее сборище.

— Понятно. Нормально. Мне надо подойди, или вы сами, без меня решите? — Владимир уяснил главное, поэтому нетерпеливо встал со стула.

— Лучше подойди, вдруг будут вопросы. Мы в два собираемся, сразу после обеда.

— Добро, буду. — Новицкий протянул руку на прощание и вышел, торопясь в кабинет своей группы.

В кабинете стоял оглушительный гвалт — парни обсуждали нашествие «черных».

— Ша! Замолчали все. — Владимир прошел к своему столу, стоящему у окна и помахал рукой над головой, намекая сотрудникам, что прослушку служебных помещений никто не отменял: — садимся. Что у нас сегодня?

— Мы с утра двух грабителей вчерашних с адресов выдернули, сейчас начнем «колоть» — детектив Клюев Михаил открыл ежедневник.

— Давайте, по одному их поднимайте сюда и начинайте жестко давить, а я на часок отъеду, потом подскочу. Если что, я на связи.

Тот же день, два часа пополудни.

К удивлению Владимира, в числе активистов Ассоциации оказался один мужчина — старший участковый Худяков, известный своим авантюрным образом мыслей и склонностью к малозаконным «подработкам». Остальные активисты были девчонками, возрастом от двадцати до пятидесяти лет, представленные от каждого подразделения. Детективов криминальной полиции представляла, подмигивающая Владимиру, Света Новикова — оператор ЭВМ.

— Владимира Алексеевича Новицкого вы все знаете. — Эдуард приглашающе указал на свободный стул: — Поэтому, если не у кого нет вопросов, предлагаю проголосовать за кооптацию нашего коллеги на позицию моего заместителя. Вопросы? Кто за? Кто против? Решение принято единогласно, поздравляю Владимир, с избранием. После собрания останешься, я тебе все объясню и покажу. Какой вопрос следующий?

— Можно я? — старший следователь Марина Колесникова, как школьница подняла руку, и после кивка Эдуарда начала рассказывать такое, что у Владимира волосы встали дыбом.

— Меня сегодня вызвала наша начальница и предупредила, что по планам руководства в течении трех месяцев запланирована очистка рядов полиции от сотрудниц женского пола…

— Что? Что ты сказала?

— Что ты слышала, то и сказала… — старший следователь не смогла сдержать злости: — Извини. Сказали, что согласно новой кадровой политике, у сотрудника полиции между ног обязательно должны болтаться яйца.

— Вот еб… простите! — пискнула Новикова и густо покраснела.

— Подожди, Марина… — Эдуард растерянно снял очки и начал протирать стекал: — Но как так-то? У нас же следствие, дознание, кадры, штаб — одни женщины. Как без вас работать? У меня две курицы сидят, связистками числятся… Да и вообще, о всех массовых сокращениях за четыре месяца меня должны были уведомить официально, а я ничего не получал, никаких бумаг…

— А не будет никаких сокращений. — Марина подошла к кулеру в углу и набрала воды в пластиковый стаканчик, достала какую-то таблетку из кармана и приняла ее, запив водой: — Извините, с утра давление поднялось. Начальница наша, как вы все понимаете, баба, и поэтому она была со мной вполне откровенна. Сокращений не будет, во всяком случае, официальных, финансирование на это нет. Будет создание невыносимых условий службы, чтобы люди сами уходили. Желающим будет организован перевод в Европейскую часть страны, но это особо не поможет. Мне еще по секрету сказали, что в целях оптимизации затрат, следствие совсем собираются убирать, и дознание тоже. Будет единая криминальная полиция, которая проводит упрощенное дознание и отправляет дело в суд в течении недели. А дальше по американской схеме — признаешь вину — получаешь половину срока, причем, если сразу возместил ущерб и судебные расходы, то можешь выйти на свободу уже через шесть месяцев, ну а если не можешь возместить, то сидишь полный срок, после чего выходишь из тюрьмы и подлежишь обязательному трудоустройству. Короче, пока не погасишь ущерб — будешь работать и отдавать половину заработка потерпевшим и государству, если откажешься работать — обратно в тюрьму. В общем схема сложная…

— Так это же хорошо! — подпрыгнул на месте возбужденный старший участковый: — Наконец то потерпевшие от нашей работы толк почувствуют.

— Я с тобой Никита сначала была согласна. — Марина погрозила пальцем Худякову: — Но потом подумала — кто у нас способен сразу возместить ущерб, даже не сходя с места?

Народ задумался, после чего закручинился — деньги были у бойцов наркомафии и прочих организованных группировок. Зачастую, сразу после задержания, в отделе полиции появлялись адвокаты в дорогих костюмах, с портфелями полными наличкой. Не желающими брать наличные деньги, предлагались банковские карты на предъявителя или иные варианты получения денежных средств. Некоторые брали. Но, это был билет в один конец, без вариантов вернуться или сойти на половине дороги. Мафия всегда находила способ зафиксировать передачу денег и привязать ее к конкретному сотруднику, после чего, в качестве обязательного бонуса начиналось сотрудничество, причем мафия заставляла отрабатывать каждый полученный рубль, доллар или евро. Для нее рядовой полицейский, в невысоких чинах, был не более ценен, чем бандитская пехота, поэтому правоохранитель, что пошел на сотрудничество, всегда заканчивал плохо.