Проклятие Айсмора (СИ) - Зима Ольга

Бэрр выслушивал речь винира, разглядывал злосчастное дерево и осознавал одну странность: мандаринка виновата лишь в том, что растет в ратуше, а вот он, оказывается, во всех несчастьях разом.

— Хотелось бы наконец услышать причину твоего необоснованного и безответственного опоздания! — громыхал винир. — У меня гость, важный гость, и ты должен был уже показывать ему город! Вместо того чтобы заниматься делами, мне пришлось с самого утра бросить все силы на твои розыски! Я отправил гонцов на пристань, на таможню, в отделение стражи, но так и не смог узнать, где пропадает первый помощник винира! Почему ни в одном из тех мест, где он обязан быть, его нет⁈ Почему, я спрашиваю⁈

Стены кабинета сотрясались от грузного голоса правителя Айсмора, дерево неодобрительно таращилось из горшка, Бэрр отвечать не торопился.

Наконец винир устал от собственной пылкой речи и смолк, переводя дух и вытирая вспотевший лоб. Взглянул укоризненно на того, кто являлся причиной его расстройства. Затем, показательно поднеся раскрытую ладонь к своему уху, послушал, как часы ратуши гулко пробили полдень.

— Меня не сильно заботят слухи, будто некоторые мои подчиненные дозволяют себе не работать. Я не стал думать, что моя репутация может быть подпорчена. Наоборот! Я озаботился твоими поисками, я направил двух стражников к тебе в дом — с тем же результатом. Вернее — без результата! Не поленился послать лодку и до твоей развалюхи в Золотые пески, где ты погрязаешь в пьянстве и разврате…

Винир поцокал сокрушенно, поправил расшитый золотом пояс, набрал воздуха в легкие и продолжил:

— Так позволь полюбопытствовать, мой мальчик, где ты пропадал и почему заставил меня так волноваться?

Бэрр, пропустив мимо ушей ненавистное обращение, поклонился со всей возможной учтивостью:

— Это больше не повторится, ваше лордство.

Была у него слабая надежда, что глава города смягчится, услышав новое, удачно ввернутое обращение: тот иногда проявлял снисходительность, когда его называли титулами, которые он вряд ли сможет получить или даже купить.

«Его лордство» кивнуло без особого восторга. Принюхалось, присмотрелось к небритому лицу своего помощника.

— Был у шлюхи? — поморщился винир и небрежно махнул рукой. — Ах да! Ты ведь не платишь за радости плоти!.. Экономность — завидное и ценное качество, как для нашего города, так и для каждого его жителя… Но если люди перестанут платить за то, что им нужно и чего они хотят, они перестанут платить и налоги. А тогда я могу разориться. Ты ведь не хочешь, чтобы я разорился, мой мальчик?

Ответа в этой части монолога от Бэрра не ждали. Он не сдержал тяжелого вздоха. Скрестил руки на груди и опустил голову, как делал всегда, когда винир затягивал свою любимую песню с попреками ему лично и припевом про «задаром» и «разорение».

— Ну же, смелее, смелее, — обманчиво ласково произнес винир. — Меня огорчило твое отсутствие, твое пренебрежение своими обязанностями. Может, хоть история твоих подвигов порадует меня?

— Н-н-не о чем рассказывать, — нехотя вымолвил Бэрр, причем мерзостно заикнулся, что уже многое сказало виниру.

Головы не поднимал: смотреть, как его отказ злит начальство, не было нужды. Однако знал, захочет винир докопаться до сути, не отвертишься. Умрешь, так он из мертвого вытянет душу и насухо отожмет, словно добрая прачка — старое полотенце.

— Ну, не о чем, так не о чем.

Бэрр в невольном удивлении вскинул на него взгляд. И тут же пожалел, увидев, как замахнулся тот единственный, кто мог ударить ладонью, не поплатившись за это. Кулак мужская гордость стерпит, потому что бьющий — тоже мужчина. А вот пощечина… Помощник винира за годы службы помнил их все, от первой до последней.

— Да ты!.. Что ты себе позволяешь⁈ Забыл, с чьей руки ешь? Забыл, чем ты мне обязан?

Левая щека горела самым отчаянным образом, но Бэрр держался и не отвечал ни словом, ни движением.

— Ты крадешь мое время, не желая говорить о причинах своего исчезновения. А я не люблю потери.

Винир с важным видом завел руки за спину, разворачивая плечи и выставляя вперед охваченный золотым поясом живот. Бэрр еле сдержал усмешку: у главы города просто саднила ладонь от резкой встречи с небритой физиономией своего подчиненного. От этого якобы незаметного потирания начальственной руки о бархатный кафтан спокойствия неожиданно прибавилось. Однако сама мысль о том, чтобы произнести имя Ингрид в этих стенах, была решительно невыносимой, и слова пришли сами:

— На архивариуса ратуши вчера вечером напали двое. Она не пострадала.

— Так-так-так… Ее, очевидно, хотели изнасиловать?

Винир ухмыльнулся и прошелся перед напрягшимся Бэрром, тяжело ступая по мозаичному полу.

— Наверняка эта бандитская парочка — из твоего любимого Нижнего! Именно там собирается вся грязь Айсмора! Я терплю это столько лет, что достоин быть увековечен в памяти и камне… — он глянул в окно и добавил: — Ну да ладно, об этом после и не с тобой.

Снова встав перед Бэрром, винир с дотошным прищуром заглянул ему в глаза. Был он почти на голову ниже помощника, но умудрялся смотреть свысока.

— Так как оно все случилось дальше, мой мальчик? — голос потек отравленным медом, и у Бэрра сами собой сжались кулаки. — Признайся, я верно понял твое молчание: ты ее спас, она была испугана, и ты проводил ее прямиком до постели!

Винир поднял руку и мазнул пальцем по тому месту, которое недавно отметил пощечиной, медленным, еще более оскорбительным движением.

Бэрр вывернул шею, отстраняясь от хозяйской ласки. Бешенство захлестывало все сильнее, сжигая крохи спокойствия, мысли о долге и последствиях. После слов винира совершенное сегодня выглядело настолько омерзительно, что захотелось удавиться самому — или удавить винира, что казалось правильнее и много приятнее.

Неизвестно, что сделал бы сейчас первый помощник, как вдруг винир отошел от него, словно потеряв интерес к беседе, и вновь принялся мерить кабинет неторопливыми шагами без тени раздражения или злости.

— Мой архивариус нужен мне целым и невредимым. Сегодня, я понял, на работу она не придет. Как мы выяснили — по твоей вине. Плохо, мой мальчик, очень плохо. Ты лишил меня важного работника! Твой поступок может быть приравнен к воровству, ты так не думаешь?..

Он уткнулся взглядом в любимое растение, словно понимая, что от Бэрра ответа не дождаться.

— У тебя ведь нет сомнений, что за пропущенный день архивариуса кто-то обязан будет заплатить? Ну не я же, согласись. И если, вернее, когда я вычту деньги из твоего жалования, ты вспо-о-омни, что не должен обижаться на меня за это.

Винир повернулся к своему помощнику. Улыбнулся, показательно радуясь своей бережливости.

— Я решил привести в порядок весь архив, он в совершенно безобразном состоянии, как и, увы, многое в Айсморе. Так что теперь у Ингрид будет больше работы, — винир выдержал паузу, внимательно рассматривая своего помощника.

Бэрр и правда вздрогнул на имени девушки. Ненависть опять застучала в висках, судорогой прошлась по плечам. Пальцы сильнее сжались на локтях.

Винир удовлетворился увиденным и продолжил:

— Она часто будет задерживаться, а вечерами понадобится охрана. Будешь сопровождать ее ты.

— Нет, — с несказанным удовольствием ответил Бэрр.

— Что-что? — винир чуть не поперхнулся. — Повтори погромче, что ты, змееныш, бормочешь?

Сделав вид, что половину слов не расслышал, а оскорбления не уловил, Бэрр вежливо пояснил:

— Я не смогу быть ее телохранителем лично. Следуя вашим указаниям и заведенному вами порядку, я должен исполнять в вечернее время иные обязанности.

— Если мой первый помощник не в состоянии распределить свое время…

— Время возвращения архивариуса домой — время закрытия таможни и проверки постов, — Бэрр на миг склонил голову, но тут же выпрямился: — Архивариус не останется без охраны, но не я буду сопровождать ее.

— Да меня не интересует, ни кто ее будет провожать до дому, ни с кем она милуется по ночам! Я велел обеспечить ей безопасность, а не пререкаться со мной по пустякам! Еще один штраф! — выкрикнул винир и широко шагнул вперед, тыча печаткой на толстым пальце: — Ты все еще здесь, а не на Главном причале⁈ Пошел вон, бестолочь неблагодарная! Покажи моему гостю город, пока он мхом не порос!