СССР-2010. В спорте надо жить ярко! (СИ) - Широков Алексей

— Если кому-то что-то не нравится, я легко могу вернуться домой, к невесте. — я повернулся так, чтобы значок энергета и золотая звезда стали видны всем. — Не помню, чтобы рвался куда-то с такой силой, что аж бросил девушку после того, как предложение ей сделал.

— Угомонись, — поморщился Игорь Игоревич. — Знакомьтесь товарищи. Калинин Семён Павлович. Мастер-энергет аспекта Земли. И выбирать там, Дмитрий Гаврилович, не приходится. Привлечь сторонних специалистов мы не можем, по понятным причинам, а Семён обладает достаточной компетенцией и силами чтобы попытаться решить проблему.

— Может мне всё-таки объяснят, что случилось? — мне надоело чувствовать себя идиотом. — А то вы все в курсе, а я до сих пор понятия не имею, зачем меня сюда привезли!

— Сейчас я всё расскажу. — выдвинувшийся вперёд мужик серьёзно отличался от товарищей в каракулевых «пирожках». Мало того, что на нём была практичная яркая куртка на синтепоне, так ещё на голове имелась белая каска, выдавая принадлежность к инженерно-техническому персоналу. — Идёмте со мной, на месте будет проще объяснить. Вам, кстати, не холодно? А то у нас тут горы.

— Да нет, пока нормально, — я пожал плечами, — а вот костюм жалко.

— Ничего, там мы вам найдём во что переодеться, — обрадовал меня инженер, — Идёмте. Нам на фуникулёр надо, по дороге объясню, что случилось.

К моей радости подъёмник оказался именно фуникулёром, то есть вагончиком канатной дороги, а не креслом с палкой за которую надо держаться. Не то чтобы меня это смущало, но согласитесь, общаться гораздо удобнее если ветер со снегом не бьют в морду. А уж когда вагончик новый, со всеми удобствами, включая зарядки для телефонов, обогревом, и прочими радостями и вовсе становится тепло на душе. И даже не думаешь, что под ногами пятьдесят метров пустоты.

— Дело вот в чём. — Сергей Дмитриевич, оказавшийся действительно главным инженером объекта «Роза Пик», горнолыжного комплекса, где должны были проводиться соревнования по скоростному спуску, слалому, супер-гиганту и слалому-гиганту, старался выглядеть спокойным, но я ясно видел как его потряхивает. — буквально вчера мы обнаружили, что грунты под базой поплыли. Понимаете, этого быть не должно! Это скала! Мы на десять раз всё проверили, технология строительства соблюдалась досконально, я лично проверял процесс на каждом этапе!!! Этого быть просто не может!!!

— Но есть, — констатировал я факт. — Понятно. А сами что об этом думаете, ну кроме того, что такого не может быть.

— Ничего я уже не думаю, — инженер тяжело осел на лавку, отвернувшись от, по-прежнему сопровождавших меня, сотрудников КГБ. — Думаю, что, если причину не найдём и не устраним в ближайшие сутки, мне только и останется, что с обрыва головой вниз кинуться.

— Так, отставить панику и пораженческие настроения! — я был настроен куда более оптимистично. — Сейчас всё поправим и будет лучше прежнего!

— У нас здесь работает два Архонта, трое энергетов аспекта земли, включая одного Командора и куча народу послабей. Мастеров человек сорок наверно, это не считая охраны, — в голосе Сергея Дмитриевича слышалась обречённость. — Все носом землю роют и ничего! Шесть объектов в ж… и мы в ж…

— Ого! — а вот теперь и я напрягся. — То есть получается, эта база…

— Да её по остаточному принципу делают, — вздохнул инженер. — Товарищ генерал грунт заморозил, оно вроде держит. Возможно даже надолго хватит, особенно если подновлять. Но тут ведь дело такое, если центральная арена рухнет да остальные объекты, то и олимпиады не будет. Короче куда не кинь, всюду клин.

— Это да, — конечно, осознание, что меня дёрнули чисто по принципу греби всё что есть, отрезвляло, но это не означало, что я собирался бежать и жаловаться. — Теперь понятно, чего дядька в каракулевой шапке такой нервный был.

— Это второй секретарь крайкома, товарищ Качанов. — грустно отозвался Сергей Дмитриевич. — Так-то он нормальный мужик, с пониманием, но, если олимпиада сорвётся, ему зона за рай покажется. В Москве же разбираться не будут кто прав, кто виноват, скопом под молотки кинут.

— Ладно, это мы ещё посмотрим, кого куда кинут, — я повёл плечами, разминаясь и прогоняя энергию по телу. — Слышали байку про лягушку в молоке? Которая сбила из него масло и вылезла? Вот я как та лягуха, сдаваться не собираюсь. Надо будет — буду в режиме реального времени грунты крепить. Но эту олимпиаду мы проведём на высшем уровне!

Но красивые слова сами по себе результата не дают, так что вскоре я чуть ли не на коленях ползал вокруг горнолыжного комплекса, сканируя землю под собой. После армейских приключений моя чувствительность к аспекту значительно выросла. Можно сказать перешла на новый уровень. Техники строились быстрее и мощнее, причём зачастую даже не требовалось воспроизводить её полностью. Достаточно было чисто пожелать, чтобы та же Каменная кожа мгновенно активизировалась, сделав меня куда прочнее обычного. Или там садануть шрапнелью в нужном направлении тоже было достаточно пожелать.

Жаль только, что всё это никак не помогало мне в нынешней ситуации. Я чувствовал скалу, чувствовал породу, замороженную Сикорским. Мог укрепить её, сливая в единый монолит, но не мог найти причину, от чего грунты вообще поплыли. По всему выходило, что камень вдруг размягчился, превратившись в плывун, но такого просто не могло быть!!! И не надо мне тыкать пальцем, дескать, того, что ты делаешь, тоже быть не может. Я энергет и этим всё сказано. Я меняю реальность под себя. А здесь нет признаков прорыва, что могло бы объяснить подобное искажение, но при этом скальная порода реально превращалась в сыпучую, словно её что-то размягчало специально.

Я пытался установить эпицентр разрушения, но у меня ничего не получалось. По всему выходило, что очаги возникают хаотично. И даже промороженная насквозь порода постепенно начинает поддаваться. Я прямо видел, как участок, где я только что замонолитил колонну со скалой вновь начинает течь, будто его дробят, словно камень в почках. Это наиболее подходящая аналогия, которую мне удалось найти, но источник этого самого ультразвука так и оставался загадкой.

— Не получается? — Сергей Дмитриевич везде таскался за мной, помогая и подсказывая, но с каждым часом его настроение падало всё ниже в пучину депрессии. — Да ладно, хватит уже. Всё равно из этого нихрена не получится. Я уже смирился.

— А я — нет!!! — я и так работал в сатори, но сейчас, видя отчаянье взрослого мужика и отличного специалиста, нырнул ещё глубже, с трудом удерживая сознание от полного погружения. Второй поток мышления так и вовсе уже во всю строил модели здания с проработкой возможных вариантов, но даже так я не мог найти причину. Но и сдаваться не собирался. — Не мешай!

Методичный обход с использованием всевозможных сканирующих техник занял почти два часа. Я вымотался в край, с трудом удерживая состояние сатори, но выныривать не собирался. И это принесло свои плоды. Я так и не понял, то ли сработало моделирование, или я всё же зацепил что-то и уже достроил аналитически, но участок скалы возле одной из опор показался мне крайне подозрительным. Что-то там было, но при этом никаким образом не ощущалось. Однако я был уже настолько замотан, что просто решил выдернуть этот кусок наружу и тут посмотреть своими глазами.

Участок был небольшой, где-то метр на метр, но по факту его весь составлял пару тонн минимум. Плюс ещё глубина залегания. Плюс то, что нельзя было взять и просто выдернуть его, от этого бы конструкция пошла ходуном и может быть не рухнула, но точно повредила здание. Короче провозился я достаточно долго, закончив чуть ли не в пять утра. Кроме Сергея Дмитриевича и всё тех же чекистов рядом уже никого не было, так что, когда я в сердцах расколотил этот каменный куб свидетелей не было. И я оказался единственным кто уставился на лопатку какого-то животного, то ли козла, то ли барана, покрытую рунами, от которой исходили странные волны силы.

В энергетическом поле этот кусок кости выглядел как обычный камень. Даже сканирование не открывало его истинную природу. Зато сразу стало видно, что с извлечением артефакта, а ничем другим эта хрень быть не могла, остановились процессы разрушения. То есть я таки докопался до причины, только вот это меня совсем не радовало.