Сын помещика (СИ) - Семин Никита

— Поставил у входа, где и раньше, барин, — сказал он мне, слегка поклонившись, и поспешил обратно на улицу — ему еще тарантас с лошадью обихаживать.

Пройдя в распахнутую дверь, я огляделся. Окно в комнате, как и она сама, было небольшим — не то, что в зале — и располагалось почти напротив входа. Справа голая стена, покрашенная в светло-зеленый цвет. Слева стояла узкая кровать. Сундук расположился в углу комнаты возле кровати «в ногах». Под окном нашлось местечко под небольшой столик по типу знакомых мне школьных парт с задвинутым сейчас стулом. Шкафов здесь не было, видно вместо него был тот самый сундук.

— Негусто, — протянул я тихо.

Да уж, не так в моей голове должны были выглядеть покои сына помещика. Даже в моей квартире у меня спальня больше. Но делать нечего и первым делом я заглянул в сундук. Тяжелый, окованный по бокам, с защелкой вместо замка. Стоило его открыть, как первым делом я увидел тетради и несколько книг. Тут же в отдельном кармашке из пришитой к боку сундука кожи нашлись и писчие принадлежности. И лишь под тетрадками располагалась одежда. Поскидав тетради на кровать, так как тащить их к столику было лень, я с интересом перебрал рубахи, какие-то панталоны, так и не найдя привычных трусов, зато обнаружив носки. Тапочек тоже не было. Но имелись туфли на мягкой подошве. Не балетки, но близко. Вот их и решил нацепить. Они хотя бы чистые, да и ноге приятней после кондовых башмаков, в которые за время пути превратилась моя обувь. Переодеваться я пока не стал. Может и зря, все же потом от меня хорошо так несет, но в желудке уже подсасывало, а на весь дом разносились ароматы жареной курочки и еще какой-то вкусной сдобы.

Когда я вышел из комнаты, семья уже сидела за столом, как я понимаю — в столовой. Она хорошо просматривалась из зала и была с другой стороны прихожей. Вообще «общие» помещения в доме располагались в одну линию и объединены были арочными проходами без дверей.

Когда я дошел до столовой, то увидел накрытый праздничный стол. Меня здесь явно ждали. В центре лежал запечённый гусь, обложенный печеными же яблоками. Тут же были нарезаны салаты, заправленные либо сметаной, либо каким-то желтым соусом. Отдельно стояла чашка с квашеной капустой. Нашлась и соленая рыба, да мелко нарезанный сыр. Отец уже сидел во главе стола. По левую сторону от него расположилась мать с сестрой, по правую был один свободный стул, после которого сидели близнецы. Все ждали только меня, поэтому я тут же прошел и сел на единственное свободное место.

— Роман, форма конечно тебе к лицу, но стоило переодеться, — слегка сморщила нос мама.

— Ладно уж, Ольга Алексеевна, — добродушно махнул рукой отец и повернулся ко мне. — Рассказывай, как учеба? Добро ли диплом защитил? Ты нам о своих друзьях в училище в прошлый раз говорил — как они?

И вот что ему ответить? А ведь все тут же навострили уши и ждут, что я скажу.

— Эмм, батюшка… — начал я, но был тут же прерван отцом.

— Я тебе поп какой, что ли? — нахмурился он. — Али этикет забыл?

— Отец, — тут же поправился я, после чего лицо у него разгладилось. — Дело в том, что…

Я стал судорожно думать, что бы ответить. Все же сослаться на амнезию? На плохое самочувствие? У меня же памяти от прошлого Романа — ноль целых, хрен десятых! А иногда наплывающие воспоминания моему контролю не поддаются. Мое замешательство заметили все, но первой среагировала мама.

— Сергей Александрович, наш сын с дороги — дай ему прийти в себя, не наседай.

Пожевав недовольно губами, отец кивнул.

— Добро. Выпьем тогда за твое возвращение, — поднял он бокал с янтарной жидкостью.

Передо мной стоял такой же, как и перед матерью, а вот у остальных детей были лишь кружки с чаем. Надо же, уже достаточно взрослым считают, раз пить разрешают. Подняв свой бокал и пригубив из него, я убедился, что таки да — в нем вино. После этого короткого тоста все начали неспешно накладывать себе еду в тарелки. Я тоже не торопился, поглядывая, что и каким образом накладывают себе мои новые родители. Бред, не бред, но чем дальше, тем сильнее приходило осознание, что я попал в прошлое. И как вернуться — ни малейшего понятия. Зато если сейчас я «накосячу», то могут и одержимым посчитать, или умалишенным. И резко я из сына помещика, и как я вижу — наследника — превращусь в юродивого. В лучшем случае. Со всеми вытекающими последствиями. Потому и смотрел вокруг, да помалкивал — напоминание отца про этикет дало установку, что и кушать тут могут разные блюда разными приборами. К счастью, все оказалось не столь уж плохо. Передо мной лежали всего три прибора — вилка, ложка, да чайная ложечка. И как ими управляться я и в своем времени знал, да и тут ничего нового пока не увидел. Уже легче.

После первого тоста отец лично налил нам по второй порции из стеклянного графина, после чего снова произнес тост — за скорое изменение жизни в связи с моим возвращением. И лишь после второго бокала приступил к еде. Попутно мама начала рассказывать, что случилось в поместье, пока меня не было. В целом еда на столе была вкусной, но слегка пресной на мой взгляд. Да, все было посолено, но специй или пряностей не хватало. Да и салаты точно были заправлены сметаной, в этом я не ошибся. А желтый соус оказался приготовлен из куриных яиц. В целом вкусно, но необычно. Не ел я ничего подобного.

Пока я медленно и неторопливо с постоянным «подглядыванием» за действиями остальных ел, мама рассказывала о том, что для Люды уже готовится хорошая партия — есть шанс породниться с Сычевыми из Дубовки. Хоть и купцы, но аж второй гильдии и замуж Люду отдают за их старшего сына. Пока все предварительно, время окончательно принять решение или отказаться есть, но в невестах ей недолго ходить. Это мама заявила с гордостью, поглядывая на отца. Тот тоже самодовольно оглаживал усы и бороду, благосклонно кивая. Пока я не разобрался в этой их мимике и подоплеке дела, но видимо партия очень хорошая. Сама Люда слегка краснела, когда речь заходила о ее будущей женитьбе, но голоса не подавала. Да и вообще вся малышня за столом старалась вести себя тихо и не встревать в разговор взрослых. А когда Иван с Игорем начали шутливо драться за то, кто первым наложит себе квашеной капусты, тут же последовало грозное покашливание со стороны отца и поджатые губы матери, что разом оборвало их игру. Смотрю, этикет и правила поведения тут вбивались с младых лет. Да и вообще дети с нами за столом долго не сидели. Стоило им поесть, как их сразу отправили по своим комнатам. К тому моменту я успел узнать, что отец заключил договор с Уваровым о поставке леса на нашу лесопилку, и заключил договор с закупочной комиссией Департамента государственных имуществ.

— Дорогу тянут на восток, — делился отец, — досок и бруса на шпалы много надо. Да и ручьев в нашей стране полно — на мосты дерево тоже идет. И это хорошо! Наша лесопилка заказами лет на десять обеспечена, главное, чтобы древесина была.

— Ходят слухи, что граф Свечин собирается у себя тоже такую построить, — заметила мать. — Не упадет ли цена из-за этого?

— У него подходящих рек нет, — усмехнулся отец. — А паровые лесопилки угля требуют уйму. У него доска в полтора раза дороже будет, чем наша. Да и не подвинет его лесопилка нашу — заказов у Государя-императора на всю отрасль хватит, — уверенно закончил он.

Но вот ужин почти подошел к концу, отец от выпитого и воспоминаний об удачной сделке по лесопилке подобрел, и я решил, что сейчас уже можно попробовать и «закинуть шар» насчет моей «амнезии». Как я понял уже через минуту, идея была неудачной.

— Вспоминай, ирод, чему тебя в академиях учили! Я не для того двести рублев отдавал, чтобы ты сейчас мне на беспамятство жаловался! — крутил он мне ухо.

А я всего-то и сказал, что в дороге мне дурно стало, да так — что память подводить начала. Что-то помню, а чего-то нет. Кроме нас троих за столом никого не было. Пустые тарелки кухарка Марфа уже унесла, оставив на столе лишь графин с вином, да легкие закуски — ливерную колбасу, огурчики маринованные, да сырокопченую свинину. Но от этого мое положение было не менее унизительным.