Под прикрытием (СИ) - Зеленин Сергей

- Хм… Щёлкать клювом будешь – собственная баба из-под тебя «уплывёт», не токмо рыба с крючком. Ладно – уболтал: два крючка даю – ужас, как торговаться не люблю… Идет?

Тот, аж задыхаться от возмущения стал:

- «Не любишь»?! А ты точно – поповских кровей? Или, Прасковья Евдокимовна, царство ей Небесное…

- А, вот мою покойную матушку, попрошу не трогать, - положа руку на кобуру грозно молвлю, - чисто из уважения к твоему чисто пролетарскому происхождению: даю три крючка – размеры сам выберешь и шесть метров японской шёлковой лески – чтоб, рыба у тебя не оборвала снасть и с ним не уплывала…

- «Леска»? «Японская»?– почти простонал Клим, закатывая глазки, - «шёлковая»?!

По-моему, мы его сейчас «потеряем»…

- ПОКАЖЬ, ХРИСТАПРОДАВЕЦ!!!

Пожимаю плечами, мол – дикий народ! Японской лески никогда не видели.

В отличии от крючков, изумрудно-зелёная жилка действительно была японская - диаметром 0,35 миллиметров… Правда, не шёлковая а из современных мне синтетических материалов. Не знаю, на сколько ему её хватит - но выдерживать она должна почти шестнадцать килограммов, если надпись на катушке не врёт. Правда, всю катушку я с собой не взял - а отмотал как раз почти ровно шесть метров на самодельное мотовильце, сработанное из первой же попавшейся деревяшки. И, крючков взял с собой с собой совсем чуток – нечего зазря своими «роялями» светить.

Достал из кармана гимнастёрки, дал ему чуток на пробу… Клим попытался руками порвать, да лишь даром себе порезал жилкой палец – несмотря на моё предупреждение. Облизывая кровь, он тем не менее довольно - наподобие паровоза, довольно пропыхтел:

- Чёрт с тобой, товарищ Свешников – любого уболтаешь… Сколько, кстати наших аршин в этих твоих «шести метрах»?

Я показал рукой на его удилище – из орешника, по моему:

- Вот столько, да и ещё с аршин в запасе у тебя будет.

- Вот, как…?! – со всей поспешностью протягивает «краба», - договорились!

Прячу руку за спину и протяжно:

- Ээээ, погодь чуток по рукам бить… Я тебе послабление дал и, ты меня тоже уважь, Клим.

- Что ещё удумал, кровопивец?

- Дай мне своего кого…, - чуть не ляпнул «в помощь», да вовремя осенило гениальною мыслёю, - потолковей парнишку - в выучку.

- «В выучку»? – явно озадачен.

- Ну, да! Не век же мне гайки у анисимовского «француза» вертеть. Выучу кого из твоей фамилии на шофёра - да устрою на своё место… Что скажешь?

Клим всей пятернёй, ожесточённо скрёб под картузом затылок:

- Эх… Взаправду своего бы кого на то место – да, боюсь опозорят наш род, лодыри бестолковые!

Минут десять - пятнадцать, как дрессированная лошадь в цирке согласно кивая головой - выслушиваю довольно нудный монолог на извечную тему «отцы и дети». Мол, трёх сыновей имею и ни от одного толку нет: телом здоровы, да на уме одни девки - только в молотобойцы и годны. Племяш же «умён и сообразителен», да опять же: нет особого смысла учить его ремеслу - коль собственные сыновья имеются. Вот и болтается он «на подхвате» - как известный предмет в проруби.

- Ладно, забирай племяша маво – этот всё на лету схватывает. Сызмальства, страсть к механике имеет: «ходики» с кукушкой у соседа разобрал – тот до сих пор вспоминает! Плотину с водяным колесом на Грязном ручье построил – как настоящая была, пока какой-то дурень не разрушил. Паровик всё в сарае строил – чуть не спалил его: пришлось выпороть – чтоб дурью не маялся. Примус там починить или швейную машинку, запаять иль припаять что – опять же и, взрослого обскачет… Опять же: с тем офицериком всё якшался - пока тот не сбёг куды, паскуда.

- Ты, прям как сваха – невесту расхваливаешь, - зеваю и включаю тупого, - это какой из них племяш твой?

- А, вон тот – рыжий… Кузьма, подь сюда!

Тот, то и дело искоса на нас посматривая, отвлекаясь, пару раз попал себе молотком по пальцам и потом шипел рассерженным котом – что вельми меня рассмешило и, я еле удерживался - чтоб не расхохотаться во время серьёзного разговора. Только позвали, он тут как тут – аж, светится весь как невеста на смотринах:

- Что хотел, дядька Клим?

- Вот познакомься, племяш, это Серафим Фёдорович Свешников – заведующий гаража у самого Фрола Изотовича… Хочет тебя в ученики взять. Ты согласен?

Тот, наклонив голову так, что был виден только вихрастый рыжий затылок, ковыряя босой ногой земляной пол, еле-слышно промолвил:

- Ну… Если отпустишь из кузни, дядька Клим и матушка благословление даст.

- Эх…, - вздохнул кузнец, - как собственного кровинушку от сердца отрываю… А с Дарьей я сегодня же вечером поговорю. Ступай!

Мальчишка, не чуя ног от радости вновь убежал на своё место и ожесточённо вновь заколотил что-то молотком, а у нас начался торг:

- Народный обычай знаешь? «Стол» ему - твой, Серафим!

Счас! Тут, не знаешь - как самому прокормиться:

- За весь день «стол», что ль?! Да, ты никак «ухи поёл», дядька Клим! Я твоего племяша учу и я же – его кормлю? Может и, сапоги ему справить прикажешь и картуз новый купить, умник?!

- Сразу видно – попович, жизни простого народу не знаешь, - пренебрежительно махнул рукой тот, - у нас – при взятие в ученье, завсегда так было! Выдь на улицу – да у любого встречного-поперечного в нашем «тупике» спроси.

Выслушав его речь про «простые народные» нравы, вспомнив рассказ Чехова «Ванька», я понял что он прав: взятие малолетки «в ученье», означало фактически покупку живого человека в рабство – фактически он в полной моей власти и, я могу эксплуатировать его на собственное усмотрение. Ну и кормить, естественно…

Конечно, при новой власти порядки изменились - но до всех уголков-закутков бывшей Империи, изменения ещё не дошли.

Тем не менее:

- Ты эти свои старорежимные обычаи брось, Клим! Я твоего племяшу учить буду, человека из него сделаю – и всё за мой счёт? А мне какая корысть от того? Он мне вообще никто – выучится, да сбежит в саму столицу, а кто мне потравленный им корм возместит?

Короче, до ругани дошли – но в конце концов ударили по рукам: я Кузьму кормлю только в обед. Завтрак и ужин – за счёт семьи.

***

После кузни отправился в гараж - где проконтролировал ход работ по реконструкции и модернизации этого предприятия местного автосервиса, заодно опробовал рукоятку для проворачивая коленвала и всей кривошипно-поршневой группы. После чего долго стоял и озадаченно чесал свой бритый череп: как и предполагал - компрессии в цилиндрах нет, от слова «ни хрена». Стало быть - двигатель «француза» ушатан «на нет»…

Это я ещё сам движок не разобрал и, не проверил опорные подшипники и вкладыши. С досады да со психу, до боли пнул по колесу:

- Да, проще новый купить!

Подумав-поразмыслив, прихрамывая отправился к Анисимову и, без особого напряжения выцыганил у него «привилегированные» талоны на обед для Кузьмы:

- Работы много – кто-то должен хотя бы ключи мне подавать. Или ты ко мне своего «водителя кобылы» прикомандируешь - а на козлах с кнутом сам сидеть будешь?

Фрол Изотович покряхтел, покряхтел, выдал непечатный фразеологический оборот - но предпочёл дать талоны в столовую…

Глава

6

.

Попаданец и его команда.

Наконец, через неделю - ровно по графику всё было готово к началу выполнения плана по ремонту «француза». Рабочий комбинезон постиран и заштопан, окошко в гараже прорублено и застеклено, смотровая яма выкопана и обложена красным «печным» кирпичом на глиняном растворе, а гаечные ключи откованы, «откалиброваны» и закалены. Ну а печь будет готова к зиме, в чём клятвенно заверял завхоз Рудаев – пока не к спеху…

Мы с Кузьмой даже успели некоторые простейшие бытовые «удобства» на скорую руку соорудить: снаружи простейший рукомойник из имевшегося целого жестяного ведра и внутри гаража некое подобие примитивного душа за занавеской из дерюги - можно мыться после работы, пока на дворе лето. Ну, а общий туалет типа - «деревенский сортир», близ волостного управления - уж издавна был. Я лишь, уже в процессе ремонта, приказал завхозу его вычистить и засыпать известь - чтоб не досаждали полчища навозных мух, за каким-то бесом лезущих во все естественные отверстия моего организма…